Летнее убежище - Сьюзен Виггс

— Могу я спросить, что рассказывал обо мне Джордж? — поинтересовался Чарльз.

— Откровенно говоря, сэр, он только недавно сказал мне о вас. Большинство родных понятия не имели, что у него есть брат. — Росс сдвинул пальцы рук. — И сказать по правде, я не знаю, почему он так настаивает на встрече с вами. Но ради деда я готов сделать все, что угодно. У меня с ним самые близкие отношения. Он для меня… все.

— Понимаю. Было время, когда Джордж был мне так же дорог.

Росс с удивлением посмотрел на Чарльза, услышав это откровенное признание.

— Уверен, дедушка хотел бы поговорить с вами о том времени.

— Я тоже.

Их взгляды встретились. Росс с облегчением увидел что-то родное в этом незнакомце.

Вернулась Джейн и принесла на подносе стаканы с лимонадом и печеньем.

— Что значит — ты тоже? — спросила она.

— Я только что сказал Россу, что с удовольствием поговорил бы с Джорджем о прежних временах. Мы с ним были очень дружными и любящими братьями, а потом вдруг стали чужими людьми, которых разделял не просто Атлантический океан, а настоящая пропасть. Эта встреча поможет нам понять, как это произошло, и, если получится, все поправить.

Он встал, за ним поднялся Росс.

— Остановитесь, — решительно велела Джейн. — Это все из-за меня, мне и поправлять. Я сама с ним поговорю, пока все не рухнуло.

Глава 12

Авалон,

округ Ольстер, штат Нью-Йорк,

сентябрь 1945 г.

В день первого заезда гостей в лагере «Киога» всегда царили особое волнение и суета. Джейн Гордон отмечала этот день в настенном календаре, а потом зачеркивала день за днем. Правда, в этом году в жизни Джейн произошло много грустных изменений.

Прошел уже почти год, как не стало Стюарта. Больше она никогда не увидит его ласковой улыбки, не услышит, как он беззаботно посвистывает, когда косит траву на лужайках, расчищает теннисные корты и заново размечает их белилами, навешивает волейбольную сетку, чинит скамьи.

И мамы тоже не было рядом. После двойного потрясения, вызванного гибелью Стюарта и закрытием курорта на карантин после того, как Джордж заболел полиомиелитом, с ней что-то произошло. Она изменилась настолько, что Джейн едва узнавала в ней свою прежнюю маму.

Раньше, когда она мыла посуду, она всегда что-то весело напевала, поглядывая в окно на просторную зеленую лужайку и на дорогу, ведущую к дому.

Сразу после того, как по этой дороге приехала блестящая официальная машина и привезла извещение о гибели Стюарта, мама резко изменилась. Она по-прежнему смотрела в окно, но уже не пела. Порой она подолгу стояла у раковины и все мыла и мыла один и тот же стакан или тарелку, пока Джейн или папа не отводили ее прилечь на диван или посидеть на крыльце в качелях.

Все говорили, что мама просто стала грустной и молчаливой, но время шло, а ей становилось все хуже. Однажды ночью Джейн проснулась от какого-то ритмичного шелеста. Она сбежала вниз и увидела, что мама, повязав голову платком, старательно подметает крыльцо.

Девочка испугалась странного поведения матери.

— Мама, — тихо сказала она. — Сейчас ночь.

— Да-да, — сказала мама, не поднимая на Джейн взгляда. Она вообще после гибели Стюарта избегала на нее смотреть.

— Мама, иди в дом.

Мама подняла голову, и Джейн почувствовала, что она смотрит будто сквозь нее.

Потом она вдруг ойкнула, и ее у ног появилась лужица.

— Мама! Господи, мама! Ты описалась! — в ужасе воскликнула Джейн.

Через несколько дней папа усадил девочку перед собой и сказал ей, что у мамы расстройство нервной системы и что ей придется на время поехать в заведение, которое называется санаторием. Там есть врачи и медсестры, они о ней позаботятся и вылечат. Мама провела там несколько месяцев, и постепенно ей действительно стало лучше. Джейн с папой по воскресеньям ездили в Покипси и навещали ее в больнице. Она не пела и не играла на пианино, как прежде, но уже поддерживала разговор, самостоятельно умывалась и причесывалась.

Несколько раз она пыталась вернуться в Авалон, но здесь ей сразу делалось хуже. И наконец, было решено, что она переедет жить к сестре в Нью-Хейвен.

Джейн изо всех сил старалась помогать отцу и не показывать, как тоскует по маме и Стюарту, но иногда не могла с собою справиться. И тогда, чтобы папа не видел ее слез, она садилась в каноэ и отправлялась в какие-нибудь уединенные уголки вдоль заросших камышом берегов озера.

Несмотря на проблемы с матерью, Джейн нетерпеливо ожидала прихода лета и порой даже забывала про маму, в чем виновато призналась отцу. Он обнял ее и сказал:

— Ничего страшного, Дженни, вполне естественно, что у тебя своя жизнь, свои интересы. Что ж, нам с тобой только и остается, что жить дальше. А теперь пойдем, ты поможешь мне поднять лагерный флаг в честь открытия сезона.

Вообще ей не полагалось играть с детьми гостей, но Джейн не могла удержаться и в прошлом году очень подружилась с братьями Беллами, Джорджем и Чарльзом. И когда она узнала, что они снова приедут, радости ее не было границ. Она обожала совместные игры и приключения, лесные походы, игру в трех мушкетеров и безумно радовалась, что снова проведет с ними лето.

— Пап, я так тревожилась за Джорджа.

Отец кивнул:

— Мы все беспокоились. Но если бы он умер, мы бы обязательно об этом узнали.

Поднимая флаг лагеря, она радостно кричала:

— Не могу дождаться, когда его увижу! Я так рада, что он выздоровел!

— Джейн, может, он не совсем…

У ворот раздался звон колокольчика, и они побежали встречать гостей. Люди приезжали в больших автобусах. Из-за ограниченной продажи бензина даже самые состоятельные гости не брали свои машины.

Чувствуя себя взрослой в двенадцать лет, сегодня она надела свое лучшее платье и новенькие сандалии, завила волосы. Их шеф-повар миссис Романо сказала, что она выглядит как Ширли Темпль[10]. Весь день она старалась не запачкать свой наряд.

Вместе с отцом и остальными работниками Джейн стояла у ворот и встречала старых и новых гостей. Когда кто-то спросил ее о матери, она произнесла ответ, который долго училась говорить без слез: «Она проводит лето у своей сестры в Коннектикуте».

Джейн удалось даже улыбнуться Вайолетте Уинслоу, ужасно гордой и придирчивой особе. Миссис Уинслоу одобрила новую окраску домиков и выразила надежду, что внутри тоже все отремонтировано.

— Уверена, мэм, вы останетесь довольны, — успокоила ее Джейн.

Пританцовывая от нетерпения, она ждала, когда из автобуса выйдут Чарльз и Джордж. Джимини Крикет! Неужели они окажутся последними? Несправедливо заставлять ее так долго ждать, это просто возмутительно!