Лилии цветут в огне - Анастасия Жендарова

– А зачем ей бежать? – усмехнулся рыцарь, крепко стягивая верёвкой кисти девушки. – Отец Вильям даровал ей свободу в обмен на тебя. Уходи, – мужчина обратился к русоволосой. – Церковь держит своё слово. Ты свободна. Но если попадёшься ещё раз – пиняй на себя.

Лилит не верила своим ушам. Она могла бы вырваться – Астарот учил её основам борьбы, как раз для таких моментов. Она ожидала, что однажды погибнет от рук любимой, но осознавать это было тяжело. И потому не хотелось бороться, не хотелось жить. Она предала. Она всё-таки сделала это. Мэри была права.

– Давай, пошевеливайся, ведьма, – рыцарь потянул за верёвку, приказывая девушке двигаться. И Лилит повиновалась.

Изабель смотрела на удаляющихся коней, пока они полностью не скрылись в чаще, а затем побежала. Побежала туда, где должен был ждать Астарот. Пару раз она налетала на деревья – слёзы слепили глаза. Девушка догадывалась, как отреагирует на известие демон. Но она не боялась – Бель готова была молить о том, чтобы мужчина её прикончил.

Как он и обещал, рыцарь ждал на поляне. Увидев, что Бель одна, мужчина всё понял и попросил избавить его от объяснений. Всю дорогу до нового укрытия жителей он молчал. Но Изабель чувствовала, насколько сильно кипит в нём ярость и гнев. Демон он или человек, но Лилит была дорога ему. По-своему, но всё же была.

Мэри… Она злилась. Кричала проклятия в адрес Изабель и, наверное, выгнала бы ко всем чертям из новой деревни, если бы когда-то давно не пообещала сестре заботиться об этой противной девчонке.

Теперь она точно осталась одна. Она собственноручно убила единственную, кому была необходима.

Глава 26. Порождённая огнём

Они поменялись местами. Если говорить совсем по-честному, Лилит была рада, что оказалась сейчас здесь вместо Изабель. Да, это было безумно больно – предательство. Когда любимый человек вонзает тебе нож в спину, вырывает сердце, рвёт душу – невыносимо. После такого не страшны пытки, костры и адское пламя.

Холодный каменный пол темницы, руки, прикованные цепями к стенам, четыре шипа, два из которых впиваются в шею, остальные два – в грудь. Отец Вильям хотел видеть глаза ведьмы, а “Вилка еретика” не позволяла девушке опускать голову. Впрочем, зеленоглазая колдунья и не думала прятать взгляд от такого ничтожества, как этот мужчина.

Она почти не ощущала физической боли – её сменила моральная. Палачи снова и снова втыкали в тело ведьмы иглы, жгли грудь раскалёнными железными прутьями, ломали руки, но ведьма продолжала молчать. Сглатывала крик, жмурилась, но молчала. И тогда Вильям ушёл, пообещав сделать так, что Лилит испытает самую жуткую и невыносимую боль. Уже несколько дней его не было, но однажды он вернулся. И брюнетка поняла, что может быть ещё больнее.

Он вернулся не один. Изабель. Улыбающаяся, разодетая, как во времена своей жизни в замке, совсем не похожая на ту, что сожалеет о содеянном.

Священник, ухмыляясь, впустил русоволосую в камеру заключённой. Поначалу они просто смотрели друг на друга. Молча, не отводя взгляд. Сложно описать, кто из них что чувствовал в этот момент и кому было больнее.

– Прости, – произнесла наконец Бель, разглядывая некогда прекрасную девушку. Ту, которую когда-то любила. – Они поставили меня перед выбором. Почему ты не убежала? Почему не спаслась? Ты же могла, я знаю, что могла. Почему ты сдалась, солнце?

– Не смей меня так называть, – с трудом пробормотала ведьма. Шипы, впивающиеся в шею, немного затрудняли речь. – Никакое я тебе не солнце.

– Ты не ответила.

– Почему я не убежала? Потому что мне наплевать, Изабель. Меня предал самый любимый и дорогой человек. Лучше умереть, чем жить с осознанием этого факта, – Лилит закашлялась. Слишком многло слов.

– Мне стыдно, правда стыдно. Я сожалею. Астарот отказался что-либо делать. А демоны ко мне не пришли. Я бы очень хотела вытащить тебя отсюда.

– Зачем ты пришла? Да ещё в таком виде. Я понимаю – ты спаслась, можешь теперь жить в своё удовольствие, но к чему эта показушность?

– Отец Вильям заставил меня, – вздохнула Изабель, касаясь ладонью плеча подруги. Бывшей подруги.

– Будешь уходить – забери это, – Лилит кивнула куда-то на пол. Нагнувшись и пошарив по земле, леди нашла кольцо. То самое. Символ памяти.

– Я не могу. Оно твоё.

Хрипло засмеявшись, Лилит произнесла:

– Боюсь, моим переломанным пальцам оно больше не пригодится, принцесса.

Изабель закрыла лицо руками, вытирая слёзы. Она смотрела на последствия своих решений и понимала, что поступила по-свински. Каждая сломанная кость, каждая капля крови ведьмы на её руках и совести.

– Лучше бы ты не приходила. Я не могу видеть тебя, мне больно. Скорее бы уже на костёр, и всё закончится.

– Надеюсь, ты простишь меня однажды. Может, в следующей жизни.

Лилит промолчала. Простит, не простит – какая разница? Они вообще могут не вспомнить друг друга.

– Эй, ты, время вышло, – рявкнул охранник, постучав по прутьям камеры.

– Я люблю тебя, моя милая ведьма.

– Прощай, Изабель.

Лилит никогда не узнает, что Бель пришла сюда сама, мучаясь от боли и чувства вины. Она никогда не узнает.

Последний взгляд холодных зелёных глаз в тёплые карие. Последние секунды, и они расстанутся на столетия. Расстанутся, но однажды обязательно встретятся.

***

– Что вернулась? – прорычала Мэри, провожая бредущую к своему дому Бель. – Довольна? Довольна тем, что сотворила? Не удивлюсь, если под капюшоном палача во время казни будет скрываться твоё лицо.

– Так убей меня. Ты же поклялась отомстить, – Изабель замерла, взглянув на блондинку. – Собери выживших, организуйте свой личный костёр. Я только спасибо скажу.

– Я бы так и сделала, да только пообещала сестре заботиться о тебе, когда её не станет. Я ненавижу тебя. Знай это.

– Я сама себя ненавижу.

Новое укрытие оказалось некогда сгоревшей деревней на самой окраине имения. Сюда редко кто забредал. Пока что это было лучшим местом для житья.

Однако, всё было разрушено. Это пепелище – своеобразный символ всего происходящего. Изабель плохо верилось, что Лилит вскоре не станет. Она ждала, что девушка вот-вот уведёт её за руку в лес и будет танцевать. Только для неё. Для неё одной. А по ночам будет согревать горячими ладонями её замерзшие руки и шею, рассказывая удивительные истории, которые ещё в детстве слышала от Астарота.

Ещё немного – и всего этого не станет. Вместе с Лилит сгорит и память о ней. Такова была её последняя просьба, и демон пообещал её исполнить.

Резкий запах крови, засохшей на руках тёмной плёнкой, вгонял в ужас. Это её кровь. Кисти дрожали, словно у нервно-больного, слёзы сами текли из глаз, ноги подкашивались.

Падение. И вот Изабель посреди полусгоревшего домика, одна, а впереди – жизнь, которую придётся прожить утратив то, что всё это время являло собой ,смысл существования. То, что скоро бесследно исчезнет, растворившись в пропасти веков.

Бель клялась себе вспомнить. По кольцу, по привычкам, по характеру или манерам – как угодно. Лишь бы только вспомнить. И пусть не всё, но хотя бы её. Вспомнить и извиниться, а дальше… А дальше, кто знает. Но станет ли ведьма искать её после такого? Боль сильна. Сильнее любви.

Многое предстояло восстановить. И не только постройки – в клане произошёл значительный раскол. Некоторые ушли насовсем, не в силах жить бок о бок с предательницей, остальные же косо поглядывали не только на Бель, но и друга на друга, пытаясь понять, кто же ещё может отказаться “крысой”. Доверие было безвозвратно утрачено.

И это было самое ужасное. Но поделать уже ничего нельзя – мосты сожжены. Жаль, что Бель так и осталась на нём стоять.

Девушка ложится на пол, сворачиваясь комочком. Впереди – целая вечность. Слёзы капали на грязный выгоревший пол, размывая золу и пепел. Снаружи начинался дождь, а на пальце викканки блестело тёмно-синее кольцо – единственное, что останется от Лилит.

***

Она бежит сквозь толпу, словно не в себе, расталкивая народ. Она шепчет про себя молитвы, призывы, проклятия, да и вообще всё, что может вспомнить. Однако, магия на сей раз бессильна. Сегодня ночью казнь Лилит.

Ночь. Они выбрали довольно символичное время суток – она его так любила. Как любила и луну, выглядывающую из-за облаков.

Изабель надела чёрное, хотя никогда не любила этот цвет, но этот цвет – её цвет и цвет траура, который разом накроет жизнь Бель плотным куполом, не выпуская до конца времён.

Она одна из деревни, кто пришёл. Даже Астарот не пожелал видеть это, хотя Изабель была уверена – он где-то поблизости.

Народ ликовал – Лилит многим успела насолить. Крестьяне кричали страшные ругательства в адрес темноволосой и с нетерпением ждали её появления, дабы поскорее увидеть, как она умрёт. Хотелось перерезать им глотки и бросить в этот чёртов костёр – все эти скоты ничуть не лучше ведьмы. Только Бель знала, какой она была на самом деле и на какую любовь и нежность была способна.