Мир-2 на телевидении Терры - Михаил Алексеев

Эльф приземлился на берегу. Волны разумной жижи накатывали на камни пляжа. Эльф подошел к самой границе прибоя. Он смотрел на океан, поглотивший некогда гордый народ. Поднял ногу в нерешительности, чтобы сделать шаг вперед. Лицо его исказилось ненавистью. Он развернулся и пошел к стоявшим вдалеке деревьям. Увеличиваясь в размерах Тлейклелья обрастал роговой броней. В воздухе витал запах тарраски. Тлен и фиалки. Достойный противник для того, чтобы выпустить злость.

— Не сегодня! — прошептал он себе под нос. — Я еще найду способ вернуть наш народ к былому величию.

Фигура эльфийки, сформировавшаяся из материи составлявшей Море, грустно смотрела ему в след.

* * *

Изображение погасло. Голограмма владыки Лунного престола Юэ Ту в задумчивости начала расчесывать бороду. Князья севера и юга смотрели на своего повелителя, ожидая вердикта. Рене Коти задумчиво крутил в руке зажигалку.

— Артур! — Горбовский, когда волновался, называл меня старым, еще до вознесения данным мне именем. — Я правильно понял, что там, на заднем фоне на последних кадрах был бионический орбитальный лифт? У вас нет в лучшем разрешении?

— Нет.

— Вы не могли бы еще разок туда переместиться? Видеозаписи подробнее сделать, образцы взять?

— Леонид, Андреевич. Меня туда впустили. Ненадолго. Посмотреть и все, — начал объяснять я повелителю Терры. — Если вы думаете, что Море меня не заметило, то вы сильно ошибаетесь. Заметило. И намекнуло, что мне там не рады.

— Жаль… Врагов я предпочитаю знать в лицо.

— Оно не враг нам. Оно нам никто, — ответил я, — Как луна для муравейника. Вы же понимаете, что если бы у него были какие-нибудь агрессивные или прогрессорские намерения, его было не остановить? А между тем Мир несколько тысячелетий управлялся сам по себе.

— Я, Артур, НИЧЕГО не знаю. И ваши догадки мне не интересны. Я знаю только одно, что рядом есть еще одна сила, с которой приходится считаться даже нашему богу-защитнику. Это, не считая Матерей клаконов, где-то бродящих недобитых древних богов, а теперь, с вашей легкой руки, еще и демонов Мира-2. И мы должны дать достойный ответ этим угрозам безопасности в обеих вселенных.

Изображения владыки лунного престола кивнуло и назидательно произнесло

— «Если ты знаешь своих врагов и знаешь себя, ты можешь победить в сотнях сражений без единого поражения».

— Истинно так! — сказал Горбовский. — Я думаю заседание совбеза обеих вселенных можно закончить. Нам всем есть, о чем подумать.

Погасли голограммы. Вышли, о чем-то перешептываясь, Рене с Горбовским. Исчезло и гнетущее меня невидимое присутствие гоблинского бодхисатвы. Ему тоже было, о чем поразмыслить. Я остался один в своем кабинете.

Глава 7 В которой приключения заканчиваются

Это событие вошло в историю Таира как «День длинных ножей».

Скажем прямо, рейхсинпектор По откровенно недооценивал могущество корпуса «Дворянская Добродетель». Нет, теоретически он знал, что члены этой организации состояли почти во всех структурах империи. Но такой фанатичной преданности и эффективности он не ожидал.

Когда он рассказал графу Грегору Штрассеру, фельдмаршалу империи в отставке, второму человеку в ДД после императора Гора, свои догадки и позволил ему познакомиться с избранными материалами дела, он надеялся только на то, что в случае мятежа он сможет обеспечить безопасность центральных кварталов, где располагалось правительство и арсеналы. Но никак не думал, что результатом его действий станет кровавая и молниеносная расправа над всеми несогласными.

Много лет спустя, в своих мемуарах По высказал теорию, что этот путч был подготовлен самим кайзером Гором и что его императорское величество только ждало удобного момента и предлога, которым и послужила информация полученная тем вечером от рейхсинспектора.

На самом деле еще в 3995, за год до описанных событий, Штрассер регулярно объезжал подразделения ДД и морально готовил личный состав к предстоящему выступлению, собирал информацию, которая могла бы доказать Гору и таирскому генералитету «преступные замыслы» Виттельбаха и верхушки Тайной государственной полиции. В частности, герра Йоффе. Но ему не хватило доказательств.

У большинства аристократов не было целью организовать восстание или иной вид открытого неповиновения, многие просто пытались оказать политическое давление на его императорское величество, для того чтобы замедлить отмену дворянских привилегий и крепостного права. Но все эти оппозиционеры были в черных списках герра Штрассера. Рейхсинспектор По даже не подозревал, что обратившись к нему, он поджигает запал ведущий к бочке с гномийским алхимическим составом.

Штрассер принял По сразу же, провёл в свой кабинет, пожал руку. Имперский судья попросил поклясться о молчании до завершения дела. Рейхсинспектор сказал, что знает о его непричастности ко всему этому, и приказал не подчиняться более приказам столичной тайной полиции. «Дело», о котором говорил По, состояло в аресте Йоффе.

В тот же день Штрассер сообщил командующему территориальным округом ДД, барону Карлу фон Эберштайну о подготовке государственного переворота, приказал связаться с командующим военным округом и привести в боевую готовность все подразделения ДД и лояльные полки.

Однако открытый арест криминальдиректора Иоффе мог повлечь нежелательные последствия. Его пособников пришлось бы потом еще долго ловить по всему Таиру. Да и совершить гадостей перед поимкой они могли предостаточно. Так что Штрассер предпочел решить проблему одним ударом. Он сообщил Йоффе и многим другим о том, что в Бад-Висзее пройдет внеочередное заседание «дворянского собрания». Там он планировал арестовать их и рассчитаться с каждым лично, сообразно их грехам перед отечеством.

«Горе тем, кто нарушит верность, считая, что окажет услугу рейху поднятием мятежа! Горе тем, кто попытается вмешаться в тонкости планов кайзера в надежде ускорить события. Такие лица станут врагами империи. Кто нарушит доверие кайзера — совершит государственное преступление. Кто попытается его разрушить, разрушит Таир. Кто же совершит прегрешение, поплатится своей головой.» — сказал он По перед тем как войти в зал заседания.

По, опасаясь за свою жизнь, остался тогда перед роскошно украшенными двустворчатыми дверьми. Он слышал приглушенные звуки боевых заклятий, крики раненых и стоны умирающих. Бойня длилась почти полчаса. Среди предателей тоже были умелые маги.

Парализованного Йоффе вынесли из зала еще дышащим. Мельком По увидел обои, неисправимо испорченные подпалинами и брызгами крови, расколотые столы, опрокинутые стулья. Вслед за Йоффе вывели немногих оставшихся в живых.

Рейхсинспектор в своем воображении по привычке начал раскидывать белые и черные камни на чаши весов, что держала в руках Нинхурсаг, Иштар правосудия. Сошелся на положительном балансе и пошел вслед за герром Штрассером. Процессуальные моменты при допросе всё же должны были быть соблюдены. Его живот негодующе бурчал от голода, а суставы и спину ломило от непривычной физической активности.

Таким образом, когда пришли вести о том, что войска герцога пересекли границу, Таир был готов. Полки рейхсвера незамедлительно выступили навстречу.

* * *

Эрих со своими тремя сотнями и почти таким же количеством примкнувших к нему крестьян подошел к Фриршес-Гаф к полудню. Отсутствие необходимости драться было настоящим подарком для уставших ополченцев народно-освободительной армии. День и ночь они посвятили отдыху и переэкипировке.

Линг занялся ремонтом своих дронов. Василий медленно регенерировал. Шарль все порывался произнести речь о том, как важно нести пламя свободы, равенства и братства отсталому народу империи, но его уговорили дать людям отдохнуть.

Эрих метался как угорелый. Он заставил достать из подвалов оружие. Он организовал гвардейцев, что бы те занялись обучением. Он шепнул Хеби, что из деревни притащили насильно нескольких селянок, понятно для каких целей. Он пожалел о своем доносе, когда она в ярости испепелила целый взвод. И только к вечеру он успокоился, когда началась пьянка по поводу первой победы. Тогда он смог, захмелев, примириться с тем, что иги-а-нам-тиль, «связь крови», которую он поддерживал со своим сыном, бывшим в заложниках у Майнарда Виттельбаха прервалась. Что могло значить только одно. Его мальчик был мертв.

Они засели в офицерской казарме вместе с Адлером, попаданцами и парой гвардейских офицеров.

— Эрих, ты сегодня просто неугомонный! — сказал Василий. — Неужели проникся агитацией Шарля?

— Нет, оборотень, это страх. Я заслал своих во Фридрихсбург. Надо подбивать народ на мятеж, там целые кварталы заняты рабочими артифакторного производства, и, я тебе скажу, по сравнению с ними крепостные еще хорошо живут. Город загудел, как о мятеже услышал — спичку поднеси и полыхнет! Губернатор и жандармы это чуят, собирают полки. Но это не самое страшное. Прибыл великий Инквизитор. И прибыл он по вашу душу!