Тамбовский волк - Виктор Юнак

— Вот и я говорю, хорошо, что возле лошадей оказался.

46

Антонов почувствовал запах крови. Пусть первый опыт закончился практически ничем, но это тоже опыт. Он понял, что с большевиками на местах можно бороться. Нужны только люди, оружие да положительный пример. Но и то, и другое, и третье возможно только в процессе действия. Сидя в лесу, ничего не приобретёшь. Получался замкнутый круг.

Наступила зима 1918 года. Тёплым своим одеялом матушка-зима заботливо укрыла степь и луга, а в лесах одарила кроны деревьев такими белыми, пуховыми платками, что им позавидовала бы любая модница-красавица. Птичий щебет да сорочий стрекот замерли до весны, лишь воронье, собираясь в кучи, сердито каркало на чью-то судьбу. Медведь залёг в свою берлогу сосать лапу, голодные и злые волки с лисами, в поисках пропитания, вынуждены всё чаще покидать лесные чащи и наведываться в крестьянские хозяйства. Впрочем, теперь уже и крестьяне не всегда могли "порадовать" зверье своей домашней живностью: частью живность погибла от суровых будней войны, частью её реквизовали новые власти, частью погибали на многочисленных войнах сами хозяева и хозяйки, чтобы хоть как-то прокормить немалочисленную семью, продавали, резали, кололи скот.

Разведка у Антонова изначально была поставлена на уровне. Поручик царской армии, крестьянский сын Токмаков смог убедить своего друга в старой, ещё римской, истине: кто владеет информацией, тот владеет миром. На информаторов не нужно жалеть ни денег, ни усилий. И первые плоды уже приносили прибыль — информаторы донесли Антонову, что в волостном центре с красивым и дорогим названием Золотое коммунисты перегнули палку. Особенно зверствовали 2-3 члена волостного Совета. Тамошние мужики уже созрели для того, чтобы покончить с ними. Выслушав донесение, Антонов переглянулся с Токмаковым.

— Сколько у нас сейчас людей? — спросил Антонов.

— Около ста уже будет? — ответил Токмаков.

— Как думаешь, Пётр, справимся с золотовскими?

— Запросто. Тем более, что особой красноты там пока не наблюдается. Один лишь взвод вохры охраняет волостной Совет.

— Тогда готовим операцию, и — вперёд!

Как всегда в подобных случаях, основная ставка делалась не внезапность нападения. Вохровцы даже толком не поняли, что произошло, как их несколько человек положили. Остальные просто попрятались и, дождавшись темноты, подались в Кирсанов, докладывать о своём позоре. Три члена волостного Совета тоже положили свои жизни, правда, обменяв их на нескольких антоновцев.

— Всё, мужики, советвласть в вашем селе свергнута! — Антонов был явно доволен собой. — Коммунистов объявляю недействительными. Никакой продразвёрстки отныне у вас не будет!

— Мы, антоновцы, теперь власть! — радовался, словно мальчишка, первому успеху Митяй Антонов.

— И то верно! — подхватил один из золотовских мужиков. — Что за власть была при коммунарах? Ты не мог собираться на мирные беседы, свободно думать, размышлять, говорить о правде, жаловаться на несправедливость, защищать свою личность, ибо за всё это тебя назовут контром, арестуют, посадят в подвал и поставят к стенке.

— Даёшь власть Шурки Антонова! — закричали сразу несколько мужиков.

Золотовские мужики встретили освобождение с радостью, мигом накрыв стол в сельской корчме. Там, за стаканом водки и хорошей закуской, решались и серьёзные дела.

— Я думаю, что нужно укрепить наши успехи в Золотом, — взял слово Ишин. — Надо бы организовать здесь штаб самообороны и следить за порядком, чтобы ни одна краснота сюда не пробралась.

— Так это, мы ж не против. Токмо как? — озадачился один из угощавших.

— Надоумьте, коли знаете, — поддержали его другие.

— А за нами не заржавеет, — Ишин допил стопку водки, закусил квашеной капустой, вытер руку о штанину и достал из кармана заранее заготовленный листок бумаги.

— Предлагаю избрать членами штаба восставших крестьян следующих мужиков: Ивана Николаева и Семёна Шквырина. Ставлю на голосование.

Оба были как раз осведомителями Антонова, разумеется, на них он и сделал ставку. А поскольку мужики были местными, уважаемыми людьми, то вроде бы и возражать ни к чему. Подумать, однако, надо было. Сход собрать. Хотя бы для приличия. Но думать-то им как раз и не дали.

— Кто за утверждение штаба, предложенного нами? — Митяй Антонов обвёл глазами присутствовавших мужиков.

Те молчали.

— Кто против?

Снова молчание.

— Значит, возражений нет, — наливал себе следующую стопку Ишин. — Считаем штаб избранным, а село — не признающим власть Советов.

— Но главное, чтоб о членах штаба не дознались коммуняки. Иначе, не сдобровать ни им, ни вам, — пригрозил Антонов.

Мужики понятливо закивали головами.

Конечно же, Антонов понимал, что его власть в Золотом долго не удержится. Но это первая ласточка, где реально он доказал и себе, и коммунистам, что вполне можно бороться и диктовать условия.

На следующий день они покинули село. А ещё через день в Золотое пришли красные каратели. У них тоже оказались свои осведомители. Мужиков, угощавших антоновцев в корчме, прилюдно высекли. Однако о членах антоновского штаба восставших крестьян никто из них так и не рассказал.

Председатель уездного Чека дал приказ найти и арестовать Антонова. Не тут-то было — он ушёл зимовать на хутора в Инжавинском районе, а там поди его найди. Антонов начал собирать силы.

К январю 1919 года в его распоряжении уже был летучий отряд численностью до 150 человек. Это позволяло решать кое-какие задачи, типа операции в селе Золотом. Но, разумеется, это было только началом.

Кроме Ивана Ишина и Петра Токмакова, к Антонову в ту зиму пришли Максим Юрин, кулак села Рамзы Кирсановского уезда, вернувшийся из германского плена и дезертировавший из российской армии; Пётр Давыдов, крестьянин села Чернавки Кирсановского же уезда, избранный в своё время от своего уезда депутатом Учредительного собрания. Впрочем, Давыдов уже участвовал вместе с Антоновым в нападении на Золотовский волсовет. Васька Карась и некто Аганец, в общем-то, скорее уголовные элементы, нежели идейные борцы с коммунистами. Но без этого не обходилось ни одно восстание (разве в рядах большевиков в октябре семнадцатого таковых было мало?). Фёдор Подхватилин — из села Чикаревка Бурнакской волости Борисоглебского уезда, член партии эсеров с 1905 года. Он сразу попытался войти в руководящее ядро антоновского отряда. Антонов не возражал — ему такие люди были нужны.

Но голове нужны были руки и ноги, чтобы двигаться. Такими руками и ногами стали многочисленные дезертиры, не желавшие больше воевать (за царя ли, за большевиков ли), но понимающие, что их-то в первую очередь новая, советская власть и рекрутирует в Красную Армию. Приходили и недовольные продразвёрсткой кулаки и середняки. Партизанская армия Антонова потихоньку росла в численности. Правда, оружия пока на всех не хватало, но оружие — дело наживное.

47

Река Ворона, правый приток Хопра, по-своему уникальна. Воронинская долина имеет впечатляющие по тамбовским меркам размеры — её ширина в отдельных местах достигает 6 километров, а врез в рыхлые четвертичные отложения — до 70 сантиметров. И, что интересно, общее снижение поверхности по течению реки привело и к уменьшению глубины вреза самой реки. Правобережные кручи сплошь испещрены обнажениями меловых пород и морены, а более пологий левый берег занят целой системой песчаных надпойменных террас. Верхняя, третья терраса постепенно переходит в полосу чудом сохранившихся фрагментов днища древней ложбины стока талых ледниковых вод, в которую, собственно, и была врезана современная долина реки Вороны. Широкая, до четырёх километров, воронинская пойма весьма живописна: сочная зелень пойменных лугов разрывается голубыми окнами многочисленных проток и старичных озёр, тёмно-зелёные пятна низинных болот чередуются с купами ивняковых зарослей, неуютные ольшаники сменяются пышными дубравами. Настоящим украшением этих мест служат крупные проточные озера, нанизанные на русло реки и представляющие блестящие звенья воронинского водного ожерелья.

Самое большое среди них — озеро Рамза, крупнейшее во всей губернии. Размеры его вроде бы и не велики: всего 2,5 километра в длину, около километра в ширину, да с максимальной глубиной около 10 метров, зато вода в озере мягкая и прозрачная. Почти везде можно разглядеть песчаное или илистое дно. Озеро соединяется с главной рекой Вороной реками Серебрянкой и Орловкой. К югу от Рамзы отходит протока к озеру Кипец, с которым они образуют единый проточный водоём с чистой зеркальной поверхностью. Несказанное раздолье для несчитанных бобровых и выхухолевых семейств, обитавших здесь сотни лет. Многие низменные участки побережий сильно заболочены, покрыты осокой, камышами, рогозом и тростником. Песчаные берега озера заняты непролазными зарослями ивняка, густыми ольховыми с черёмухой мелколесьями, которые выше по берегу сменяются богатейшими пойменными дубравами, перемешанными осиной, вязом и серебристым тополем.