Зверь, Шкатулка И Немного Колдовства - Елизавета Шумская

Ива отчаянно пыталась привести мысли в порядок, а события тем временем шли своим чередом. За столом велся неспешный разговор ни о чем, и Анастасия в нем тоже участвовала. Отец семейства говорил о каких-то давних делах, в которых травница ровным счетом ничего не понимала. Мать по большей части молчала, вставляя свое слово, когда муж, по ее мнению, слишком увлекался разговором и начинал под влиянием эмоций повышать голос. Сестры без конца пререкались с младшим братом, а тот украдкой кормил пса лакомыми кусочками из своей тарелки. Все в достаточной мере спокойно и чинно. Неторопливая обыденность трапезы была прервала лишь раз, когда в комнату вошел слуга столь чопорный и со столь величавой осанкой, что невольно казалось, будто именно он тут главный. Впрочем, возможно, так и было. Ива всегда терялась рядом с такими. Деревянным голосом он сообщил, что прибыл посыльный из магазина якобы с заказом для госпожи Анастасии. Сразу стало заметно, что такое не часто случается в этом доме, потому что старший мужчина уже открыл рот, чтобы сказать: «Гони этого мерзавца в шею», когда названная дама совершенно спокойно поднялась и так же произнесла: «Все правильно, я попросила господина Тарма найти для меня одну книгу. Верно, это ее доставили». Провожаемая недоуменными взглядами, она прошла в холл, где пообщалась с пареньком-посыльным, забрала у него увесистый сверток, расплатилась, попросила слугу отнести упакованную в бумагу книгу к ней в комнату и вернулась за общий стол. Отмахнулась от вопросов и, объяснив свою покупку какой-то чепухой, перевела разговор. А Ива ощутила какое-то - не свое - волнение. Очевидно, для госпожи Вицлавской этот заказ значил куда больше, чем она хотела показать. А еще травнице показалось что-то очень знакомым. Будто она уже слышала или видела нечто подобное. Или не подобное, но уже известное? Вспомнить, однако, не удавалось.

После обеда девушка (или, вернее будет сказать, девушки? Две девушки в одном теле) поднялась к себе в комнату и, убедившись, что никто за ней не наблюдает, заперла дверь и буквально рванулась к тщательно упакованному свертку.

«Ее зовут Анастасия! - думала Дэй, спускаясь к обеду после того, как зашла в комнату «сестры»,- Куда я попала?! Как это произошло?! Гоблин все подери, ничего не помню!!!»

Однако за трапезой гаргулья немного пришла в себя и решила, что, во-первых, во всем виноват Златко - он их втравил в эту историю, вот пусть и придумывает, как выбраться теперь, во-вторых, самого Златко тут нет, значит, придется самостоятельно выбираться, а как? Синекрылый точно бы сказал, что нужно найти разгадку, и это приведет к выходу из ситуации. Дэй скептически относилась к подобным заявлениям, но как-то выбора обычно не оказывалось, и приходилось действовать по сему сомнительному плану. «Интересно, это только меня так? Или другим тоже досталось? Гоблин, ну почему я угодила в эту хорошенькую дуру! Ненавижу этих малолетних болтушек! Что она лебезит перед сестрой?! Если она сейчас начнет рассуждать про тряпье и замужество, я совершу самоубийство! Интересно, это будет убийство или самоубийство?»

Но обошлось, девушка просто начала ругаться с братом. Занятие привычное и знакомое. Они каждый день так с Грымом пререкались. «Серые небеса! Только не говорите, что это Грым! - Гаргулья с ужасом посмотрела на невысокого мальчика в свободной, белой, очень тонкой и изящной рубашке,- А ведь… ведь я никак не мог}' проявить себя. Может… Может, и остальных так же закинуло. Сидят тут и ничего не могут сделать, разве что ни о чем языком трепать?! - В этот момент парнишка поднял на нее серые, очень умные глаза и сказал какую-то гадость. На что Марина не замедлила взвиться и устроить ему головомойку, даже матери пришлось вмешиваться, чтобы их успокоить.- Убиться! По логике вещей ею должен оказаться Златко. Он же всегда нас разнимает. Гы-гы, баба! А Грым - малолетний сопляк! Щас умру со смеху!»

Потом Дэй перевела взор на Анастасию и почувствовала, как чужое беспокойство заполняет ее душу. Какой бы легкомысленной Марина ни казалась, она всем сердцем переживала за сестру. Полыхнула в девушке и какая-то иная боль. Средняя из сестер Вицлавских была молода, но ненамного моложе чародейки, и в ней было так много чувств. И они были иными, чем те, к которым привыкла гаргулья. Сожаление, печаль, сострадание и отчаянная надежда. На многое. Например, на то, что Александр все же вернется. И одновременно горечь, ведь вернется он к ее сестре. Не к ней.

«Гоблин побери, она любит этого парня! - сообразила и одновременно не одобрила Дэй.- Вот дура-то!»

А еще эта девочка надеялась, будто однажды сможет избавиться от этого чувства, оно перестанет ноющей занозой сидеть в сердце, прекратит изводить ее болью, завистью и обидой. Исчезнет эта сладкая подлая мысль, что, может быть, однажды… Она слишком хорошо понимала: такое не случится, ведь эти двое - ее сестра и этот мужчина - принадлежат друг другу. Это даже больше, чем любовь, они как две части, идеально подходящие друг другу всеми выбоинками и углами. Их чувства были предопределены чуть ли не с первого момента их встречи. Марина видела его. И все поняла еще тогда. Больно было наблюдать за развитием их отношений с сестрой, понимая, что счастье не обратится к ней, не улыбнется любящими карими глазами. Девушке отчаянно хотелось чего-то подобного, но еще хуже становилось при мысли, что она своим вмешательством омрачит чувства этих двоих. Вряд ли она сможет разбить эту пару, но сильно подпортить им жизнь вполне. Возможно, при определенной хитрости и подлости удастся даже женить Александра на себе. Но любить-то он но-прежнему будет Анастасию. И что тогда? Опостылевшая нелюбимая жена, жадные тайные взгляды на бывшую невесту и навеки испорченная жизнь? Марина не верила, что стерпится-слюбится, о нет. И даже понимание того, как это было бы подло по отношению к сестре, ее бы не остановило. Тут дело в другом. Александр не нужен ей без любви. Любви к ней, Марине. И никакие приворотные зелья тут не помогут. Ей нужна была только его искренняя любовь. И особенно сейчас, когда она увидела, какими глазами он смотрит на Анастасию. На меньшее Марина была не согласна.

«Молодец, девочка! - внутренне восхитилась Дэй.- Так держать, никогда не соглашайся на половину. Даже если не сможешь получить всего, не потеряешь самоуважения».

В этом была вся гаргулья. Поговорка про синицу в руке была явно не про нее.

«А оказывается, что и маленькие девочки бывают не такими уж и пустышками,- невольно и немного недовольно подумала чародейка.- По крайней мере, не все. И не во всем».

Тело человеческого мужчины казалось жутко неудобным. Оно двигалось совершенно не так, как делал это эльф. Оно было какое-то неуклюжее (по сравнению со Светлыми, конечно) и непозволительно большое. Калли не понимал, как можно нормально биться с такими данными. «Бедные люди,- с неожиданным сочувствием подумал он.- Как же Златко и Иве удается хоть что-то при таких скудных исходных данных?… Как же неудобно!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});