Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

– Вальнули Юрка по дикому, иии я думал, чтооо… – это твоих рук дело. Красиво исполнили: ни следов, ни очевидцев, все «стрелки» на какого-то барышку – добанчился.[36] Красиво, красиво… Неужто не ты, Лех?

– Что завалили – это радует, жаль не я – руки до сих пор чешутся. Признаться, как услышал сейчас, подумал – ты, ведь он тебя подставил и не один раз, а человек ты, по всему видно серьезный, и подобного не прощаешь.

– Да, да, братух, так и должно было быть, только…, только кто-то больно ретивый опередил. И… – Глядя прямо в глаза «Солдату»:

– И… я бы этому замечательному стрелку, многое мог бы предложить…

– Ну что ж, дело нужное, правда мне казалось, что у тебя всего достаточно, это судя по численности народа…, а я наверное в Питер подамся, квартира там шикарная осталась…

Лех, давай на чистоту. Все эти «лясем-трясем» оставим… – мне доподлинно известно, что «Юрка» ты «прибрал». Даже могу некоторые подробности рассказать… – Слова резанувшие по, даже отдаленному ото всего, сознанию, особенно последней своей аргументацией, произвели впечатление, чего «Солдат» не показал, но задумался и понимал – на пушку берет…, но: «Может записали? Ну неужели так все продумали, и на столько все рассчитали?! Но если так, то все что делал «Усатый», как минимум с Гришиного одобрения, вообще «конторская» манера, а это резко меняет дело и по-иному расставляет вектора!.. А может на «понт берет»?! Тяни, тяни Лелик…»

– «Гринь», даже если постараться представить что я такой монстр, то после всего, что со мной произошло: и…, потом ментовка, потом больница, да я и на ногито твердо только две недели назад встал. А потом…, где «Усатого» убили?

– Да на одной хате… какая разница?

– Как какая?! Да от куда бы мне о ней…, об этой хате, знать-то?!

– Ладно, останемся «при своих» – сам потом въедешь, но ты мне нужен…, и ты должен понять раз и на всегда – я от своих идей не отступаюсь! И раз посчитав человека своим… короче, по-другому не будет!

– Да не хочу я ко всему этому причастным быть, а блатной этот мир вообще на дух не переношу и ты это знаешь!

– А тебе и не надо, всего-то делов, коси и коси… У меня многие так говорили…, а теперь… вон у Олега работу выпрашивают… А мне нужен свой, а не Олега или Андрея… свой, понимаешь, которого никто не знает и кроме, как подо мной ни с кем не работает, вкурил? И чтоб делал на красоту…, вот как «Усатого». И не гони, все шоколадненько будет… А слова «нет», я не знаю. Ты, кстати, еще «Иваныча» не видел, да ты еще вааащще ничего не видел…

– У меня жена, можно сказать на руках…, сын… – нет их больше!!!.. А потом вся эта чехарда… И вообще, после того, что ты позволил «Усатому» со мной сделать… Ты, чо думаешь я в состоянии все это проглотить и забыть. Да, я помню…, если б не ты, окочурился бы на этой дыбе, но если бы не ты, то и не оказался бы на ней!

– Ты чо гонишь… – ничо не попутал, «Ус» – животное и свое получил. Мы с ним ваааще краями – у них свое, у нас свое! И что бы такого…, ни как с тобой, ни с этой шлюхой больше не было, будешь «концы зачищать» – можно сказать благородное дело – шваль разную с улиц убирать! ЧИСТИЛЬЩИК…

– Любопытно, а в эту «шваль», женский пол тоже входит?… – Тяжелый взгляд, не терпящего отказов человека, лег и буквально придавил всю надежду, хотяяя…, а что, собственно говоря, терял «Солдат»? Ведь от информации его отодвинуть никто не сможет и уж точно – так он быстрее докопается до истины, а не это ли было на сегодня важнейшим:

– Может и договоримся, «Гринь», но…

– Слышь, «Солдат», не гневи, не делай вид, что в себя поверил!.. Для мелочей и разного «мяса», которое и детей валить за кусок хлеба станет, достаточно. Ты мне для серьезных делюг нужен… Да ты сам раскинь – ты же галимый «чистильщик». У «воров в законе» – исполнители их приговоров по гадью разному, а у нас и с «ворами», и с повыше «босяками» в генеральских погонах все пучиком – общаемся на высшем уровне, кого надо «греем», кого надо поддерживаем, вот недавно одного «жулика» всероссийского уровня на «Огненный остров» выкупать за «лимон зеленых» ездили – Вася «Брилиант», может слышал…, мусора спалили и…, ладно потом дотрем. А по поводу не ясностей там разных, ну типа… смог бы «Юрок» сам или не смог додуматься или сделать чего – вижу об этом кубатуришь… Лех, да я не спорю, есть моменты в натуре мутные, но остались же еще и «Женек», и «Артур», и они с «Иванычем» нет-нет да общаются…, да с кем только не в нормальных, постоянно в движухе, сам видел…

– Хочешь сказать «Иваныч»…?!

– Да при чем здесь «Иваныч»…, хорош, давай подвязывай с этим базаром. Обещаю, чо узнаю – скажу. А тебя прошу помочь в одной… темке. Если не сам, то парнишку научи, ну… подскажи там, я не знаю… Давай так, завтра у меня в офисе на «Пятого года», там и перетрем, братух, щас уже лечу.

На последок Григорий отсчитал десять штук «зеленых», что было Алексею кстати, и они распрощались.

* * *

После того, как четыре трупа охладели и тишина, воцарившаяся в квартире, была подчинена смерти, правящей здесь бал, человек все же посмел вклиниться в это царство – ибо таковы были правила этого мира, называемые – законом.

Разумеется соседи вызвали милицию и она на удивление быстро прибыла, а уже через пол часа на месте работала следственная бригада в полном составе.

Петр Семенович нервно мял фильтр сигареты, которую не мог прикурить уже минут пять. Он стоял ровно на том месте, от куда «Солдат» сделал заключительный выстрел в голову повисшего на спинке кресла «Юрка». Знакомый милиционера оставался в прежней позе и теперь молчал… – не ехидничал, как всегда в бане, а молчал! Это радовало – Семеныч всегда радовался, когда кто-то получал по заслугам, с его точки зрения, конечно. Полковника совсем не интересовало кто бы это мог продырявить башку недавнему знакомцу, не волновало точно также, как и причина происшедшего.

Анализировать он не умел, думать не хотел, вспоминать было лениво, да и все что ему было неудобно, начальник УВД никогда не вынимал из кладовых памяти, и всякий раз злился, словно взбалмошная девчонка, когда кто-то ссылался на его прошлые промахи или слова не соответствующие, по его мнению, истине, и совсем уж бесился, когда кто-то из близких пытался поправить ход его мыслей или, хотя бы, намекнуть на их не состоятельность. О будущем он вообще думать не любил, а скорее, выбравшись на свет редкой трезвости, просто боялся его пугающей яркости.

Сейчас «Петрушу», как называл его папа – начальник огромного управления в министерстве на Житной улице, дом одиннадцать, куда входили и заботы по «убойной части», трясло и подбрасывало – это была уже третья «групповуха» за два месяца и число трупов в ней только росло. Отец, вынужденный тоже здесь появиться, зная пагубную привычку сынка, злился и винил его в ухудшении показателей не только в росте преступности, но убийств в частности, тем более и их раскрываемости. Можно говорить все что угодно, что «заказуха» именно так и делается, чтобы остаться нераскрытой, а можно сослаться на не хватку чего угодно: кадров, времени, профессионализма, технического обеспечения:

– Глупости все это!!! Глупости! Я ни разу в своей карьере не встречал преступника умнее милиционера и не встречу, а раз так, то любой из вас сможет сначала понять, а потом пройти по следам этого самого… Что тут у вас?! «Петрушааа»!.. – Генерал появился незамеченным из того самого подпола. Перехваченный еще на улице услужливым Верхояйцевым, предложившим ему пройти предполагаемым путем отхода киллера, что и позволило застать всех врасплох. Начальству сей маневр пришелся по душе, и его успех он, конечно, приписал себе, а заодно и выявление пути, которым ушел убийца:

– «Петруша», мать твою… ах, какую хорошую женщину, сегодня… гхы, гхы…, отымею! Что у тебя снова?! Я тебе такую территорию вручил, а ты папе чем… – опять дырки в головах! Когда уж в твоей то появится?! Может тогда дурь улетучится!.. – Папашку несло тем больше, чем вид его сына, уже еле держащегося на ногах, был неувереннее, как у обезьяны на льду.

Алкогольные пары, в свою очередь, действовали сногсшибательно и на родителя, от чего того тоже тянуло на употребление, тем более вид, уже начинающих пухнуть тел, оптимизма не прибавлял:

– Ладно расслабься, давай сюда свою фляжку… – И уже другим подчиненным:

– Так…, товарищи офицеры, кто уже в состоянии доложить что здесь произошло? Сколько вы уже на месте, что сделали и что удалось разузнать? О…, опять… Яйцев… Давайте, товарищ майор…, только сигареты вынь из носа…

– Верхояйцев, товарищ генерал…, а сигаретки запах отбивают…

– Что?

– Фамилия моя правильно звучит: Вер-хо-яй-цев.

– В управление ко мне перейдешь, фамилию сменишь?

– Есть…, фамилию сменить, когда… разрешите начинать?… – И получив в место ответа положительный кивок, предварительно вынув из ноздрей «Винстон», одну из которых и закурил поморщившись, разошелся не на шутку: