Ульмигания - Вадим Храппа

— Ну-ка, посмотри на меня.

Княжич встал.

Вепрю не везло с детьми. Они умирали в младенчестве или чуть позже, от несчастных случаев. Ванграп был единственным сыном князя. Но в него боги вложили все, что отняли у вождя с другими детьми. Если б не возраст, он вполне мог пройти испытания на совершеннолетие и стать полноправным членом дружины. Не по годам высокий, широкоплечий Ванграп обещал стать одним из самых могучих витингов страны воинов. Одно огорчало его отца — слишком задумчивый. «Что у него на уме — никто не знает!» — жаловался князь Балварну. Но, странное дело, именно этот непонятно серьезный взгляд светло-серых глаз мальчика больше всего и привлекал в нем Балварна.

— Что, аве? — спросил Ванграп, откидывая со лба свободно вьющиеся желтые пряди. Малдай не имел права заплетать косы.

— Ты уже совсем взрослый… — сказал Балварн.

— Нет, мне не хватает еще двух лет.

— Они пробегут быстро. Ванграп, скажи, зачем тебе этот крест?

— Не знаю… — сказал Ванграп. — Мне кажется, он красивый.

— Это чужой бог. Ты знаешь об этом?

— Ну и что? Я же не собираюсь на него молиться. Мне нравится, как он сделан. Это красиво.

— Ванграп, ты самб! Не сегодня-завтра ты можешь стать князем Вепря. Негоже тебе играть с чужими богами.

Княжич улыбнулся и отвел глаза.

— Чему ты смеешься? — спросил Балварн.

— Я не смеюсь. Просто вспомнил, как ты рассказывал о том, что вы с отцом молились другим богам, когда были морскими волками и жили за морем.

— Кавкс! Видно, Лаума тогда дергала меня за губы, когда я ляпнул это, — сказал Балварн и рассмеялся: — Ну, хорошо, я дарю тебе этот крест. Мой подарок Вепрь не посмеет перековать. Отнесите его на мой даллис,[86] — сказал он женам Вепря. — Мы с князем как-нибудь сочтемся.

Балварн собирался съездить к Конскому болоту, и Ванграп увязался с ним.

По дороге Балварн рассказывал княжичу о походе, заметив, что особенный интерес у Ванграпа вызвало не описание сражений и военной доблести самбов, а подробности быта христиан: их одежда, города, замки и убранство храмов. Балварна сначала это разозлило, и он даже примолк на время, но потом вспомнил, что и сам в такие годы интересовался больше обычаями чужих земель, чем подвигами дружинников в них.

«А может, это и к лучшему, что в Ванграпе нет присущего самбам самодовольства? — подумал он. — Во всяком случае, его не прусское любопытство явно от отца. И Вепрь не должен удивляться, если увидит, что Ванграпу не все нравится в устройстве Ульмигании».

Они ехали дорогой, прорубленной от северного берега до Шоневика еще самим Замо, если верить сагам. Относительно прямая и широкая, она шла вдоль западного, «янтарного» берега, повторяя его линию. Дорога эта переживет века и еще долго будет служить людям.

Ни Белый Ворон, ни будущий князь Вепря об этом не задумывались. Неторопливо беседуя, они где шагом, где рысцой двигались мимо наполовину оголившихся липовых рощ, мимо пустырей по правую сторону дороги с нагло обнажившими песчаную плоть дюнами, мимо густой и темной дубравы у замка Гирмова на юг, к Шоневику, и дальше через Конское болото — к одиноко стоявшей на мысу у залива Халибо хижине гордого варма, так несчастливо вернувшегося домой из дальних стран.

Балварну нужно было передать Дилингу пятьдесят марок серебра от князя Святополка. А Ванграп хотел еще раз взглянуть на витинга, с которым пришлось договариваться самому Верховному Жрецу и который так долго жил среди христиан. Еще он надеялся услышать что-то о бесследно исчезнувшем воине из рутенов, поразившем воображение княжича тем, что тому — слепому! — удалось убить трех самбов из рода Вепря.

Ванграпа ждало разочарование. Дилинг в простой рубахе, какие носят артайсы или ремесленники, с топором в руках ошкуривающий бревно, мало походил даже на самого себя. Вернее, на того свирепого витинга, которого Балварну пришлось заковать в панто.

На вопрос Балварна, не слышно ли чего о Торопе, Дилинг только пожал плечами, сказав, что пробовал отыскать его на косе, но безрезультатно.

Потом они говорили о пустяках. Балварн обещал прислать несколько хороших скалениксов и спросил: не нужны ли варму плотники для помощи в строительстве? Тот отказался. Потом жена варма с симпатичным, но непривычно темным лицом и чрезмерно тощей, на взгляд Ванграпа, фигурой подала жидкую юсу. Они поели. После Дилинг взялся за топор, а самбы отправились в обратный путь.

— Он не похож на славного витинга, — сказал Ванграп, когда они узкой тропой, след в след, пробирались через болото. — Разве витингу пристало махать топором?

— Он похож на витинга, который умеет махать не только мечом, — ответил Балварн.

Дилинг же, едва самбы скрылись в ельнике, воткнул топор в тесину и сел.

Небо было серым и висело так низко, что сливалось с серой водой залива. Деревья на мысу из-за частых ветров скинули листья раньше, чем в глуби Самбии. Все было безрадостно и уныло.

Подошла и села рядом Милдена. Потерлась щекой о его плечо.

— От тебя хорошо пахнет, — сказала она.

— Еловой смолой. Брызжет во все стороны, — сказал он. — Рубаха уже липкая, как от меда.

— Что-нибудь новое сказали?

— Нет.

— Мне сегодня приснилось, что молодой розовый кот пришел и лег у моих ног. А на шее у него был такой же покунтис, как у меня.

— Крест?

— Да. Я думаю, это был Тороп. Он жив, я знаю. Ведь знала же я все годы, что жила у бартов, что ты придешь за мной. Точно так я знаю, что Тороп жив. С ним что-то случилось, но он еще объявится, вот увидишь.

Милдена сказала не все. Она не сказала Дилингу, что в этом сне кот позвал ее с собой, а она не хотела, но пошла — ей было некуда деваться. Она не сказала и о том, что утром, проснувшись, подумала: а вдруг Тороп действительно в Стране предков? И ей стало страшно. Потому что в этом случае розовый кот мог увести только туда.

Глава 15

Шло время. В Ульмигании наступила та отвратительная пора, когда холодные туманы чередуются с промозглым западным ветром, а бесконечные дожди сменяет мокрый секущий снег. Когда деревья, вяло сопротивляясь ураганам, жалко трепещут ветками, а птицы и грызуны жмутся к человеческому жилью.

Барстуки, надежно законопатив входы в свои норы мхом, завалились в редко прерываемый сон. Правда, не все. Часть из них, позевывая и моргая от недосыпу глазами, все еще возилась в Тависке, заканчивая перестройку нескольких залов, сводившуюся в основном к углублению полов и переделке мебели под размеры нового короля. Еще две сотни карликов, набранных из охотников Самбии, Вармии и Натангии, усиленно обучались приемам владения мечом и военной науке под началом самого Гянтара.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});