БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Глянув, как Крокодил ковыряется пальцем в ухе и кушает из носа козявки, передумываю — нет, не меньше.

— Есть, — отвечает наконец. — Радиус векторного охвата сократился на восемнадцать целых и пять десятых процента.

— Должно пройти, — беззаботно отмахиваюсь. Могло бы быть и хуже. Потеря способностей Кота сильно бы уменьшила боевой потенциал команды. — Попробуй завтра испытать новые способки. Вдруг понадобятся.

— Попробую, — отвечает слепец.

Когда возвращаемся в дворцовый ансамбль Версаля, цесаревича и остальных членов делегации уже разместили во Дворце Монарха. Поэтому с парковки мы направляемся туда. Еще издали огромное здание сверкает бронзовыми львами на стенах, окутанных звездным светом. Высокие окна, террасы, колоннады.

От той части, где находятся кухни, поднимается дымок. У распахнутых квадратных дверей, огромных, как крепостные ворота, в тени стоит служанка королевы Элизабет. Девушка подходит ко мне.

— Сэр Перун, — обращается она с поклоном. — Ее Величество велела передать вам, что безоблачной ночью, как сегодня, особенно прекрасный вид открывается на звезды с лоджии в левом крыле. Стоит полюбоваться.

Я оглядываю девушку — недешевое закрытое платье, русые волосы, схваченные в объемную косу, курносое личико.

— А Ее Величество не уточнила, в какое время лучше всего любоваться звездами?

— Между двумя и тремя часами ночи, — отвечает любезно девушка и утекает прочь.

Значит, к двум и пойду любоваться на синеволосую королевку под звездным небом. А сейчас меня ожидают цесаревич и София с Аяно.

Собрание происходит в кабинете, который Людовик выделил цесаревичу. Все уже в сборе. Обе девушки встречают меня радостными улыбками и вздохами облегчения. Конечно, как только мы покинули портовой пригород, позвонил японке и сообщили, что живы-здоровы. Но, видимо, ненаглядные боялись, что по дороге напорюсь на еще одну ловушку.

— Слава Сварогу, вымесы обломали клыки, — выдыхает Аяно. — Или рога. Или что у них там сегодня было?

— Да, клыки. Медвежьи, — киваю. — А еще ятаганы вместо рук и лазеры из кошачьих глаз.

— Звучит, как какой-то американский боевик про их супергероев в разноцветном трико, — замечает холодно Владимир. — Уверен, что это была ловушка, а не личная месть Мирела?

— Мирелу было уже не до мести, — я усаживаюсь в кожаное кресло с высокой спинкой. — Ему только человеческого мяса хотелось. Совсем с ума сошел. Да и объявился там один персонаж.

Подробно рассказываю о Жене Аксюке и его дарственных фракталах. Утаиваю только часть, где Женя сообщал, что это я изменил реальность, тем самым спася мир от Вторжения. Не нужно цесаревичу знать такие детали. София и так в курсе. Аяно потом раскрою. Сейчас главное совсем другое.

— Аксюки, значит, — задумчиво говорит Владимир. — Странно. Барон Ион, отец Евгения очень лоялен к престолу, часто выполнял мои поручения, а младший сын вот как выделился. Либо барон играет в двойные игры, чтобы возвысить род уже под вассалитетом Британии?

— Тут дело не в роде, — возражаю, а то цесаревича сейчас унесет по инерции с его консервативным боярским мышлением. — Здесь нужно мыслить не принятыми категориями. Вы, дворяне, привыкли ассоциировать себя со своим родом, трудиться на него, считать себя с ним единым целым. Дело же в самом Жене, только в нем. Демоны обработали парня, и теперь он оторван от Акскюков, да и вообще от русской нации. У пацана свои заскоки, а еще чудовищная сила.

Владимир хмурится, пытаясь понять услышанное. В его понимании дворянин — это птица, а род — ее гнездо. Птица может улететь на перезимовку, но всегда возвращается на гнездовую территорию. Верность к гнезду зашита в ее ДНК. С дворянами аналогично. Аристократ привязан к роду, род привязан к престолу. На этом зиждется незыблемость самодержавия — не только российского, но и английского, и любого другого. Поэтому монархи и не доверяют простолюдинам — у них нет рода, нет долговечного института поддержки единовластия. Поэтому Владимир и «не пускает живу в народ» — боится свержения. Очень не зря кстати. Хотя, те же китайцы умудрились создать подобный родам институт — школы кунг-фу, куда берут и князей, и свинопасов, лишь бы владели живой. Они в этих школах и учатся драться, и каждый день молятся своему императору, как богу. Гигантские кирпичные зомбикоробки похлеще проекта «Пересмешник». Зато, благодаря им, Китай способен выстоять даже против Орды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ну а Жене демоны порвали поводок, вот Владимиру и невдомек — как так? Ведь на этом держится его власть. Если так всем сдернут родовые ошейники, кто же его монархию защищать будет? Кто за Вову голову положит? Никто? Непорядок!

Аяно подает голос:

— Раз королева предупредила тебя о ловушке, выходит, ее подстроили британские делегаты. Значит, переговоры затеяны, только чтобы убрать Перуна?

— Не велика ли Перуну честь? — кривит губы Владимир. — Ради одного человека устраивать целое представление с канцлером, королевой и еще дюжиной высокопоставленных делегатов?

— Учитывая, что Перун спас всю Афганскую кампанию? — вскидывает брови японка. — Не знаю, Ваше Высочество.

Владимир смотрит на статную Аяно в черном мундире удрученным взглядом, говорящим: а ведь когда-то ты меня так же сильно боготворила.

— Я думаю всё же, что переговоры нелиповые, — замечает с дежурной улыбкой София. — Просто британцы захотели убить двух зайцев: сплотиться с Россией против Китая и убить Перуна. Если бы Элизабет не предупредила Перуна, мы бы до сих пор гадали, ловушка была подстроена канцлером или нет. Могли бы, конечно, без доказательств склониться к обвинительной версии. Но этот риск Белиш решился себе позволить.

— Вполне возможно, — соглашается Владимир.

— И что теперь? — спрашивает Аяно. — Возвращаемся в Москву?

— Зачем? — княгиня насмешливо улыбается, от чего японка хмурится. — Сейчас у нас отличный расклад. Белиш не знает, что мы знаем, что это его козни. В то же время Элизабет явно заинтересовалась Перуном.

— Точнее, его предложением о союзе, — поправляет Владимир.

София продолжает, никак не реагируя на замечание.

— Мы можем дальше играть в переговоры.

— Есть ли смысл? — Владимир с сомнением смотрит на Софию.

— Есть, — с нажимом я говорю. — Я попробую уломать Элизабет, чтобы она пустила нашу армию в Британию разделаться с вымесами. Ведь нас сдерживает только их ПВО и военно-воздушные силы, правильно понимаю?

— Не только, — Владимир качает головой. — Еще и то, что вторая такая же, как в Афгане, война нас оставит без войска. И тогда тот же Китай беспрепятственно отберет Сибирь — остановить его будет просто некому.

Ох уж, эти политические заморочки.

— Ну так и что теперь? — спрашиваю, хлопнув ладонью по подлокотнику. — Поджав хвосты, уберемся и забудем? А через три года вы неожиданно обнаружите под носом новый трафик «жива-смерти»? И снова потащимся в Афган или Пакистан? У гидры бесконечное число голов, но рубить нужно всего одну. И эта голова — британские вымесы.

Под моим напором Владимир опускает лицо и чешет переносицу.

— Если будем воевать не со всем британским войском, а только с дворянами-вымесами, эту войну мы потянем, — добавляет София. — Не думаете так, Ваше Высочество?

— Это был бы идеальный исход, — соглашается с ее доводом цесаревич.

— Вот и решено, милый, — поворачивается ко мне княгиня. — Уверена, Элизабет обязательно соблазнится тобой.

— Ты хотела сказать — предложением о союзе? — подозрительно смотрит на нее Аяно.

— Конечно, — широко улыбается София.

На этом и расходимся. Владимир остается в кабинете, Аяно уходит к себе, я же провожаю Софию до ее покоев, прежде чем отправиться смотреть на звезды с королевой Британии.

— Не зайдешь? — спрашивает меня княгиня уже на пороге спальни.

— Не могу, — качаю головой. — Скоро встреча с Элизабет.

— Вот, значит, как, — вздыхает София, будто бы огорченно. — Княгинь теперь тебе мало, на королев потянуло.

— Ну ты чего? — делаю шаг ближе. Убираю с точеного плеча пелену серебряных волос. Прижимаюсь губами к плечу. — Будущая главная жена, что еще за переживания?