Затерянные в смерти (сборник) - Рут Лэнган

Бенни тянул время над стаканом молока, но не стал возражать, когда Сэм велел ему подниматься и ложиться. Обычно я поднималась с Бенни наверх, чтобы мы могли побыть вдвоем. Никогда я не ощущала так остро, что это мой любимый маленький мальчик, как в те моменты, когда Бенни переодевался в свою пижаму, источающую божественный запах, справлял нужду в туалете (часто попадая на пол) или вставал на цыпочки перед раковиной, чтобы почистить зубы.

Но сегодня я осталась с Сэмом и прошла вслед за ним в дальнюю комнату. Мне хотелось видеть его реакцию на сообщение директрисы.

Сэм прослушал его дважды. Лица его я не видела, но остальные части тела вполне выражали ответ на мой вопрос: он слышал обо всем этом впервые.

Шаги Сэма на лестнице звучали зловеще даже для меня. Могу себе представить, каково было Бенни. Мне хотелось перехватить Сэма, задержать его у двери, сделать что-нибудь, чтобы его защитить, но желание отругать его как следует было не меньше. Сэм и я зашли в комнату нашего сына бок о бок.

Малыш сидел на кровати и складывал пазл. Он не поднял головы, даже когда Сэм опустился рядом.

– Бен!

Никакой реакции. Полная сосредоточенность на пазле.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Бенни покачал головой.

– Бенни!

Тишина.

– А показать ты мне тоже ничего не хочешь?

После долгой паузы Бенни слез с кровати, нашел на полу свой рюкзак с книгами и, постаравшись покопаться в нем как можно дольше, извлек на свет божий запечатанный конверт, который молча передал Сэму и вернулся в постель.

Прежде чем распечатать конверт, Сэм несколько минут внимательно его изучал. Не для того, чтобы подольше помучить Бенни, а просто чтобы отдалить неприятный момент хотя бы на несколько секунд. Я очень сочувствовала обоим.

Затем я попыталась прочесть письмо через плечо Сэма, но не смогла: шрифт был слишком мелким. Письмо было не очень длинным – один или два абзаца, но написано было от руки. Сэм с тяжелым вздохом сложил его и положил обратно в конверт.

– Ну хорошо, Бенни, – сказал он. – А теперь расскажи мне об этом.

Нахохленный Бенни, не произнося ни слова, продолжал складывать деревянные кусочки пазла.

– Мы ведь никогда раньше не говорили с тобой о драках, сынок. Ты, наверное, очень сильно разозлился на этого мальчика – Дуга? В том, что ты иногда злишься, нет ничего странного, ты ведь знаешь. Таким образом ты…

– Он – безмозглый идиот! Дурак! Он… – Теперь, оставив в покое пазл, Бенни смотрел прямо в глаза Сэму. – Настоящий сукин сын, вот кто он!

– Послушай, Бенни…

– Именно такой он и есть!

– Но почему ты так решил?

Бенни не отвечал.

– Что он такого сделал, этот Дуг? Он ударил тебя первым? Это…

– Нет!

– Ну хорошо…

– Первым ударил я!

– Хорошо. Но почему? Он что-то сказал?

– Он сказал… сказал… – Глаза Бенни быстро наполнились слезами, которые тут же потекли по щекам. – Он сказал…

– Так что же он сказал? – Сэм мягко обнял Бенни. Я подошла поближе и прижалась боком к ним обоим.

– Он сказал, что моя мама…

– Что?

– Моя мама…

– Так что же?

– Овощ!

Я издала сдавленный звук, похожий на всхлип, но муж и сын меня не услышали. Бенни горько рыдал, а Сэм бормотал слова утешения. Они состояли из сплетенных рук и прислоненных друг к другу голов, и мне оставалось только прижиматься носом к кусочкам кожи, которые удалось нащупать.

– Ну хорошо, а теперь послушай меня, – сказал Сэм. – Этот мальчик был не прав. – Сэм взял Бенни за подбородок. Поднял его голову и заглянул сынишке в лицо. – А ты прав: он действительно сукин сын.

– Я знаю, – Бенни вытер простыней слезы со щек. – Я ведь сразу тебе сказал…

– Но ведь говорить такие слова нельзя, ты же знаешь? Ну, разве что когда мы с тобой вдвоем – ты и я. Но больше никому. Понимаешь?

– Хорошо, пап! – Бенни улыбнулся сквозь слезы. Как это было приятно – иметь с папой общее грязное ругательство. Не могу сказать, чтобы я целиком это одобряла.

– И не надо бить людей только за то, что они говорят глупые вещи. Потому что они имеют на это право, законом это не запрещено. Люди имеют право быть глупыми. А мы должны просто не обращать на это внимания. Можно сказать: «Ты не прав» или, может быть: «Ты идиот» – и все. Мы не имеем права их бить – просто не обращаем на них внимания. Ты меня понял?

– Хорошо! – но тут личико Бенни снова исказила гримаса отчаяния. – А она… – тихо начал он, опустив глаза и теребя пуговицу на рубашке Сэма. – А наша мама правда?..

– Нет, Бен, вовсе нет.

– Но ведь она лежит там…

– Она спит.

– Но что, если мама никогда не встанет?

– Обязательно встанет!

– А если нет? Если она останется такой навсегда? А я так хочу, чтобы мама вернулась домой! Ну почему она не может проснуться? Почему?!

– Я думаю, она обязательно проснется, – Сэм снова обнял Бенни за плечи, не давая опять расплакаться. – Я правда уверен, что мама встанет, просто на это требуется время.

– Сколько еще?

– Я не знаю. Но вся наша семья – ты и я…

– И тетя Делия.

– И тетя Делия. Единственное, что мы можем сделать, это продолжать думать о маме, молиться за нее, ездить ее навещать, говорить ей, как мы любим ее. Потому что мама ведь ничего не может сделать. Она бы обязательно к нам вернулась, если бы могла. Ты ведь понимаешь это?

– Да.

– Она старается, но это очень тяжело. Мамочка хочет быть с нами так же сильно, как мы хотим, чтобы она вернулась. Мы должны ждать и не терять надежды. А пока что – у тебя есть я, а у меня есть ты.

– Я знаю.

– И я знаю, – Сэм крепче обнял сынишку. – С нами все будет в порядке, – снова и снова повторял он до тех пор, пока тело Бенни не начало слабеть, поддаваясь сну. – Ты и я, парень! С нами все будет хорошо.

Теперь я точно знала, что мне делать. И не завтра, а прямо сегодня. Нечего больше медлить! Я чувствовала себя так, словно проснулась после долгого крепкого сна. И почему я ждала так долго? Лень, неуверенность, трусость – хороша же собака, тоже мне ретривер! Но теперь хватит! Прямо сегодня я начинаю путь назад к себе. Если даже мне не удастся его завершить – а все препятствия на пути к Хоуп-Спрингз выглядели сейчас зловещими, как никогда, – то я, по крайней мере, буду знать, что использовала свой шанс. Что хотя бы попыталась вернуть свою семью.

Я оставалась с Бенни еще какое-то время после того, как малыш уснул. Лежала рядом, вытянувшись и положив голову ему на плечо. Звук его бьющегося сердца, ритм дыхания эхом отзывались внутри, сливались с биением моего сердца и дыханием. Как же трудно было оставить его сейчас, ничто на свете еще не давалось мне так тяжело! Мне не хотелось будить Бенни, поэтому я не поцеловала его на прощание. Просто ткнулась носом в ложбинку у него на шее и вдохнула поглубже его сладкий запах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});