Сердце Аспида: Жена поневоле (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

В следующий миг уже был на ногах.

Толпа опять единодушно прозвучало не то ахом, не то ого-хом.

Начался новый вид поединка.

Девицы была проворна и быстра, никогда бы не подумала, что есть кто-то умеющий дать отпор Дамиру. И судя по ударам Инь, силушка в ней таилась нечеловеческая. Иначе бы Дамир уже давно его сразил своими ударами, кои не раз достигали цели, а на деле причиняли не такой уж огромный вред Инь.

До того в горле пересохло, что когда мужа подбодрить захотела, с уст сорвался лишь хрип. Было взяла чашечку с отваром местного напитка, да она пуста оказалась. Торопливо глазами сыскала робкую прислужницу, рядом стоящую, как она ко мне услужливо подступила. Налила новую порцию напитка и мне протянула.

— Спасибо, — бегло поблагодарила и жадно глотнула, опять на мужа уставляясь, запоздало ощутив на языке другой вкус: терпкий, горьковатый.

Но мысль о странности оборвалась, когда муж несколькими ударами поверг Инь наземь. Зашипела девица как змея. Тряхнула длинными рукавами, точно плетьми… Лицо исказилось до неузнаваемости. Причёска давно уж была растяпанная, но сейчас, и волосы будто живыми стали — зашевелились… А в следующее мгновение… вместо красивой девы над помостом уже изумрудный Змий вился, скаля зубастую пасть.

От неожиданности я со сдавленным ахом на скамью осела. А толпа возликовала неистово. Взорвалась воплями радостными, хлопками бурными.

Полыхнула Инь огнём…

Шарахнулся люд от платформы, и муж, уворачиваясь от огня, взмыл Аспидом. И аккурат когда они столкнулись уже над помостом, я чашку из немеющих рук выронила. В горле жгло, в груди давило, словно объятия были слишком крепки. А затем и живот скрутило, да так, что взвыла, я хватаясь то за горло, то ладони к груди припечатывая, то опуская на живот…

Закружилась всё, завертелось. Тошнота, липкая мгла небытия… удушливо стало. Темнота подступала, и последнее, что запомнила прежде, чем в её власть отдаться, мой Аспид Драконницу когтями полоснул, да так, что соперница на помост тушкой рухнула. Не глянул более на неё муж… ко мне кинулся.

Глава 35

Глава 35

Дамир/Аспид

Я умер в тот миг, когда увидал, как Вольха наземь упала.

Щадить Инь не собирался — ударил наотмашь да к жене метнулся.

Запах яда учуял сразу.

Инь от скорой расправы уберегло лишь то, что мне было нужно Вольху спасать.

Господин уже распорядился насчёт противоядия и его быстро жене дали. Прислужницу, налившую чай — убили на месте. Так принято.

Инь… — а это её рук дело, — никто не посмеет тронуть, она любимая драконница императора.

— У вас день-два, — виновато обронил Чиан, когда домой прибыли, — весть об Инь и твоём прибытии уже долетела до императора, скоро он будет здесь.

Я рисковал.

Знал это сразу, но пошёл на поводу прихоти Вольхи.

— Вам лучше уйти до его прибытия, — Чиан замер в поклоне.

— Спасибо, друг.

Чиан — редкий человек, прекрасно понимающий, на что себя обрёк после случившегося. Он знал о чести, долге, доблести, обязанностях, ответственности. Потому в нём боролись преданность императору и уважению ко мне, подкреплённому долгом за когда-то спасённую ему жизнь.

Почему я и выбрал этот город, этот дом, этого человека.

Жаль, что сейчас он рисковал собой и семьёй из-за меня.

Я этого не забуду…

Мы покинули край, когда основной яд из Вольхи вышел. И хоть она была по-прежнему слаба, но главное — жива.

Дома почти седмицу боролись за неё.

Пришлось Лаурелия — лучшего лекаря из Рима приволочь.

Во время, оказалось, ребёнок умер, а с ним начинала умирать и Вольха. Но ежели малыша уже было не спасти, то за Вольху сражались до последнего.

Умирал каждый день, час, минуту её мук. Места себе не находил — спал урывками, сидя рядом и держа жену за руку.

— Кто она… — голос Вольхи мороком показался.

Тихо проник в сознание, потревожив дрему. Поднял взгляд на жену и чуть не заорал от счастья. Бледная, исхудавшая. Глаза впалые, синяки… Волосы растрёпанны, но не было никого милее её.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Жива, — нелепо обронил, губами в её холодную ладонь уткнувшись.

— Кто она? — сипло вторила жена с нарастающей злобой.

Вольха

— Любимая ведьма императора, — пробормотал Дамир, опустив глаза. — Говорил вроде…

— Она… аспид? — в лоб очевидное.

— Да, — кивнул с явно неохотой муж.

— И она оказалась именно в том городе? — продолжала заваливать вопросами. — Или ты специально меня туда привёз, чтобы я её увидела?

— Нет, Воль, куда бы на этих землях тебя не посадил, мы бы не смогли избежать её внимания. Я говорил, что Китай стоит обходить стороной.

— Она… имеет на тебя виды?

Аспид замялся, мою ладонь продолжая в своей мять, и всё же ответствовал, но как-то невнятно: не то кивнул, не то мотнул головой.

— Она для тебя что-то значит? — очередной щекотливый вопрос. И смотрела в упор, почти казня, ежели посмеет солгать.

— Для меня ТЫ имеешь значение, — переиначил Дамир, вымученно улыбнувшись.

— А она? — шипением настаивала я.

— Она мне подходит… — опосля очередной заминки кивнул Аспид. Словно небеса разверзлись, молния ударила прямо в меня. Я бы шарахнулась прочь, да и без того лежала в бессилии на ложе. Пошатнулась нелепо и руку высвободила из плена ладони мужа:

— Как я?

— Нет, она подходит как Аспид Аспиду. И я был должен на ней жениться, но… выбрал тебя.

Сердце чуть ли не выпрыгивало из груди, перед глазами всё расплывалось. Я судорожно дышала, впервые осознав, что счастье утекало меня из-под рук.

— Воль! — горячо шептал Дамир. — Слышишь меня? — А я словно в зыбучее болото угодило. Меня безысходностью и отчаяньем топило. — Я тебя выбрал! — пытался воззвать к моему утекающему сознанию муж. — На тебе женился…

— И поэтому она меня…

— Инь я детства готовилась стать моей женой. Она знает, что моя вера позволяет мне иметь много жён и много наложниц, — чеканил спокойно Дамир.

— Тогда зачем она меня.

— Думаю, узнала о ребёнке. Потому и вызвала тебя на бой. Я его принял за тебя. Прости, это я виноват… должен был предвидеть. Предупредить… Но так надеялся, что она чуть погодя вызов бросит.

Сердце ёкнуло. Удушливо стало, я до такой степени умерла ко всему, что лишь кивнула невнятно. Мне больше нечего ему было сказать.

Я будто гусеница, готовящаяся стать бабочкой, запаковалась в защитный кокон, но в отличие от неё… не свободы и преображения ждала — а медленно чахла от бессилия перед случившимся и неотвратимым будущим.

Дамир/Аспид

Вольха умолкла, как-то ненормально резко, словно игрушка сломалась. Затихла, и больше не заговаривала сама.

С этих пор всегда мне приходилось начинать беседу кою и беседой сложно назвать — так, пару обыденных слов туда-сюда. Но что больше пугало — в её глаза потух огонёк той жажды знаний, кое меня так подкупал когда-то.

Жена постоянно зависала в задумчивости. Иногда с грустью в окно взирала. От еды часто отказывалась и вообще, казалось, утратила вкус к жизни.

Вот тогда я запереживал пуще — места себе не находил. Вину за случившееся на себя брал, и даже был готов себя заживо похоронить, но прежде… мне прощение от жены хотелось получить…

Да и наследник надобен.

К близости жену после такого приключения принуждать не мог, да и как? Слаба и духом, и телом… И даже прежние радости её боле не радовали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мои рассказы потеряли для неё важность, слова улетали в пустоту.

Вскоре я тоже умолк. Но нет-нет, да и заставал Вольху за чтением.

Гуляла редко, но вставать начала уже через пару седмиц.

Но даже лекарь Лаурелий, коего из Помпеи привозил для осмотра жены, руками разводил: