Вспышка. Книга вторая - Джудит Гулд

Дэни повернулся к Тамаре. Его лицо стало белым как мел, он был явно потрясен.

– С тобой все в порядке?

– Думаю, да. – Она кивнула. – А с тобой?

– Идиоты! – Он покачал головой. – Ты видела, что произошло? Право проезда было у фургона, а этот трейлер продолжал ехать вперед!

– Я… я ничего не видела. – Голос Тамары звучал тихо; она старалась унять сердце, готовое выпрыгнуть из груди. – Все произошло так быстро.

Дэни одним движением отстегнул ремень безопасности и выпрыгнул из «кадиллака».

– Пойду взгляну, нет ли пострадавших, – мрачно проговорил он. – Оставайся в машине. Я не хочу, чтобы ты увидела что-то неприятное. – Он побежал, протискиваясь мимо лежащего на боку трейлера, а Тамара осталась в машине, с беспокойством поджидая его. Спустя минуту он вернулся. Она обратила на него тревожный взгляд. – Кажется, никто не пострадал, но, поскольку я являюсь свидетелем, водитель фургона просит нас подождать до приезда полиции. Это не должно занять много времени. Водитель трейлера уже пошел звонить. – Дэни обернулся. Сзади начали собираться машины, водители которых нетерпеливо сигналили.

«Пусть себе сигналят сколько хотят, – сердито подумал он. – Неужели они не видят, что мы не можем проехать вперед, из-за того что трейлер забаррикадировал нам дорогу, а сзади они сами на нас напирают? Наша машина оказалась в ловушке».

Дэни сел за руль.

– Проклятье! – ругнулся он. – Надо же было случиться такому именно сегодня! – Он ударил ладонью по рулевому колесу. – Проклятье и еще раз проклятье!

Тамара дотронулась до его руки.

– Ты же понимаешь, что волноваться бесполезно, – спокойно проговорила она. – Авария произошла не по твоей вине. Тебе следует возблагодарить Господа за то, что никто не пострадал.

Дэни взглянул на часы.

– К тому времени, как прибудет полиция и мы расскажем им о том, что произошло, а потом еще отбуксируют этот грузовик, самолет давно уже приземлится. – Он с мрачным видом тяжело откинулся на спинку кресла. – Дэлия решит, что мы забыли о ней.

– Ничего она не решит, – возразила Тамара. – Если она нас не увидит, то подождет в зале VIP.

– Наверное, ты права. Просто я слишком разнервничался.

– Все нормально. Ты просто ведешь себя так, как и должен вести себя отец.

Дэни неожиданно улыбнулся и, наклонясь к ней, коснулся губами ее нежной щеки.

– А ты, маленькая мама, с каждым днем все хорошеешь и хорошеешь, – заявил он.

– Дэни! – Она рассмеялась, игриво отталкивая его. – Какой бес в тебя вселился?

– Никакой. Правда-правда!

Для него она была красива, как прежде. В шестьдесят пять лет она по-прежнему заставляла мужчин оборачиваться – он видел это много раз. Молодые не могли сравниться с ней. Годы были добры к Тамаре. На вид ей нельзя было дать и пятидесяти, а благодаря активному образу жизни, который она вела, ее тело было таким же совершенным, как и много лет назад. В ней не было ни унции лишнего веса. С годами природная красота стала зрелой. «Ну, не совсем природная», – поправил себя Дэни. Достаточно было взглянуть на ее туалетный столик, полный баночек с кремами, пузырьков с лосьонами, и аптечку, забитую коробочками с краской для волос. Ее белоснежные, как у ангела, волосы – неотъемлемая часть ее кинематографического имиджа – принадлежали прошлому, теперь она красила их в природный светло-медовый цвет. Дэни считал, что так ей намного лучше. Кожа Тамары была гладкой и безупречной, однако утратила тот бледный алебастровый оттенок, который так нравился поклонникам ее старых фильмов; на безжалостном израильском солнце она сильно загорела. Ее зубы, на которые еще в 1930 году по приказу Оскара Скольника были поставлены коронки, оставались такими же безупречными, как всегда. А лишь слегка тронутые тушью и тенями глаза – эти обворожительные изумрудные глаза, которые вместе с необычайно высокими славянскими скулами делали ее лицо несравненным – были такими же театрально выразительными, как и в молодости, несмотря на отсутствие накладных ресниц.

Сейчас, устремив свой знаменитый взгляд на опрокинувшийся трейлер, Тамара сидела, неподвижная, как статуя, и думала о Дэлии.

Внутренне она удовлетворенно улыбалась, поздравляя себя с успехом. Она правильно воспитала Дэлию. Ее дочь делала честь как Боралеви, так и Бен-Яковам. Дэлия никогда не опускалась до уровня просто красивого куска голливудского мяса. Совсем нет. Она была одинаково известна как общественной деятельностью – борьбой за свои права и права других людей, – так и ролями, которые она исполняла с завидным совершенством. Каким бы непопулярным ни казалось дело, она всегда решительно отстаивала его, если верила в него всем сердцем, и никогда не отказывалась от своих убеждений. И это переполняло гордостью сердце Тамары. С самого раннего детства она старалась научить дочь разбираться, что в жизни важно, а что нет, и Дэлия хорошо усвоила эти уроки.

Тамара чувствовала, что Дэни по-прежнему не сводит с нее пристального взгляда; вдруг она ощутила, как его ладонь накрыла ее руку. Она обхватила ее пальцами и сжала.

Их с Дэни брак длился вот уже почти сорок лет, и с каждым днем их любовь становилась все сильнее. Он был на два года старше нее, но каким же невероятно красивым по-прежнему казался со своим скуластым лицом, густыми седыми волосами и властными манерами! Вместе с ним она произвела на свет троих детей, которыми благословила их жизнь: бедного Азу, Ари, который вскоре должен был жениться, и Дэлию, – а роль матери стала самой лучшей ролью из всех, что ей доводилось играть.

– Монетку? – нежно поддразнил ее Дэни.

– За мои мысли? Слишком дешево! – Тамара рассмеялась тем звонким, серебристым смехом, который он так любил. Затем на ее лице появилось задумчивое выражение. – Я просто размышляла о Дэлии, больше ничего. Как много она успела сделать за короткое время.

– Тебе не хватает этого, правда? – неожиданно спросил Дэни.

– Не хватает? – Она недоумевающе посмотрела на него.

– Ну, знаешь, волнения. Блеска. Быть там, где она сейчас.

«Быть звездой», – хотел сказать он.

Тамара пожала плечами. Тем простым и в то же время крайне красноречивым жестом, который так хорошо улавливала кинокамера.

– Иногда… да, думаю, иногда мне по-прежнему немного не хватает всего этого. Я бы солгала, если бы ответила тебе по-другому. Но, Дэни, с тех пор прошло уже сорок лет! Я ушла из кино по собственной воле. И это было правильное решение. – Она улыбнулась, глядя ему в глаза. – Я не жалею о своем поступке. И никогда не жалела, ни одной минуты.

Он любовно сжал ее руку.

– Я только хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ведь знаешь это.

– Я счастлива! И ты лучше, чем кто-либо, должен это знать! Я счастлива вот уже скоро сорок лет, а это намного больше того, чем может похвастаться большинство людей в Голливуде, можешь мне поверить.

– Ты всегда можешь вернуться, – сказал он. – Ну, знаешь, выйти из добровольной ссылки и сняться в паре фильмов.

– Дэни, – отозвалась она, глядя на него тем взглядом, который был ему хорошо знаком: одновременно театрально укоризненным и веселым. – Дело не только в том, что я сама этого не хочу, но, даже если бы я и захотела, прошло слишком много времени. Изменилась манера игры. Боюсь, я просто стану всеобщим посмешищем.

– Этого никогда не произойдет. – Дэни покачал головой. – И потом, у тебя несметное количество поклонников. Я хочу сказать, что сегодня выросло новое поколение молодых людей, которые только открывают для себя твои фильмы. Ты всегда была лучше всех. Ты и сейчас лучше всех.

Тамара улыбнулась.

– Ты страшно мил, и твоя преданность не знает границ. Но я не так хороша, как ты говоришь. И никогда не была такой. Вот Дэлия – она намного лучше, чем когда-либо была я. Вот у нее действительно природный талант. Он у нее в крови.

– У тебя тоже природный талант! – упрямо проговорил Дэни.

Она медленно покачала головой.

– Н-нет… Просто у меня хорошая техника.

– Какая разница? Ты всегда была чертовски прекрасной актрисой.

– Разница есть, неужели ты не понимаешь? Мне приходилось учиться. Мне надо было много знать, наблюдать за другими людьми, чтобы подражать им и заставить зрителей поверить, что я действительно живу жизнью своих героинь. Понимаешь, Дэни, я играла. А Дэлия… не знаю, как ей это удается, но она действительно перевоплощается в персонаж с той же легкостью, с какой другие щелкают пальцами. Наверное, у нее есть то, что имеет в виду Инга, когда говорит, что моя мать была актрисой от Бога. Это уж или есть, или нет.

– У тебя тоже талант от Бога. Не пытайся меня переубедить.

Тамара хотела было сказать, что он ошибается, но тут вдалеке послышалось завывание сирен полицейской машины и машины «скорой помощи».

– Наконец-то, – сказала она. – Видишь? Помощь уже идет.

Открыв дверцу, Дэни вылез из автомобиля.