Мутанты - Сергей Алексеев

– Кто же его подстрелил? – сдирая липкие от крови лохмотья, спросил он. – Случайно, что ли?

– Партизан какой-то! – Дременко с ужасом глядел на распластанного по полу американца. – Никто и не видел! Это надо же – стрелять в живого американца!

– Кладите на стол! – прекратила их диалог Оксана, натягивая старенькие медицинские перчатки. – Бабушка, горилки мне на руки!

Куров с Тарасом Опанасовичем кое-как завалили сопротивляющегося Джона на стол, тут переводчик немного отдышался и помог, уговаривая того на ходу по-английски. Сова щедро поливала из четверти на перчатки Оксаны, и это не миновало рачительного взгляда деда.

– Ты особенно-то не расходуй! – прикрикнул он. – Не вода же.

Но бабка и сама умыла руки горилкой:

– Ассистировать буду! Тебе ножик, Оксан? Или у меня скальпель есть? Для кастрации?

– Давайте скальпель! – распорядилась та, щедро смывая йодом кровь вокруг раны. – И еще у меня в сумке ножницы и зажим. Мужики, держите его крепче.

Сова обмыла скальпель и прочие инструменты горилкой, после чего запалила вату и стала их прокаливать.

– Где телефон? – обрушившись жирным торсом на спину шефа, работал переводчик. – Мне надо связаться со штаб-квартирой НАТО. Требую предоставить телефон.

– Придется дать ему телефон, – засуетился Дременко. – У них по закону положено. Один звонок. Тем более в НАТО… Оксана, разреши ему позвонить! Нельзя ущемлять права! С нас спросят…

– Да пусть звонит, – отмахнулась та, обрабатывая широкую, с вывернутыми краями, рану на ягодице. – Хоть Господу Богу… Странная рана… Бабушка, посмотрите.

Елизавета Трофимовна надела очки и склонилась над американцем:

– Будто ножиком тыкнуто и повернуто.

– Это не пулевое ранение…

– Скорее осколочное, – заключила бабка. – Потому и крови, как с барана… Вы что, сват, бомбы взрывали?

– Какие бомбы? – чуть не взвыл тот. – Ничего не взрывали! И никто из нас не стрелял! Партизаны!

Дед на минуту передал держать ноги Дременко, принес и сунул в руки переводчику телефонный аппарат.

– Пускай звонит! Повезло, что не в Якутии его подстрелили. Там телефонов нету…

– Ты что, ошалел? – воззрилась на деда Сова. – Это же на свинарник телефон!

– Пусть звонит! Может, как-нибудь свяжется. Они, американцы, народ дошлый, все у них через космос. Цивилизация…

Переводчика от вида крови тошнило, однако, поставив телефон на спину американца, он все же набрал какой-то номер, послушал и сунул трубку Джону. Тот что-то закричал срывающимся голосом.

– Переводи, – тихо сказал Дременко и сунул кулаком в бок переводчику. – Мы должны знать, чего ждать…

– Он требует соединить его со штаб-квартирой.

– Ножницы! – деловито потребовала Оксана. – И тихо, не мешайте мне!

Но едва она тронула рану, как американец заблажил и стал извиваться. Кровь брызгала во все стороны, старый стол угрожающе заскрипел.

– Степан Макарыч, приготовьте ему наркоз, – распорядилась Оксана.

Тот с готовностью налил стакан горилки, но рачительно отлил четверть его обратно в бутыль:

– Как раз будет доза.

– Что он говорит, переводи, – давил сквозь зубы Дременко, налегая на ноги.

– В Брюссель звонит, права качает.

– Конкретно!

– Я Джон Странг, – прогундосил тот, жадно взирая на горилку. – Был обстрелян и ранен русскими партизанами на территории России. Требую немедленно нанести ответный ракетный удар…

– Труба, – выдохнул Тарас Опанасович. – Что ему отвечают, слышно?

– Не слыхать, что-то хрюкает… Помехи.

– А он что говорит?!

– Передает, где находится… Граница Украины и брянский партизанский лес. Село… Братково.

– Вертолет вызывает?

– Нет, передал координаты, сейчас ракеты прилетят.

– Ракеты?! Скажи ему ! Он что? Рехнулся? Скажи… Нет, я сам!

Оставил Джона и выхватил у него трубку. Раненый засучил ногами, не давая Оксане работать.

– Тату, держи его!

Но тот не слышал и кричал в трубку:

– Не стреляйте, панове! С вами говорит голова администрации Дременко! Исполняющий обязанности! Товарищ генсек НАТО! Я сейчас все объясню! Это случайный выстрел… Случайное попадание в американского гражданина!

Сова оттолкнула его и отняла трубку:

– Не мешай, сват! Ты мне свет застишь своей фигурой.

– Сейчас ракетами накроют! Крылатыми! Я с НАТО говорил!

– Да уймись ты. Какая НАТА? По этому телефону и до свинарника не дозвонишься… Отойди!

– Дедушка, наркоз! – скомандовала Оксана. – Надо пройти раневой канал. Кажется, там что-то есть.

Куров завернул голову американца и профессионально, стараясь не расплескивать, влил горилку в рот. Потом сунул малосольный огурец вместо затычки, но тот выпал.

– Не дамся, – констатировал переводчик. – Не доверяю… Заразите меня СПИДом…

– Чего-чего? – не понял Дременко.

– Хочет, чтоб спидом заразили, – объяснил Куров. – Да где ему спид-то взять?

– Ну, теперь держите, мужики, чтобы не брыкался, – распорядилась бабка и нежно похлопала по здоровой ягодице. – Лежи, милый, лежи, родненький. Не бойся, я сорок лет ветеринаром на свинарнике работала, ударник коммунистического труда, между прочим…

– Приготовьте тампоны, бабушка, – хладнокровно сказала Оксана. – Попробую достать инородный предмет.

– Может, ему сразу ногу-то того? – смачивая марлю йодом, прозаично спросила Сова. – В тундару тутан? Чего доброго, гангрена – рана-то грязная. И будет ему кирдык…

– Пока оставим, – проникая зажимом в рану, проговорила Оксана. – Это никогда не поздно… Рану почистим, как наркоз подействует.

– Я вам дам – ногу! – запоздало подскочил Тарас Опанасович. – Не сметь! Ксанка! Какой еще кирдык?

– Слабый мужичок, вытерпит ли? – не замечая его угроз, проговорила бабка. – Тутан хотун.

– Дедушка, еще наркоз приготовь, – не отрываясь от дела, распорядилась Оксана. – На всякий случай…

– И мне! – взмолился переводчик. – Сейчас упаду…

– Я тебе упаду! – пригрозил Дременко. – Переводи, что он там бормочет?

– Речь уже бессвязная… Вы – русские партизаны… Русская мафия… И еще что-то про авианосец к нашим берегам…

Дед поднес ему полстакана и огурец.

– Пульс? – спросила Оксана.

Бабка подержала запястье слабеющей рукой:

– Нормальный, как у кролика… Сват, а кто его подстрелил-то?

– Не видел я, кто! – в отчаянии воскликнул Дременко. – Я же как приманка был. Думал, ко мне мутант бежит, а это сэр Джон. И уже вся задница в крови. И кричит: партизаны! Сватья, а этот телефон и правда на свинарник?

– Нет, почему? Теперь международный…

– Как – международный? Откуда?

– Свинарник-то на Украине остался.

Тарас Опанасович набрал номер, и вдруг на том конце кто-то ответил.

– Пан Кушнер! – трагично обрадовался он. – Сильвестр Маркович. Докладывает голова администрации… Кто? Президент Соединенных Штатов? Это ранчо пана Буша? Какая ферма? Ты как мне отвечаешь, свинья?!

И бросил громко хохочущую трубку.

– Не могу ухватить, в айбасы его, – проговорила Оксана. – Тыала кундал сохнут!

– Дай я… Айбасы кириккитте! Лабба тутан хатыныны!

– Сама! Тампон! В тундары ее так… Дременко вытаращил глаза:

– Это вы что там говорите? На какой мове?

– На латыни шпарят! – Дед под шумок налил горилки и себе. – Медицинский разговор! Чтоб больной не понимал. Выпей, сват, не суетись. Все равно уже ничем не поможешь.

– Как – не поможешь?

Американец обмяк и погрузился в сон. Дременко присел, заглянул ему в лицо, зачем-то посмотрел в рот.

– Ксана… Он живой?

– Пока живой. – Она что-то наконец зацепила и с трудом извлекла из раны. – А крови, как в поросенке… Вроде осколок.

И бросила окровавленный предмет в таз. Куров всучил стакан Дременко:

– Пей! Чтоб кондрашка не хватил!

А сам незаметно спер осколок из таза, отмыл под краном, повертел в руках и тоже заговорил на шаманском языке. Это был костяной наконечник стрелы…

Глава 12

Батько проснулся оттого, что телохранитель долго и панибратски таскал его за усы, приговаривая при этом отвратительным, хрюкающим голосом:

– Вставай, батько! Нам пора, светает. Батько, пора, просыпайся! Нам еще через границу надо махнуть! Батько, вставай!

Гуменник кое-как приподнялся, ощупал пространство вокруг себя – оказывается, спал в стогу сена.

– Мы где, Лях? – спросил он. – Почему здесь?

– Ты что, батько, ничего не помнишь? – Телохранитель заботливо охлопал его одежду. – Вставай и пойдем. Надо затемно уйти за границу. Потом расскажу.

– Сейчас говори! – Батько ощупал переносицу. – Как я оказался в стогу? И почему у меня здесь болит?

Лях виновато поерзал:

– У тебя, батько, под обоими глазами по фингалу.

– Кто? Почему ты не охранял мое тело?!

– Я охранял… Но тебе захотелось поваляться на сене, с Тамарой Шалвовной.

– Ах, да! – мечтательно вспомнил он. – Тамара! Какая женщина, Лях! Это же мечта всякого козака! Обожаю больших женщин… А где она?