Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря» - Алексей Евтушенко

– Понятно, – я закурил вторую сигарету. – По-моему, я знаю название этой силы… Послушайте, Михаил, а вам не кажется, что вы нагло нарушаете права личности?

– Разумеется, нарушаю, – засмеялся он. – А как же иначе? Но ведь по другому просто нельзя. И не потому, что мы живём в России. Поверьте, так происходит во всём мире. В том числе и в так называемом цивилизованном. Если хочешь чего-то в жизни добиться, то обязательно придётся нарушить чьи-либо права. Но, нарушая эти права, я стараюсь тем не менее относиться к ним с уважением. Знаете, я человек с довольно большими возможностями и слов на ветер не бросаю. Сейчас вы в отпуске и, насколько я понимаю, сами пока не знаете, что вам делать с вашим фантастическим даром. А я знаю. Доверьтесь мне, и вы обеспечите себя, а также ваших будущих детей и внуков.

– Знаете, я как-то не очень люблю деньги.

– Ну, деньги – это лишь следствие. А причина – интереснейшая работа. Работа, которую может выполнить только один человек в мире. Вы. Неужели вы до конца жизни собираетесь быть пусть неплохим, но, по сути, вполне обычным репортёром? Не верю.

– А кто вам сказал, что я люблю работать? Тем более на кого-то? А уж ещё тем более на человека, о котором я вообще ничего не знаю? И вообще этот разговор не имеет смысла. Я уже сказал один раз и готов повторить. Понятия не имею, о чём вы толкуете. То, что я рассказывал Маше в ресторане – обычная шутка подвыпившего журналиста. То, что ваш топтун, якобы, записал на видео… Ну, это просто смешно. Вы же серьёзный и взрослый человек, неужели до сих пор верите в сказки? Даже как-то странно, честное слово… Что же касается событий в окрестностях Волгодонска, то я, опять же, понятия не имею, что вам наплёл Ковригин. Подозреваю, что это тоже могло быть своего рода э-э… шуткой. Или плодом излишне разыгравшегося воображения господина Ковригина. Вы почитайте мои статьи и репортажи о тех событиях. Там всё написано. А больше я ничего не знаю.

– Вы уверены? – его глаза недобро блеснули. – И даже не хотите поинтересоваться, какую работу я вам предлагаю?

– Абсолютно. Какой смысл интересоваться работой, которую ты не в состоянии выполнить? Ещё кофе?

– Нет, пожалуй, хватит. Ладно, давайте сделаем так. Вы подумайте, скажем… два дня. Видите, я даю вам массу времени. Два дня. А потом я вам позвоню и спрошу ещё раз. И мы опять поговорим. Хорошо?

– Да ради бога, – я понял, что слишком часто пожимаю плечами и на этот раз воздержался. – Звоните. Но ответ будет прежним.

– Не будем забегать вперёд, – сказал он поднимаясь. – Подумайте. И советую подумать очень хорошо.

– Это что, угроза? – я тоже поднялся.

– Упаси бог, – он улыбнулся улыбкой манекена. – Чем я при ваших способностях могу вам угрожать? Да и зачем? Нет, сотрудничество должно быть добровольным. Только в этом случае оно может принести необходимые плоды.

– То есть, вы хотите сказать, что в случае моего отказа через два дня – а я откажусь, можете не сомневаться – вы от меня отстанете?

– Мне почему-то кажется, что вы не откажетесь, – сказал он, направляясь к двери.

– Почему?

– Просто потому, что вы, Лёня, производите впечатление умного человека, а я редко ошибаюсь в людях. До свидания.

И он вышел за дверь.

– До свидания, – сказал я вслед и отправился снова на кухню. Спать расхотелось совершенно. Нужно было завтракать и, как совершенно справедливо заметил Михаил, думать.

Глава тринадцатая 

– Ну, – спросил Доктор, – и как самочувствие?

– Ой-ей, – сказал Оружейник, держась обеими руками за голову.

– Угадай с трёх раз, – мрачно предложил Штурман.

Механик молча курил, прихлёбывая из фляги.

– Что там у тебя? – спросил Капитан.

– Вода родниковая обыкновенная. Обеззараженная.

– Дай-ка…

Капитан напился и передал флягу по кругу.

– Вот что значит – намешали, – назидательно заметил Доктор. – Пили бы только «Милый Джон» и не имели бы сейчас проблем и трудностей.

– Это да, – согласился Капитан. – Но лучше иметь проблемы, чем нарушить чужие и свои законы гостеприимства. Гойты-то, прямо скажем, от нас не отставали, а может, даже, были временами и впереди.

– Точно, – сказал Штурман. – Теперь мы с гойтами не разлей вода.

Механик засмеялся и тут же сморщился от боли в голове.

– Ты бы, Доктор, придумал что-нибудь, – сказал он. – Нельзя же так жить. А похмеляться мне ещё прадед не велел.

– Ни о какой опохмелке не может быть и речи, – сурово заметил Капитан. – Если кто меня неправильно понял, то я могу объяснить ещё раз. Индивидуально.

– Сейчас, – сказал Доктор. – Сейчас что-нибудь придумаем. Внутривенно. И всё как рукой снимет. Ну, или почти все.

– А… может, лучше какую-нибудь микстурку? – робко спросил Оружейник.

– Микстурка тебе не поможет, – сказал Доктор. – Сказано внутривенно, значит внутривенно. Любишь кататься…

– У меня на уколы идиосинкразия, – признался Оружейник.

– Это у меня на тебя, похмельного, идиосинкразия, – сказал Доктор. – Да и на трезвого иногда бывает. Не мешай думать, а то ошибусь в рецепте.

– Интересно, как там гойты? – спросил Механик. – Что-то я концовку, признаться, смутно помню.

– Надо Умника спросить, – догадался Капитан. – Умник!

– Я здесь, – появился в дверях робот. – С добрым утром.

– Ты уверен?

– В чём?

– Что оно доброе?

– Для меня утро всегда доброе, – индифферентно сообщил Умник.

– Действительно… Скажи, а где наши хозяева?

– И Вишня, – добавил Механик. – И Охотник.

– Гойты вчера отправились к себе, на корабль, – доложил Умник. – А госпожа Чрезвычайный посол сказала, что хочет воспользоваться случаем и побыть в своём естественном виде. Тут как раз неподалёку есть удобная полянка. Охотник тоже там. Сидит на траве и смотрит на госпожу Чрезвычайного посла. Я бы даже сказал э-э… созерцает. Весь в себе.

– Ага, – сказал Капитан с глубокомысленным видом. – А как гойты вчера себя э-э… чувствовали? То есть, я хочу спросить, все ли вчера было в порядке?

– Всё было вполне прилично, – сказала Вишня, входя в хижину. – Если вы это имеете в виду.

– Доброе утро! – нестройным хором поприветствовал лируллийку экипаж, с трудом поднимаясь на ноги.

– Доброе, – улыбнулась Вишня. – Как вы себя чувствуете?

– Ёлки, – сказал Оружейник. – У всех сегодня один и тот же вопрос.

– Пока не очень, – сказал Доктор и пошёл к выходу. – Но я сейчас вернусь с лекарством.

– Скажите, Вишня, – полюбопытствовал Капитан. – А лируллийцам знакомо похмелье?

– Конечно, – засмеялась Вишня. – Как и всем разумным, употребляющим алкоголь. – Хотя иногда тех, кто его употребляет, назвать разумными довольно трудно. Но оно, как мне кажется, у нас не столь тяжёлое, как у вас, гуманоидов. При прочих равных условиях.

– Это почему? – поинтересовался Оружейник.

– Земля лечит, – пояснила Вишня. – Точнее почва, земные соки. Похмелье мы испытываем, если забываем после употребления алкоголя врасти в землю. Желательно плодородную.

– Везёт некоторым, – вздохнул Оружейник. – Я тоже хочу врасти в почву. Соков земных попить, то, сё…

– Не ной, – сказал Механик. – У всех свои недостатки и достоинства.

– Да, – сказала Вишня. – Мы те, кто мы есть. И это прекрасно.

Вернулся Доктор с аптечкой, вкатил всем, кроме пришедшего до него за минуту Охотника, по уколу, и уже через десять минут экипаж «Пахаря» был готов к завтраку и дальнейшим активным действиям.

А действия не заставили себя особо ждать.

С десяток гойтов во главе с Нясой, словно богатыри во главе с дядькой Черномором, как раз вышли из моря (люди только что искупались и нежились на песочке в ожидании хозяев), когда Умник заметил на горизонте, в небе над морем, врага.

Восемь жахов атаковали стремительно и неотвратимо. Но не настолько стремительно, чтобы люди, Вишня и Умник не успели укрыться за броней «Мураша», а гойты снова нырнуть к своему кораблю.

Этот бой был совершенно не похож на тот, что экипаж «Пахаря» выдержал несколько дней назад. Во-первых, жахов было теперь ровно в восемь раз больше. А во-вторых, они явно поменяли тактику.

Трое из них подожгли лес на берегу так, что перед «Мурашом» встала сплошная стена горящих деревьев, и, расположившись полукругом, огнём своих лазеров не давали вездеходу уйти далеко от моря. Трое других повторяли тот же манёвр, но уже над самой кромкой берега (дважды Механик пытался скрыться под водой и дважды ему пришлось тормозить и бросать машину назад, чтобы не попасть под удар лазерного луча). Оставшиеся два врага кружили прямо над вездеходом и, судя по тому, как чувствовали себя люди и лируллийка, старались пробить броню каким-то иным оружием, напоминающим действие мощных парализаторов.

Броня пока выручала, но чувствовал экипаж себя, прямо скажем, хреново. Вишня и Штурман в результате потеряли сознание. Механик держался, как он сам потом выразился, исключительно на автоматизме и чувстве долга. Оружейник палил из бортовой плазменной пушки в белый свет, как в копеечку (жахи всё время умело маневрировали, так что в них и при хорошей реакции и точном прицеле было бы попасть крайне трудно, а уж в том полуобморочном состоянии, в котором находился Оружейник, – и подавно). Что касается Капитана и Доктора, то первый мучительно старался найти выход из создавшегося положения и время от времени отдавал команды, которые ни Механик, ни Оружейник выполнить были просто не в состоянии, а второй горько сожалел о том, что в аптечке «Мураша» нет препаратов, способных мгновенно и немедленно повысить сопротивляемость организма к действию незнакомого оружия и пытался, как мог привести в чувство Вишню и Штурмана.