Дом (др. перевод) - Бентли Литтл

Биллингсли не договорил, и его молчание оказалось красноречивее любых угроз.

У Дэниела бешено заколотилось сердце, но он, постаравшись сдержать дрожь в руках, изобразил равнодушие.

– Ваша дочь, – словно со стороны услышал он свой голос, – она предсказала смерть моей матери. И она имела к этому какое-то отношение. – Он посмотрел Биллингсли в глаза. – Я полагал, и вы тоже.

– Нет, – покачал головой дворецкий.

– В таком случае, почему вы заставили нас остаться, меня и моего отца?

– Как я уже говорил, Дому нужно, чтобы в нем жили.

– Но вы знали, что моя мать умерла?

– Я не знал, как это произошло.

– Кукла, кукла, сделанная из пыли, ворса и оберток из-под жвачки, запихнула себя ей в горло и удушила.

Голос дворецкого остался бесстрастным.

– Я этого не знал.

– И вы не знали, что я сам также изготавливал такую куклу? Не знали, что мой сын встретил вашу дочь, и та и его научила, как их мастерить?

– Очевидно, она старалась не допустить твоего возвращения в Дом, напоминая о том, что здесь произошло, запугивая тебя.

– Ну а вы? Тони сказал, что он и вас тоже видел.

– А я пытался убедить тебя вернуться.

– И вы ничего не знали об этой девочке? Для вас это полная неожиданность?

Биллингсли молча кивнул.

Сердито схватив вилку, Дэниел набросился на лежащую перед ним на тарелке яичницу с ветчиной. Невозмутимо двигаясь вокруг стола, Биллингсли подливал ему кофе, забирал посуду и относил ее на кухню, и только когда Дэниел закончил завтракать, дворецкий наконец задал вопрос:

– У вас был секс с… с этим существом?

– Нет, – твердо заявил Дэниел. – Ваша дочь этого хотела, но я отказался. Как я уже говорил, именно из-за этого я и бежал отсюда.

Биллингсли кивнул.

– Я не знаю, кто такой или что такое этот ребенок, но уверяю вас, что я ее никогда не видел и до этого момента даже не подозревал о ее существовании.

Дэниел решил, что он говорит правду. Вдвоем дворецкого и девочку он никогда не видел. Он просто предположил, что Донин – дочь Биллингсли.

А может быть, так сказала ему она сама.

– Судя по всему, попытки этой девочки отвадить вас от Дома оказались успешными, – заметил Биллингсли. – И действительно, это ослабило заслон. Полагаю, именно это и было ее целью – открыть границу. – Дворецкий снисходительно усмехнулся. – Но если она и была здесь, теперь ее больше нет – по крайней мере, в этом обличье. Вы вернулись, Дом снова возвращается в надлежащее состояние, и все попытки лишить его возможности выполнять поставленную задачу потерпели неудачу.

– Мой сын также видел вашу дочь, – напомнил Дэниел. – По-моему, и я тоже ее видел. И мне показалось, что, подъезжая сюда, я видел в окне… куклу. Уверен, девочка по-прежнему где-то здесь.

Биллингсли снова улыбнулся, и на этот раз в его улыбке было что-то хищное – мощная сила и холодная свирепость, совершенно противоестественные выражению человеческого лица. У Дэниела мелькнула мысль, что он впервые увидел истинное лицо дворецкого, и он отвел взгляд, не в силах вынести это зрелище.

Поставив кофейник на поднос, Биллингсли обвел взглядом стол.

– С завтраком мы покончили? – невинным тоном спросил он.

Дворецкий вел себя так, будто все было в порядке, будто не произошло ничего необычного, будто не было разговоров на эти жуткие темы, и Дэниел не мог определить, плохо это или хорошо.

– Думаю, да, – сказал он.

– Вот и отлично. Ужин ровно в шесть вечера. Вы можете обедать, можете не обедать, это ваше дело, но на ужин вы должны прийти. – Его взгляд стал жестким. – Вовремя.

– А чем мне занять себя в течение дня? Я могу выйти на улицу, съездить в магазин?

Биллингсли рассмеялся, и впервые в его смехе прозвучало искреннее веселье.

– Боюсь, нет.

– Тогда чем же?

Дворецкий обошел вокруг стола.

– Чем хотите. Теперь это ваш дом, исследуйте его. Познакомьтесь с ним.

– Я с ним уже прекрасно знаком, – проворчал Дэниел. – Я прожил здесь половину своей долбаной жизни.

– Не сомневаюсь, вас будет ждать множество сюрпризов, – усмехнулся Биллингсли.

Ни в словах дворецкого, ни в тоне, каким они были произнесены, не было ничего угрожающего, но тем не менее Дэниела опять прошиб холодный озноб.

– Мне не нужны никакие сюрпризы, – тихо произнес он.

Но Биллингсли уже удалился на кухню и не услышал его.

Глава 4

Сторми

Сторми быстро прошел из обеденного зала в гостиную. Он не собирается подчиняться требованиям Биллингхэма. Высокомерный слуга выводил его из себя еще в детстве, и, хотя Сторми всегда его побаивался, он стыдился этого чувства. Поэтому сейчас у него не было ни малейшего желания капитулировать, признать свое поражение и слепо выполнять чужие приказы. Раз уж на то пошло, Сторми был настроен как никогда решительно не спасовать перед дворецким и Домом.

Бойня.

У него из головы не выходил тот фильм.

Он думал и о других фильмах. Теперь, убедившись в том, что миру не придет конец, Сторми жаждал поскорее вырваться отсюда и вернуться к работе. Он не знал, как долго пробыл здесь, – в этом проклятом месте время совсем чокнулось, так что кто мог это сказать? – но даже если прошел всего день-два, ему уже пора возвращаться. Его ждут дела. Нужно готовиться к фестивалю в Таосе.

У него мелькнула мысль: а что, если о его исчезновении заявили в полицию? И сейчас его разыскивают? Интересно, смогут ли его найти?

Сомнительно. Сторми сам не мог сказать, где находится. Перефразируя Дороти, это определенно был не Чикаго[19].

Ну а ожившие мертвецы по-прежнему продолжают разгуливать по резервации? Или же то, что он, Сторми, вернулся домой и Дом снова обитаем, положило всему конец? Живые мертвецы просто исчезли? Или повалились на землю там, где находились? Истлели и превратились в прах, подобно Дракуле?

Хотелось надеяться, Родман будет на месте и заснимет все это на видео. Фильм получился бы чертовски занимательным.

Нужно выбраться отсюда. Бежать.

Но что, если дворецкий говорит правду? Что, если он, Сторми, – единственное, что защищает мир, вселенную от демонов и чудовищ, от «Потустороннего Мира»? В таком случае его долг перед… человечеством сделать все, что в его силах, чтобы, как выразился Биллингхэм, «сохранить заслон».

Нет.

Наверняка найдутся те, кто с готовностью отдаст ради этого свою жизнь, кто полностью посвятит себя служению высшему благу. Те же самые люди, кто записывается в Армию спасения и все свободное время помогает бездомным.

Но он не из их числа.

Сторми сознавал, что это чистой воды эгоизм, однако ему хотелось сделать и что-то другое. У него своя жизнь. Пусть Биллингхэм найдет кого-нибудь другого, чтобы заселить этот долбаный Дом. Насколько понимал Сторми, требовалось просто чье-нибудь теплое тело. Подойдет любое. Это не обязательно должен быть он. Он не привносит в дело никаких особых дарований и способностей.

Сторми оглянулся на обеденный зал. Первым делом нужно было задать себе вопрос: верит ли он словам Биллингхэма о Доме?

Да.

Он не мог сказать почему – у него не было никаких доказательств, подтверждающих безумные заявления дворецкого, – но, наверное, это объяснялось тем, что у него имелся личный опыт общения с потусторонним миром, просачивающимся в мир реальный. А Биллингхэм предложил простое понятное объяснение.

Пора задаться следующим вопросом: кто такой Биллингхэм? Что он такое?

Этот вопрос был посложнее.

Быть может, он Господь Бог…

Господь Бог прислуживал у них в семье? Верилось в это с трудом.

Однако с объективной, толковательной точки зрения это имело смысл. Если бы речь шла о фильме, девочка, очевидно, олицетворяла бы дьявола, зло, искушение. Для того чтобы до этого дойти, не нужно быть Антониони[20].

И тогда Биллингхэм автоматически становится Господом Богом.

Нет, не сходится. Совершенно очевидно, дворецкий ничего не знал о девочке.

Но, быть может, последнее слово здесь принадлежит не ему. Быть может, он хороший персонаж, но только у него нет необходимого могущества. Быть может, они с девочкой – лишь марионетки.

А ниточки дергает Дом.

Сторми собрался с духом. Первым делом нужно определить, как ему быть. Очевидно, Биллингхэм тут ему мало чем поможет. Сторми сомневался, что сможет вытянуть из дворецкого что-либо помимо того, что тот ему уже рассказал. Так как же ему быть – вступить с Биллингхэмом в конфликт или постараться наладить с ним отношения? Смириться с судьбой и сделать то, что ему говорят, или попытаться бежать?

Взяв со столика рядом с креслом настольную лампу, Сторми выдернул шнур из розетки.

Он принял решение бежать.