Ульмигания - Вадим Храппа

— Женикс, — лениво отвечал Крива.

— Очень интересно… — говорил Христиан. — А есть ли у вас в Пруссии, уважаемый Жрец, большие города?

И Крива, хоть и не резво, но охотно рассказывал о деревнях и городищах, о том, кто и как там живет.

Они сидели, поглядывали на снующих в еще голом лесу птичек и белок и беседовали.

— Наши храмы, — говорил Христиан, — высокие, с каменными стенами. А вот у вас, насколько я заметил, прямо в лесу, ничем не скрытые. Это отчего?

Крива не ответил, Христиан подумал было, что чем-то оскорбил его, и искательно заглянул в лицо Жрецу. Но тот, вытянув бритую голову на старой морщинистой шее, прислушивался. Рот его приоткрылся, и Христиан подумал, что лицо этого язычника напоминает морду хищного зверя. Ему даже показалось, что тот рычит. Но нет, не показалось — Крива действительно оскалился и рычал, вглядываясь в заросли орешника. Христиан посмотрел в ту же сторону — и обомлел.

Оттуда ползло что-то, что можно было бы назвать змеей, если б не невероятные размеры. Она была толщиной с хорошее бревно, а длину ее невозможно было разобрать. Хвост скрывался еще в кустах, тогда как голова была уже в нескольких шагах от священников. На блестящей спине отчетливо виднелся черный зигзагообразный рисунок.

Христиан почувствовал острые режущие спазмы в мочевом пузыре. Змея подняла голову, напоминавшую ведро, и посмотрела на него равнодушными стеклянными глазами.

— Матка бозка! — сказал Христиан и обернулся к Криве. Тут его ждало не меньшее потрясение.

Крива стоял на четвереньках, весь в рыжей вздыбленной шерсти, и только морда его еще походила на человечье лицо. Впрочем, только одно мгновение. В следующее она стала мордой огромного пса с оскаленной пастью.

Пес подобрался и прыгнул, норовя вцепиться гадюке сверху позади головы. Но, видно, шкура была толстой — клыки пса скользнули, а сам он отлетел в сторону. Вслед метнулась, блеснув длинными зубами, и голова змеи. Пес извернулся и, избежав укуса, сам вцепился ей в шею снизу. И хотя пластины там были широкими, как на рыцарском панцире, каким-то образом псу удавалось удержаться на них, пока змея, мотая головой и вздымая с гулким звуком гигантские кольца, пробовала скинуть его. Наконец ей это удалось, и пес кубарем откатился к ближайшему дереву, ударившись о него всем телом. Видно было, что ему трудно подняться и от гибели его отделяют едва уловимые мгновения. Широко распахнутая пасть нависла над ним, и смертоносные зубы уже готовы были вонзиться. Но, неизвестно откуда, возник полуголый воин, и с криком всадил в гадюку меч. Длинной тенью, как вскинутое ураганом дерево, метнулся ее хвост, сбивая с ног витинга, тот упал, и зубы змеи вспороли ему живот двумя ровными линиями. Оттуда, как из лопнувшего бурдюка, вывалились внутренности.

Змея, яростно тряся жалом, повернулась к псу, но того уже не было у дерева.

С шипением, какое бывает только у моря в шторм, гадюка, не взглянув на Христиана, уползла. По желтой траве за ней тянулся кровавый след.

Через некоторое время, у дерева, возле которого упал пес, появился Верховный Жрец. Припадая на один бок, он доковылял до витинга, посмотрел на его кишки, потом поднял голову к Христиану.

— Уползла… — с неясной интонацией сказал он, глядя сквозь Христиана. — Что бы это все могло значить?

Христиан Оливский хотел бы что-то сказать, но почувствовал, что язык ему не повинуется. Еще он понял, что штаны его мокры, и с них капает.

Глава 17

К вечеру у ручья, над которым стоял подземный замок Тависк, появился небольшой отряд из шести самбов. Спешившись, медленно двигались они вдоль речушки, тщательно осматривая берега. Дойдя до бобровой запруды, они вдруг увидели, как с крутого откоса на правой стороне к ним спускается светящийся желтым светом витинг.

Самбы были не из пугливых, к тому же Крива предупредил, что вайделотка, укрывшаяся как раз в этом месте, способна напустить любое наваждение. Они вытащили мечи и стали ждать.

Смеркалось.

Витинг спустился к самой воде и громко, отчетливо сказал:

— Я, великий дух Гянтар и король барстуков, объявляю вам: это земля моего народа и проход по ней возможен только с моего позволения. Немедленно уходите.

— Чей король? — удивился один из самбов.

— Может, ты и король, — резко сказал другой. — А только здесь еще Самбия, страна витингов, и…

Договорить ему не дал маленький, как охотничья стрела дротик, вылетевший прямо из бобровой плотины и вонзившийся самбу в горло. Он издал хриплый звук, взялся рукой за дротик и, изумленно посмотрев на Гянтара, упал головой в ручей. Оставшиеся самбы прикрылись скайтанами и, сгрудившись, стали озираться. Но, кроме светящегося короля барстуков, они больше никого не видели.

— Кавкс! Что здесь происходит? — выругался тот, что заговорил первым, — куметис отряда.

— Я повторяю, немедленно поворачивайтесь и уходите, иначе всем вам придется сложить здесь головы! — звонким молодым голосом сказал светящийся витинг.

— Вперед! — скомандовал куметис, и самбы, выставив скайтаны, двинулись к ручью. Не ступив и шага, один из них вскрикнул и рухнул на землю, схватившись за ногу. В падении он заметил, как скользнула от его ноги в сгущавшиеся сумерки маленькая, будто заячья, фигурка. Собравшийся было подхватить товарища, ближайший к нему витинг нелепо взмахнул руками и, промахнувшись, упал лицом вниз. Из его спины торчал тонкий дротик.

Оставшиеся на ногах самбы, поняв, что нападения можно ожидать с любой стороны, встали спиной к спине.

— О боги! — простонал один из упавших самбов. — У меня перерезаны жисла![88]

Двое других уже ничего не могли сказать.

Но несмотря на то, что у него оставалось только три меча, а невидимая опасность подстерегала со всех сторон, куметис не собирался отступать. И не сделал бы этого, не появись кругом множества карликовых воинов с дротиками и мечами в руках. Они, как грибы, выросли на крутом правом берегу ручья, на левом, позади самбов, на бобровой плотине и даже в самом ручье. Везде были барстуки в лоснящихся кожаных шапочках и с оружием.

Самбы прежде встречали барстуков и даже знали, как отличить по шапкам ремесленников от пастухов, но никогда никто из людей не видел карликов в таком количестве. Они стояли молча, ощетинившись своими игрушечными мечами.

Куметис не испугался. Это чувство не было знакомо самбам. Но решимость барстуков защищать свои владения ошарашила его. Ничего похожего он и ожидать не мог. Его послали за отбившейся от рук вайделоткой, и вдруг выясняется, что вместо нее здесь сидят какие-то крошечные человечки со своим блестящим королем и собираются перерезать его воинов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});