Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

Дело зашло так далеко, что к больной пригласили врача, да еще женщину, про которую ни один человек не мог бы не то что сказать, но и подумать, что она ведет врачебную практику. Это дочь — да-да, вот именно, дочь — Чарльза Брискоу, которого ты должна помнить: он делал вскрытие принцессы Генриетты Анны и подтвердил, что в ее организме никакого яда нет, и что смерть ее наступила вследствие естественных причин. Такой вывод не стал для короля утешением; когда ему сообщили о кончине его сестры, он чуть не умер от горя. Доктор Брискоу был известен своим изобретением (помимо других лекарств и врачебных средств) целебной настойки против триппера. Его услугами пользовались многие придворные, я думаю, даже сам лорд Арлингтон до своей женитьбы, когда он вел весьма невоздержанный образ жизни.

На этом я должен теперь закончить, но обещаю скоро вновь написать. Я воздержусь теперь от излишних комплиментов и похвал, приличных в устах не столь близких тебе корреспондентов, зная, что наша дружба с тобой превыше всех обычных любезностей людей чуждых и посторонних.

Остаюсь всегда твоим смиреннейшим и послушным и пр. и пр.

Ральф Монтегю посыпает письмо песком как раз в тот момент, когда Арлингтон, махнув рукой, отпускает секретаря. Монтегю ждет, чтобы высохли чернила, и тоскливо смотрит на безрадостный вид за окном. Печальный английский дождь поливает внутренний двор, Банкетный дом, здания, где расположены кабинеты королевских министров и их секретарей, дворецких и управляющих, гофмейстеров и писарей, крыши цирюлен и столярных мастерских, прачечных и кухонь. Боже мой, какое это унылое место — Уайтхолл! Как только он наберет достаточную сумму в виде взяток, положенных ему по только что купленной должности, он построит себе дом во французском стиле, такой, какого во всем Лондоне еще не видывали.

Монтегю хочется зевнуть, но он подавляет это желание. В такие дни блестящее будущее кажется ему столь далеким, что и жить не хочется. Он складывает письмо вдвое и вдруг вспоминает, что как раз на этот час у него назначено свидание. Выходить на дождь нет никакого желания. Ничего страшного, подождет. Они всегда ждут. Когда-то его это удивляло, но не теперь.

Итак, он не вскакивает со стула и не бросается со всех ног невесть куда: в этот ненастный день лучше посидеть и поразмышлять о миссис Девлин. Как она похожа на своего отца! Это сходство проявляется не столько во внешних чертах, сколько в том, что оба они, похоже, исповедуют — впрочем, для отца ее это уже в прошлом — высокие принципы (в эти дни подобное качество встречается весьма редко), и в сочетании с врожденной добротой это особенно удивительно, тем более что оба отнюдь не склонны (еще раз — для отца ее это уже в прошлом) легко прощать человеческую глупость. Он улыбается, вспоминая, как она разговаривала с сэром Грэнвиллом. Бедняга, похоже, никогда больше не осмелится заговорить с этой женщиной — блестящая победа слабого пола над сильной половиной человечества!

Монтегю понимает, что его неодолимо тянет к Анне, и это странно, ведь она не совсем в его вкусе. Во-первых, она, пожалуй, немного худощава, и в формах ее маловато игривости; потом, ему больше нравятся светловолосые, а у нее волосы темные. Но чем же тогда миссис Девлин пленила его сердце? Ну как же, разве может не нравиться этот быстрый ум, который светится в теплом взоре ее карих глаз? А эти роскошные, соблазнительные губы — они у нее слегка полноваты и поэтому контрастируют с красивыми, но довольно резкими чертами лица, — сколько наслаждения сулят ему эти губы! Личико у нее небольшое и остренькое, как у лисички, из-под густой шапки волос цвета воронова крыла смотрят на тебя такие мудрые, такие проницательные глаза. Еще у нее есть то, что редко встречается у женщин: сочетание опыта и страстности. Интересно, таков ли ее поцелуй? Проявится ли и здесь страстность ее натуры?

Впрочем, такая женщина, как миссис Девлин, способна в любой момент осадить и поставить на место любого, кто этого заслуживает. От этой мысли ему становится немного не по себе. Монтегю знает, что как раз он этого заслуживает, у него за душой много всякого. И все-таки, непонятно почему, его непреодолимо влечет к ней. Что- то таится в ее глазах, и это «что-то» гораздо больше и глубже, чем просто ум. Не сразу в голову ему приходит ответ на эту загадку: как же, ведь эти глаза видели много человеческого страдания. Никогда прежде он не думал о том, что подобные вещи способны оставлять в лице человека явные следы, но теперь он это знает. Он помнит доктора Брискоу по Парижу; да, у нее те же глаза. Глубокие, проницательные, страстные. В таких глазах если утонешь, то не выплывешь больше никогда. Монтегю берет себя в руки и снова пытается напомнить себе, что Анна совсем не в его вкусе, но потом ему вдруг приходит в голову, уж не подустал ли он от женщин, которые в его вкусе?

Его бессвязные мысли прерываются, когда во дворе появляется чья-то одинокая фигура. Человек шагает сердито, совсем не замечая дождя, и даже издалека видно, как над ним поднимается столб пара.

— Что-то явно стряслось, — говорит Монтегю.

— Клиффорд? — спрашивает Арлингтон.

Монтегю кивает, и Арлингтон жестом указывает ему, что тот должен сделать.

— Встаньте там, за шторами, — прибавляет он вслух.

— Что вы с ним сделали? — пронзительно кричит Клиффорд.

— С кем это «с ним»? — спокойно спрашивает Арлингтон.

— С Осборном, конечно!

«Сэр Томас Клиффорд — человек довольно приятной наружности, — думает Монтегю, — лицо его хоть и краснеет, когда он вне себя от бешенства, но остается красивым».

Ему не впервой видеть лорда государственного казначея в гневе, это его обычный прием, когда он хочет добиться своего. Хотя члены королевского Тайного совета все как один считают, что Клиффорд не заслуживает милостей короля, он эти милости все равно получает, а поскольку это так, его длинные гневные тирады приходится выслушивать. Впрочем, тирада в устах человека, промокшего насквозь и в парике, который выглядит как дохлый выхухоль, похожа на монолог шута горохового.

Арлингтон выглядит искренне потрясенным.

— Я? Интересно, что я такое мог сделать с Осборном?

— Не морочьте мне голову, я вижу вас насквозь. Осборн с деньгами из Франции должен был быть здесь еще три дня назад, а я еще не получил от него ни единой весточки. Сколько вы ему заплатили, Арлингтон? Сколько вы ему заплатили за то, чтобы освободить его от королевского золота?

— Господи боже, друг мой, вы только успокойтесь.

На лице Арлингтона появляется выражение искренней озабоченности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});