Товарищи офицеры. Смерть Гудериану! - Олег Таругин

Несколько секунд тот смотрел на Яшу – нет, не ошарашенными даже, а именно что обалдевшими глазами, затем выдавил, дернув пальцами воротник гимнастерки:

– Это… точные сведения?

– Товарищ младший лейтенант госбезопасности, разве я похож на шутника? – дернул уголками губ Джугашвили, в голосе которого снова прорезался грузинский акцент. – Мои товарищи могут все подтвердить.

Блин, а вот это он, пожалуй, зря! Боюсь, с этим парнишкой наша легенда насчет некоего спецотряда не прокатит.

– Товарищи, это так? Вы вообще откуда?

– Простите, товарищ лейтенант, – неожиданно твердым голосом ответил поручик. – Не обижайтесь, но на этот вопрос мы отвечать не имеем права. Вы должны понимать. Все подробности – только непосредственному командованию. Там. – Гурский дернул подбородком в сторону бревенчатого потолка.

– Понял. Едете с нами?

– Я – да, а вот мой товарищ пока, – Гурский интонировал это самое «пока», незаметно мне подмигнув, – останется здесь. Ну, если вы, конечно, не против.

Последнюю фразу особист истолковал верно: «Мол, ты хороший мужик, но есть многое, о чем тебе знать не стоит…»

– Коля, что ты за бред нес? – зло прошипел я в ухо поручику, когда энкавэдист умчался готовить транспорт.

Вместо ответа тот обернулся к Яше:

– Товарищ лейтенант, вы не могли бы оставить нас ненадолго?

Если Джугашвили и удивился, то вида не подал, молча выйдя из блиндажа. Фон Тома поручик, видимо, не стеснялся – все равно по-русски ни шиша не понимает.

– Можешь мне не верить, но брошка… я не знаю, как объяснить. Она мне… э-э… ну, сообщила, что мы с тобой выполнили задание и можем вернуться домой.

– Коля, ты это… не переутомился? Не контузило тебя?

– Так и знал, что ты подумаешь подобным образом! – раздраженно и в то же время грустно дернул Гурский щекой. – Нет, я не сошел с ума. Это… я просто вдруг понял, что знаю, что все именно так и обстоит…

– Но ведь она у Вали… ну, была…

– С Валей все в порядке, поверь, я знаю. Теперь она выживет. А брошка… когда ты отправишься домой, она… э-э… «инактивируется», я правильно произнес это ужасное слово? Превратится в простое украшение. И сейчас уже неважно, где она, у меня, у тебя или у девушки. Там еще говорилось что-то про наведенное поле высокой плотности, но уж этого я вовсе не понял.

Н-да уж, подобных терминов поручик точно знать не мог…

– Почему ты остаешься, Коля? – Нащупав в кармане «командирские» – смотри-ка, не потерял! – я вложил часы в протянутую в прощальном жесте ладонь поручика.

– Тебе не понять, но попытаюсь объяснить… – Неожиданно Гурский, изменившись в лице, до боли сжал мое плечо и потащил к выходу из блиндажа. – Виталий, прощай, время! Я весьма горд, что сражался рядом с тобой плечом к плечу! Право, как же много хочется сказать, когда нет времени даже на прощальное рукопожатие!

– Это она тебе сообщила? – с легкой иронией осведомился я, однако ответить поручик не успел, торопливо делая шаг назад.

Перед моими глазами вспыхнуло знакомое ослепительно-алое сияние, и все исчезло…

Эпилог

НИИ глубокой хронокоррекции МО СССР, 2035 год

* * *

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

П. Герман

Негромко пшикнув герметизаторами, металлопластиковые двери лифта разошлись в стороны, и из кабины вышел немолодой человек в военной форме с тремя полковничьими звездами на погонах. Нарукавный шеврон с изображением песочных часов, символизирующих обратимость течения времени, указывал на принадлежность к отделу «7» при Главном разведуправлении Министерства обороны.

Привычно козырнув вытянувшемуся при его появлении охраннику, сидящему в небольшой стенной нише, прикрытой пуленепробиваемым стеклом, он двинулся вдоль коридора, освещенного мягким светом потолочных люминесцентных панелей. Покрытый гасящим звук покрытием пол скрадывал шаги, отчего казалось, будто человек двигается совершенно бесшумно, словно вовсе не касаясь подошвами пола.

Остановившись перед дверью, ничем не выделяющейся среди десятка себе подобных, полковник одернул китель, поправил фуражку и коснулся подушечкой большого пальца сенсора замка. Желтый огонек мигнул, сменившись зеленым светом, и дверь бесшумно ушла в стену, открывая проход.

– Здравия желаю, Леночка, как служба? – Изобразив легкий поклон, вошедший шутливо приложил ладонь к козырьку, приветствуя сидящую за столом в приемной миловидную девушку в форме старшего прапорщика. – Все хорошеешь, красавица? Смотри, вот зайду однажды к товарищу генералу, и твоя красота меня ослепит окончательно. А это уже получится подрыв обороноспособности Родины, поскольку слепые полковники армии не нужны!

– Ой, ну вы как скажете, товарищ полковник! – зарделась девушка, смущенно уставившись в стол. – Нашли тоже красавицу…

– Представь себе, именно красавицу. Эх, где мои двадцать лет! Отбил бы у майора, ей-ей отбил! Ладно, Алексей Михайлович у себя?

– Где ж ему быть… ой, то есть простите, товарищ полковник, у себя, конечно! Сейчас доложу. – Девушка коснулась сенсорной клавиши селектора.

– Вызывал, Алексей Михалыч? – дождавшись, пока за спиной закроется дверь и на настенной панели загорится зеленый глазок заработавшего защитного контура, предохраняющего кабинет от любых видов прослушивания, с улыбкой спросил полковник.

Сидящий за массивным дубовым столом – между прочим, настоящим, а не с современной имитацией! – офицер в расстегнутом кителе с генеральскими погонами поднялся из кресла, протянув гостю широкую ладонь:

– Вызывал, Пал Петрович, как не вызывать. Давно не виделись. Чай, кофе – или по-мужски?

– От кофе – давление и нервы, – понимающе усмехнувшись, ответил полковник. – Наливай уж, коньяк у тебя хорош. Так чего звал? Отчет по коррекции в параллели «Земля-2» я тебе еще вчера сбросил, неужто не просматривал?

– А может, просто коньячком старого боевого товарища угостить захотел, такой вариант ты не рассматриваешь? Ладно, шучу. Присаживайся. Просматривал, конечно, не в том дело.

Генерал выставил на стол пузатую бутылку коньяка, две рюмки и тарелку с заранее нарезанной легкой закуской. Разлил по первой:

– Ну, за встречу, а то и вправду давненько не виделись. А коньячок у меня и на самом деле отменный, тут ты прав, не та бурда, что в бывшей Франции до присоединения гнали. Настоящий крымский. Ладно, не о том разговор. За встречу!

Выпив, офицеры продолжили разговор:

– Так вот, Паша, с отчетом все в порядке, вектор исторического движения задан, точка невозврата пройдена, так что скоро, коль аналитики с отделом стратегического моделирования не ошиблись, они присоединятся к нам. Так что остается всего одна неизмененная реальность… к слову, нашли подходящих фигурантов на «Земле-3»?

– Нашли, – кивнул полковник, бросив в рот кусочек острого сыра. – Пси-карты составлены, совпадения по основным параметрам выше восьмидесяти процентов. Сейчас как раз заканчиваем проверять все линии вероятностей, это займет еще неделю, максимум две. Между прочим, хотим опробовать методику академика Сарычева.

– Решились-таки на обмен сознаниями? – оживился генерал, легонько прихлопнув ладонью по столу. – И как думаешь, получится? Не оплошаете? Все ж ничем подобным в Союзе пока никто не занимался.

– Как это никто? – искренне удивился собеседник, задержав потянувшуюся к тарелке руку. – Ты как будто забыл, что группа Сарычева существует уже три года, методика обмена пси-матрицей между донором и реципиентом отработана, аппаратура…

– Да ты не понял, Паша. Ну, или я не так сформулировал, извини. Все это мне, разумеется, известно – я имел в виду, что никто не занимался на практике двусторонним обменом сознания между разными эпохами, да еще и в параллельных мирах. Только в теории.

– А, вот ты о чем… да, действительно не понял. Знаешь, вероятность весьма высока, по крайней мере сам Анатолий Анатольевич в успехе не сомневается. Попробовать в любом случае стоит, ведь если все удастся, это снимет множество проблем с личностной и социальной легализацией фигурантов в прошлом. Все-таки одно дело – заброска в собственном теле, и совсем иное – подсаживание матрицы непосредственно человеку того времени. Вон вспомни, сколько потребовалось расчетов вероятностей, только чтобы обеспечить наших «попаданцев» униформой! А подвести к Джугашвили и Гудериану? Да и модули переноса, если честно, не слишком удобны, приходится выводить и поддерживать дополнительную вероятностную линию на случай банальной потери его фигурантом.

– Да что ты мне объясняешь, будто зеленому салаге, – пробурчал Алексей Михайлович, разливая по рюмкам коньяк. – Разумеется, если все получится, это будет серьезнейший прорыв. Вот только Всесоюзная премия нашему дорогому академику и на этот раз не светит, увы, ибо секретность в ближайшие полвека все одно не снимут, а может, и больше. Жаль Толь Толича, мог бы уже третью получить, да ни одной не имеет. Ладно, давай махнем по второй. За наше общее дело, за историю набело!