Жизнь в зеленом цвете - 7 - MarInk

- В числе прочих тем, - Гарри принял из рук Ремуса пузатую чашку, над которой вился парок, и обхватил горячие керамические бока озябшими пальцами. - Спасибо.

- Вот шоколад, - Люпин поставил перед Гарри вазочку с конфетами. - Угощайся, ты ведь любишь.

- Ага, - подтвердил Гарри, выуживая из вазочки две конфеты сразу.

- Так о чём ты хотел поговорить? - вспомнил Сириус, с чисто родительским умилением полюбовавшись, как Гарри уничтожает шоколад.

- Хотел спросить, - Гарри на пробу глотнул чая и отставил чашку - пусть остынет немного. - Мне очень нужно знать, кем был один человек, но ничего, кроме инициалов, я о нём не знаю… Р.А.Б. Никто не вспоминается? Он должен был умереть где-то в то же время, когда Вольдеморт явился убивать годовалого меня.

- Р.А.Б.? - Сириус обменялся с Ремусом быстрыми взглядами. - Я знаю только одного человека с такими инициалами… то есть, не знаю, а знал. Мой брат, Регулус Арктурус Блэк.

- Он был Пожирателем? - заинтересованно спросил Гарри. Кажется, Сириус давным-давно говорил что-то о своём брате, ещё тогда, когда Гарри впервые попал в дом номер двенадцать по Гриммаулд-плейс.

Сириус уронил чашку себе на колени и, взвыв, вскочил - чай был всё ещё горячим.

- Assicco! - Гарри высушил пятно. - Ожоги есть?

- Серьёзных, кажется, нет…

- Accio восстанавливающая мазь! - чтобы добраться до Гарри из слизеринской спальни, приготовленной Гермионой восстанавливающей мази понадобилось около тридцати секунд. - Намажь и подожди пару минут, пока впитается - всё заживёт.

- Спасибо, - Сириус, досадливо пряча глаза, взял банку и ушёл в другую комнату - по-видимому, снимать штаны при крестнике он стеснялся, пусть даже упомянутый крестник не увидел бы там ничего принципиально нового.

- Так он и вправду был Пожирателем? - настойчиво спросил Гарри, как только за Сириусом закрылась дверь.

- Да, - Ремус обхватил себя за плечи, словно пытался согреться. - Он был на год младше Сириуса, учился в Слизерине… после окончания Хогвартса принял Метку. Они с Сириусом очень не ладили, тем более что родители гордились Регулусом и вечно ставили его Сириусу в пример.

- Но потом, насколько мне известно, он раскаялся… - полувопросительно сказал Гарри.

- Ты же говорил, что знаешь только его инициалы.

- Ну, если бы я не знал вообще ничего, кроме инициалов, вряд ли бы я им заинтересовался, правда?

- Правда, - согласился Ремус. - Я не знаю подробностей, но Регулус попробовал уйти из рядов Пожирателей… я всё удивляюсь, отчего он решил, что сможет это сделать. Тёмный лорд не отпускал своих слуг вот так запросто… Регулус умер при каких-то подозрительных обстоятельствах. Все считали, что его убили Пожиратели или Лорд лично; да так оно, скорее всего, и было.

- То есть, его убили только за то, что он решил бросить Пожирательство? - уточнил Гарри. В его представлении Вольдеморт мог обнаружить пропажу хоркруксов и сильно обидеться на Регулуса Арктуруса за такое неспортивное поведение.

Люпин пожал плечами.

- Честно говоря, не знаю, чем именно руководствовался Вольдеморт… а у тебя есть другие варианты причин?

Гарри снял очки и потёр переносицу.

- Я пока не уверен… мне не хватает информации.

- Реми, ты рассказал Гарри о Регулусе? - вернувшийся Сириус сел в кресло; Гарри надел очки снова, чтобы крёстный не выглядел одним расплывчатым пятном.

- В общих чертах.

- А зачем он тебе, Гарри? - огонь камина, пылавший за спиной Гарри, отражался в глазах Сириуса.

Обдумывая ответ, Гарри сунул в рот ещё одну конфету. Рассказывать о хоркруксах не стоило; чем больше людей о них знают, тем больше шансов, что Вольдеморт узнает об охоте за частичками своей души и захочет воспрепятствовать этой охоте.

- Сириус, ты общался с братом незадолго до его смерти? Просто у него в то время должна была быть одна вещь, которая теперь мне очень нужна…

- Не общался, - покачал головой Сириус. - Если честно, мы и до этого не слишком-то общались… мы друг друга ненавидели.

- Ненавидели? Даже до того, как он стал Пожирателем Смерти? - недоверчиво уточнил Гарри.

- Может, тебе трудно понять, Гарри, - неохотно начал Сириус, - но я ненавидел свою семью. Всю. Безвольного отца, полусумасшедшую мать с манией величия и паранойей, брата - материного любимчика, во всём пытавшегося на неё равняться… Я со своим Гриффиндором всегда был для них как бельмо на глазу. Я их позорил одним своим существованием, и они терпеть меня не могли, а я ненавидел их в ответ. Не могу сказать, что мне было жаль, когда родители умерли, или когда брат погиб… это был их собственный выбор и их собственная судьба, понимаешь? Со мной у них не было ничего общего, кроме крови, никогда…

- Разве кровь - это мало?

- Иногда это не имеет абсолютно никакого значения, - Сириус глотнул чая. - Вот Вольдеморт брал твою кровь, чтобы возродиться, и в его жилах она теперь течёт. Можно сказать, Вольдеморт - твой кровный брат. Неужели ты придаёшь этому значение?

- Это совсем другой случай, - упрямо возразил Гарри. - Я тогда видел Вольдеморта четвёртый раз в жизни, и он мне никто… ну, разве только враг. А с братом ты рос вместе, вы жили в одном доме… и родители…

Гарри беспомощно умолк. Ему, не знавшему никакой семьи, кроме Дурслей, казалось диким, что кто-то может вот так запросто отказаться от всего, что было подано на блюдечке - родители и брат…

- Ты и правда не понимаешь, - Сириус поморщился, - тебе, наверно, кажется, что все семьи такие же хорошие, какая была у Джеймса с Лили. Представь только, каково было расти в том склепе на Гриммаулд-плейс. Одни эти отрубленные головы эльфов снились мне в кошмарах лет до пяти, а Регулусу - до восьми… Родители хотели, чтобы я был достойным наследником, а потом шпыняли каждый день за то, что я расту не таким, как надо. Выжгли с древа… не умри Регулус, от меня отреклись бы официально и сделали его наследником, но просто не успели. Это было ужасно, пойми. Это был не семья - то, от чего я отказался. Там никогда не было семьи, если начистоту…

Гарри задумчиво сунул в рот ещё конфету; вязкая начинка со вкусом ириски таяла на языке. Он честно старался представить себе смертельную вражду с собственным братом, но никак не мог. Понятие «брат» было связано для него с Седриком и Кевином, а враждовать с этими двумя было трудно; можно сказать, что любить их было куда как проще.

Но, скорее всего, есть вещи, которые просто никогда не понять, решил Гарри. Их нет в твоём личном опыте, и ты не можешь сказать, правда это или гнусная ложь. Если ты слепой, то никогда не поймёшь, в чём прелесть рассвета, который не можешь увидеть - и всё в таком же духе.

Должно быть, для разнообразия в человеческой жизни этот мир устроен именно так; по крайней мере, это было бы логично.