Кража в Венеции - Донна Леон

только схожу за жакетом…

По пути Клаудиа дала понять, что в общих чертах знакома с делом; она даже знала, кто такие синьора Марци и Роберто Дура. Брунетти рассказал ей о встрече с этой женщиной и о своей уверенности в том, что Франчини наживался на краже книг и при возможности скупал ворованные фолианты.

Гриффони, похоже, знала, почему редкие книги для многих представляют такую ценность и становятся объектом поклонения. Когда Брунетти спросил ее об этом, она объяснила, что в свое время у нее был фиданцато[125], который изучал нотные манускрипты в библиотеке Джироламини в Неаполе.

– Он верил, что утерянный манускрипт Арианны Монтеверди находится там.

Видя недоумение Брунетти, комиссарио пояснила:

– Эту оперу поставили при жизни автора. Сохранились копии либретто, но музыка утеряна, за исключением арии Il Lamento d’Arianna. – Брунетти заинтересовался, и его коллега охотно стала рассказывать дальше: – С его слов я поняла, что эта опера – своего рода лох-несское чудовище в музыковедении: в последний раз ее партитуру видели лет сто назад, но некоторые еще верят, что она существует.

– Ты бывала в Джироламини?

Гриффони остановилась, словно невозможно было одновременно идти и разговаривать об этом.

– Да, и это был рай. Там больше ста тысяч томов, сотни инкунабул. Мой друг посещал библиотеку ради нотных манускриптов, я же два дня просидела над книгами по истории Неаполя. У меня нет слов, чтобы их описать! Это что-то невероятное!

– Сейчас, по-моему, эта библиотека закрыта? – спросил Брунетти.

– Как только началось расследование[126], карабинеры все опечатали. – Клаудиа снова зашагала вперед. – Оказалось, что эти негодяи обчистили библиотечные фонды!

– По сравнению с этим в Меруле произошла лишь незначительная кража, – сказал Брунетти.

С неожиданным ожесточением Гриффони сказала:

– Я бы таким рубила руки!

– Что, прости?

– Людям, которые крадут книги или уродуют картины, вообще всем вандалам! Я бы отрубала им руки.

– Надеюсь, в переносном смысле?

«И чему только в наше время учат детишек в Неаполе?» – промелькнуло в голове у Брунетти.

– Разумеется, в переносном! На самом деле я бы отбирала у них все ценное, пока стоимость украденного или уничтоженного не будет возмещена, или держала бы за решеткой, пока они не выплатят ущерб!

– А если бы они так и не смогли заплатить? – спросил комиссар.

Его коллега резко остановилась и повернулась к нему лицом:

– Гвидо, не придирайся к словам. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Такие преступления просто выводят меня из себя. В этот мир привнесли столько красоты… А теперь нам приходится стоять и смотреть, как ее разрушают или разворовывают… как она навсегда исчезает!

Ее гневная тирада оборвалась, и дальше они шагали молча. Наконец Брунетти и Гриффони перешли по мосту на кампо и показался дом Франчини.

Клаудиа открыла дверь ключом, который оставила у себя. Пока они поднимались по лестнице, она спросила:

– Нам известно, что мы ищем?

Брунетти остановился перед дверью в квартиру и вставил ключ в замок:

– Обещаешь не смеяться, если я скажу, что именно мы ищем?

– Я сбилась со счету, сколько мест мы обыскали на предмет «того, что может показаться подозрительным»!

– И находили?

– Однажды я нашла двадцать кило кокаина.

– Где?

– В частном детском садике в предместье Неаполя. Заведующая оказалась кузиной главы местной мафии. В кухне начался пожар, и спасатели вытащили кокаин из шкафчика, где он был спрятан. И вызвали нас.

– Что было дальше?

– Как обычно – ничего.

– Что?

– Мы изъяли наркотики, но той же ночью они исчезли из подвалов квестуры. Улик против заведующей теперь не было, а работники кухни клялись, что это была обычная мука.

Брунетти придержал дверь, пропуская даму вперед.

– Ты это придумала?

– Нет. Но лучше бы это были мои фантазии.

Он вошел следом за ней в квартиру и включил освещение.

– Порядок, – сказал Брунетти. – Ищем все, что может показаться подозрительным!

Прошел час, но им не удалось обнаружить ничего хоть сколько-нибудь подозрительного. Еще до того как войти, Брунетти предупредил коллегу, что стена и пол в крови. Клаудиа ответила ему, что впервые увидела жертву мафии в шесть лет: это был труп мужчины, лежавший на улице прямо напротив ее школы.

Одежда у Франчини была дорогая: рубашки ручного пошива, пять кашемировых пиджаков и бессчетное количество очень дорогой обуви. Под кроватью и под матрасом ничего не было спрятано, на верхних полках в шкафу лежали только полотенца и постельное белье. В туалетном бачке тоже ничего, кроме воды, в ящичке с медикаментами – аспирин и зубная паста. В рабочем кабинете, в столе, Брунетти нашел банковские выписки, согласно которым Франчини получал ежемесячную пенсию в размере шестисот пятидесяти девяти евро.

Несколько раздраженный тем, что его предположения не оправдались, комиссар принялся рассеянно перебирать документы, найденные в том же письменном столе: счета за воду, электричество и газ, за вывоз мусора. Мысли его, как это иногда случалось, витали далеко. Вспоминались прочитанные когда-то книги… Вот хотя бы этот рассказ, в котором детектива отправили искать важное письмо в доме подозреваемого. Он все перевернул вверх дном, но письма все не находил – до тех пор, пока не обратил внимание на пачку корреспонденции, лежащую на виду. Там, среди прочих бумаг, и нашлось искомое.

Брунетти положил папку с выписками обратно на стол и вернулся к книжному шкафу. Встал на колени (один грабитель как-то рассказывал, что люди имеют привычку прятать ценности поближе к полу) и взял с нижней полки современное издание Мандрагоры Макиавелли. Полистал его, раскрыл на середине и прочел пару строк, после чего закрыл книгу и положил ее на пол. Дальше на полке стояли Рассуждения о Тите Ливии – книга, которую Брунетти предпочитал Государю. Когда он раскрыл ее, чтобы прочесть пару абзацев, у него из-под пальцев что-то выскользнуло. Брунетти поймал вещицу правой рукой у самого пола. Это оказалась книжица в выцветшем от времени переплете из коричневого сафьяна. Она была спрятана в новой, как клинок в ножнах… И тогда Брунетти все понял.

– Клаудиа! – позвал он коллегу, вскакивая на ноги.

Она прибежала из кухни, где осматривала мебель. В правой руке у нее был нож для чистки картофеля. В ответ на его недоуменный взгляд женщина сказала:

– Я использую его вместо отвертки. Как раз собиралась снять плинтус…

– Думаю, это может подождать, – произнес Брунетти, протягивая ей обложку и книгу, обнаруженную внутри. – Смотри, что я нашел!

На комиссарио Гриффони были полиэтиленовые перчатки, в то время как Брунетти забыл их надеть. Он положил книгу на пол и вынул перчатки из кармана. Затем снова взял томик в руки и посмотрел на заглавие.

– Это на иврите, – сказал Брунетти, передавая ее коллеге.

Клаудиа открыла томик, и они вместе склонились над разворотом. Текст в две колонки, с пятью затейливыми инициалами вверху правой страницы… Когда книга была закрыта, оба знали о ней не больше, чем когда взяли ее в руки.

– Где она лежала? – спросила Клаудиа.

– Между другими книгами, – ответил