Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы - Геннадий Левицкий

Стычка со скифами

Наложи узду на свое счастье: легче будет им управлять.

Квинт Эппий Флавий Арриан. Поход Александра

Речь старшего из скифских послов весьма точно передала сущность Александра:

Если бы боги захотели величину твоего тела сделать равной твоей жадности, ты не уместился бы на всей земле; одной рукой ты касался бы востока, другой запада, и, достигнув таких пределов, ты захотел бы узнать, где очаг божественного света. Ты желаешь даже того, чего не можешь захватить. Из Европы устремляешься в Азию, из Азии в Европу; если тебе удастся покорить весь людской род, то ты поведешь войну с лесами, снегами, реками и дикими животными. Что еще? Разве ты не знаешь, что большие деревья долго растут, а выкорчевываются за один час? Глуп тот, кто зарится на их плоды, не измеряя их вышины. Смотри, как бы, стараясь взобраться на вершину, ты не упал вместе с сучьями, за которые ухватишься. Даже лев однажды послужил пищей для крошечных птиц; ржавчина поедает железо. Ничего нет столь крепкого, чему не угрожала бы опасность даже от слабого существа.

Откуда у нас с тобой вражда? Никогда мы не ступали ногой на твою землю. Разве в наших обширных лесах нам не позволено быть в неведении, кто ты и откуда пришел? Мы не можем никому служить и не желаем повелевать. Знай, нам, скифам, даны такие дары: упряжка быков, плуг, копье, стрела и чаша. Этим мы пользуемся в общении с друзьями и против врагов. Плоды, добытые трудом быков, мы подносим друзьям; из чаши вместе с ними возливаем вино богам; стрелой мы поражаем врагов издали, а копьем — вблизи. Так мы победили царя Сирии, а затем царя персов и мидийцев, и благодаря этим победам перед нами открылся путь вплоть до Египта. Ты хвалишься, что пришел сюда преследовать грабителей, а сам грабишь все племена, до которых дошел. Лидию ты занял, Сирию захватил, Персию удерживаешь, бактрийцы под твоей властью, индов ты домогался; теперь протягиваешь жадные и ненасытные руки и к нашим стадам. Зачем тебе богатство? Оно вызывает только больший голод. Ты первый испытываешь его от пресыщения; чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. Неужели ты не помнишь, как долго ты задержался в Бактрии? Пока ты покорял бактрийцев, начали войну согдийцы. Война у тебя рождается из побед. В самом деле, хотя ты самый великий и могущественный человек, никто, однако, не хочет терпеть чужестранного господина.

Перейди только Танаис, и ты узнаешь ширину наших просторов; скифов же ты никогда не настигнешь. Наша бедность будет быстрее твоего войска, везущего с собой добычу, награбленную у стольких народов. В другой раз, думая, что мы далеко, ты увидишь нас в своем лагере. Одинаково стремительно мы преследуем и бежим. Я слышал, что скифские пустыни даже вошли у греков в поговорки. А мы охотнее бродим по местам пустынным и не тронутым культурой, чем по городам и плодоносным полям. Поэтому крепче держись за свою судьбу. Она выскальзывает, и ее нельзя удержать насильно. Со временем ты лучше поймешь пользу этого совета, чем сейчас. Наложи узду на свое счастье: легче будет им управлять. У нас говорят, что у счастья нет ног, а только руки и крылья: протягивая руки, оно не позволяет схватить себя также и за крылья. Наконец, если ты бог, ты сам должен оказывать смертным благодеяния, а не отнимать у них добро, а если ты человек, то помни, что ты всегда им и останешься. Глупо думать о том, ради чего ты сможешь забыть о себе.

Александр был слишком молод и честолюбив, чтобы оценить и понять речь скифского старейшины. Она не только не добавила благоразумия царю, но, наоборот, разозлила его. Вскоре все войско оказалось на плотах и кожаных мешках, плывущих навстречу новому опасному противнику. Македоняне стали удобной мишенью для превосходных лучников — скифов. «Едва ли остался хоть один щит, в который не вонзилось бы несколько стрел», — сообщает древний автор. Македоняне не могли даже ответить врагам, так как главными их заботами было сохранять равновесие своих плавучих средств и противостоять течению реки. Выручили метательные орудия, с берега осыпавшие толпы врагов смертоносными снарядами; лишь благодаря их поддержке Александр и смог высадиться на противоположном берегу.

Очень скоро скифы обратились в бегство. Во время преследования вновь пострадал Александр — судьба продолжала наносить ему удар за ударом. «Врага преследовали стремительно, и воины замучились от сильной жары; все войско терпело жажду, и сам Александр на скаку пил воду, какая там была. А была эта вода плохой, и у него началось сильное расстройство. Поэтому и не удалось догнать всех скифов; я думаю, что если бы Александр не заболел, то их всех бы перебили во время бегства, — делает вывод Арриан. — Он же в чрезвычайно тяжелом состоянии был отнесен обратно в лагерь».

Арриан, видимо, не был знаком со скифской тактикой отступлений и внезапных нападений, сопровождаемых смертоносной работой лучников. Болезнь Александра спасла македонян от истребления в засадах и ловушках, на которые скифы были великими мастерами.

Царь понял, что со скифами ему тягаться не по силам, отсюда и благородный жест, подобных которому давно не видела Азия. «Всех пленников он отпустил без выкупа, чтобы тем самым подтвердить, что с отважнейшими из племен он состязался в храбрости, а не в ярости».

Была и вторая причина «доброты» Александра: нужно было срочно решать проблемы в Согдиане — крупное поражение под Маракандой призывало к этому.

Александр достиг того места, где потерял отряд, шедший на выручку гарнизону Мараканды. Кости 2 тысяч пехотинцев и 300 всадников он велел предать погребению и по македонскому обычаю принес умершим жертву. Главный виновник, Спитамен, бежал в Бактрию. И тогда Александр стал самим собой: разделив свои силы, чтобы охватить как можно большее пространство, он «приказал жечь села и убивать всех взрослых».

Весьма неблагородно обошелся Александр и со сдавшимися на милость защитниками горной крепости. «Аримаз, отчаявшись в своем положении, хотя оно и не было проиграно, спустился в лагерь вместе с близкими и знатнейшими мужами своего племени. Всех их Александр велел подвергнуть бичеванию и распять на крестах у самого подножия скалы». Ярость Александра не знала границ: если б он мог, то уничтожил всех жителей Согдианы до последнего старика, сжег бы все города и села до последней хижины.

Мысли Александра были заняты Индией и прочими странами, но истерзанная Согдиана не хотела отпускать своего разорителя. Едва он покинул злосчастную страну, как пришло известие, «что множество согдиан собрались по укреплениям и отказались повиноваться сатрапу, которого поставил Александр». Пришлось вернуться и надолго забыть об Индии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});