БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Почему Али плачет? — спрашивает слепец.

— Несчастная любовь, — пожимаю плечами. — Сам же слышал.

Кот задумчиво поправляет дужку затемненных очков.

— Да кого он мог полюбить? Он же асексуал! Сколько лет его сканирую, Али ни разу не проявлял влечение к представителям противоположного пола. И своего тоже.

— Ну не зря Париж называют городом любви, — вздыхаю. — Просто не встречал наш Кожеголовый женщину по вкусу, а тут встретил, да неудачно.

Дом явно был заброшен до приезда вымесов. Из пыли на полу чуть ли ковер не образовался. Наконец и мне достается развлекуха. В коридор скатывается с лестницы желтый вымес Колобок. Огромный бронированный шар бахает по ступеням, разламывая их в щепки. Запускаю Холодец, и шар замедляет прыг-скок. Я уже приготавливаюсь проверить Когтями начинку этого пирожка, как Кот вытягивает ногу и касается пяткой желтой брони. Слепец перенаправляет импульс движения в обратную сторону, и Колобок уносится обратно на второй этаж, пока не пробивает стену и не пропадает на улице.

Рассерженно смотрю на Кота, а он будто не видит, слепым притворяется, гаденыш.

Осторожно поднимаемся по разломанной лестнице и заворачиваем в комнату, откуда исходит утробное рычание, а также противный хруст костей. Помещение заперто на железную дверь. Вот и Когти пригодились. Вместо сварочного аппарата, мда. Прорезаю по окружности замок и толкаю дверь. На пороге замираю, а Кот прислушивается к громогласному чавканью.

Весь пол завален человеческими костями, а в углу уже знакомый бурый мишка обгрызает оторванное бедро. Лорда Мирела не отвлек от деликатеса даже громкий скрежет разрубаемого металла.

С отвращением подхожу к деградирующему британцу. Только тогда каннибал-мишка отрывается от еды и, поводя черным носом, принюхивается. В глазах полное отсутствие разума. Совсем тронулся герцог. Как там в «Винни-Пухе» Кролик говорил? «Всё потому, что кто-то слишком много ест».

Учуяв во мне любимое блюдо, мишка радостно оскаливается и отбрасывает в сторону погрызенную ногу.

Мирел прыгает навстречу, собираясь заключить в Винни-пушьи объятия. Но я не безобидный горшочек с медом, и резким синим росчерком срубаю мишке лапу по плечо. С громким ревом медведь грохается в кучу из костей. Смотрю на стонущего вымеса и размышляю: А где собственно ловушка-то?

— Бестия, прием, доложи обстановку.

— Уложили всех бриташек, так что всё в порядке. Только Али ревет чего-то. Занозу может подцепил.

Задумываюсь. Похоже ничего не остается, как добить Мирела и возвращаться. Возможно, западня ждет по дороге обратно, в Версаль.

Кто-то тихо шагает по пыльному ковролину в коридоре. Я оборачиваюсь:

— Кот, отойди от двери.

Слепец слушается, мигом отскакивает, как ошпаренный кипятком. Шаги становятся громче. Мы ждем молча, только однорукий мишка стонет у моих ног.

Наконец входит худой, как щепка, парень. В его посеревшем лице не сразу узнаю Женю Аксюка. Молодой барон держит белого персидского кота, правая рука, вся в серых пятнах, ласково гладит животное.

— Привет, Бес, — усмехается странными желтыми зубами Женя. — Или тебя теперь все называют Перуном?

У меня нижняя челюсть отваливается.

— Кто это? — хмурится Кот. — Очень странный, не разберу то ли демоник, то ли демон.

— Боюсь, последнее, — беззаботно отвечает Женя и бросает кота мне в лицо.

Глава 22. Фрактальная мощь

Женя кинул кису ловчей некуда — прямо мне на Когти. Снайпер гребаный.

К счастью, я успеваю убрать резаки, и кошара падает мохнатым животом мне на кулак. Другой рукой беру «перса» за шкирку. Киса породистая, с белоснежной длинной шерстью и моськой тяпкой. Красавец, жалко такого гробить. Аксюк же разочарованно кривит губы. Что за живодерские наклонности? Мы с котом с приплюснутой мордочкой удивленно переглядываемся.

— Перун, — не уймется слепец. — Ты очень удивлен. Сердцебиение участилось… Кто это?

Вот же, радар безглазый! Никак не успокоится со своей ментальной антенной. Но на заданиях я ему разрешил нас фиксировать, полезная предосторожность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Однокашник мой, — отмахиваюсь. — Женя, где ты пропадал столько времени?

— Где, где… — ворчит серокожий пацан. — В аду.

Вот так ответил. Фигура речи это или что? Но, похоже, про Нижние миры он действительно знает, раз возник посреди базы Мерила, да ни капельки не удивляется раненому медведеподобному вымесу.

— Только не делай вид, что скучал, — наезжает Женя. — Уже, поди, приголубил мою Лисичку. Снова!

Странно выслушивать претензии в краже чужой девушки, стоя посреди обглоданных человеческих костей. Но Аксюк явно изменился, и Градгроб знает, что будет, если он продолжит на меня гнать. Может, вообще в драку кинется. Приходится ему подыграть, чтобы потянуть время.

— Что еще за «снова», Жек? Не было такого. Я с твоей подружкой никогда не шушукался.

— Конечно-конечно, кошку верни, — протягивает он серую ладонь.

— Муррр… — жалобно стонет кисуля. Передаю пушистика в более надежные руки. Слепой кот удивленно крутит головой, принимая хозяйство.

— Женя, мне некогда заниматься детским садом, — пытаюсь держаться размеренного спокойного тона. — Пойдем со мной. Обсудим твои претензии позже, в безопасном месте.

— Я видел Градгроба, Бес, — с горечью роняет Женя, в странных обесцветившихся глазах на секунду вспыхивают боль и ужас. — Видел Беумуса. Видел Яку. Видел ад. А теперь внутри меня сидит Мать.

— Мать? — впервые слышу.

— Прародительница демонов. Она единственная, кроме тебя и Градгроба, помнит мир до того, как ты его переписал, а еще ранее переписал Градгроб, чтобы создать тебя, своего заклятого врага, — серое лицо Женя полно страданий. Он, поморщившись, щупает левую сторону груди. — Мать сидит прямо здесь, Бес. Ест мое сердце, питается моими чувствами.

Всё это звучит бредово и… опасно. Может ли барон быть частью подготовленной ловушки? На всякий случай выпускаю Когти. Аксюк лишь усмехается, нисколько не пугаясь.

— Что ты здесь делаешь, Женя? — напряженно спрашиваю.

— Подрабатываю гидом, — оскаливается барон. — Мать говорит, что выбрала меня своим носителем, чтобы посмотреть человеческий мир. Особенно ей интересен ты, Бес, человек, победивший Градгроба.

Еще одна порция бредятины, политая соусом тоже из бредятины.

— Жень, пойдем со мной, — не люблю повторяться, но куда деваться. — Я помогу тебе.

— Уже никто мне не поможет, — вздыхает Аксюк. — Мне крышка. Но я успею спасти мир от вашего с Градгробом противостояния. Он послал меня узнать, какое желание ты загадал, когда менял реальность. Но обойдется. Я пойду дальше.

— Куда дальше?

— Я убью тебя, Бес, — Женят теперь не улыбается. — Затем вернусь в ад и сам сражусь с Градгробом. Исход не важен. Он получит своего сильнейшего врага и успокоится. Пускай даже Градгроб убьет меня, сильнее человека, чем нас с тобой ему не найти. Вторжение станет ему не нужно, и Земля не пострадает. Человечество избежит встречи с ордой Градгроба, ведь его заботит только поединок с сильнейшим.

Суп из бреда. Мне на Эразине Градгроб то же самое заливал. Сильнейший враг, бла-бла-бла… Слепо верить словам дьявола — подписать себе смертный приговор.

— С чего ты взял?

— Мать сказала, — взгляд Жени становится на мгновение стеклянным. — Либо можем вместе пойти в ад, Бес. Прямо сейчас. Убьем Градгроба вдвоем, что скажешь?

Кто-то знатно накидал лапши на уши Аксюку. Лезть в миры демонов без подготовки и разведки? Даже не зная, где зарылся Градгроб? Нижних миров десятки, если не сотни. А миры тоже немаленькие и отнюдь не пустые. Мы потратим годы на поиски его Цитадели, еще годы на то, чтобы пробиться туда. И еще годы на то, чтобы догнать выродка, если он решит податься в бега. А в это время демоны и инферно зачистят человечество. Сам Владыка выводка точно не жаждет видеть меня. Если бы Градгроб стремился еще раз сразиться со мной, то уже бы давно прислал вызов. Но вместо этого он обработал Женька и дал ему тупейшее задание.