Причуды природы - Игорь Акимушкин

Длительность заботы о потомстве зависит от стадии, на которой детёныши покидают сумку. Обыкновенная сумчатая квакша вынуждена расставаться уже с головастиками. Это и понятно: яиц у неё много, желтка в них недостаточно, и тут не до метаморфоза! Приходится головастикам "доразвиваться" в крохотных естественных бассейнах, наполненных дождевой водой, — дуплах, пазухах листьев и даже… в цветках!

А яйценосная сумчатая квакша — более обязательная мать. Правда, и детей у неё в десять раз меньше. Лишь превратившись в "настоящих" бесхвостых лягушат, выпрыгивают, вылезают, выползают они из кармана. Мать, как правило, не помогает: дети взрослые — сами справятся.

Но водится на юге Чили и Аргентины лягушка, самец которой являет собой хрестоматийный пример образцово-показательного отца. Это ринодерма Дарвина. Востроносая малютка ринодерма (всего 3 сантиметра величиной) освоила совершенно беспрецедентный способ выращивания молодого поколения.

Самки откладывают 20–30 оплодотворенных икринок куда-нибудь в сырое местечко, на мох, и удаляются. А к яйцам приближаются сразу несколько самцов (хотя, бывает, и один). Рассаживаются они в почетном карауле и глаз с яиц не сводят. Следят за развитием зародышей. Через 10–12 дней эмбрионы начинают дразняще шевелиться. Тогда самцы, словно по команде, кидаются на яйца и, распихивая друг друга, яростно пожирают их.

Захваченные яйца папаши направляют языком не в глотку, а в голосовой мешок — резонатор. Тот самый, благодаря которому самец в обычное время квакает! Потом ринодермы-папы идут на поиски новых яичных кладок, и вся история повторяется.

Десять-двадцать икринок может собрать самец. Тут и свои дети, и чужие. Самец "усыновляет" всех, разницы не делает. С каждым "проглоченным" яйцом резонатор растягивается, точно резиновый. А когда из яиц выходят головастики, полость увеличивается ещё больше, занимая все пространство между брюшными мышцами и кожей живота и нередко заходят под кожу боков и даже спины.

Израсходовав желток икринок, головастики прирастают задней своей поверхностью к стенке голосового мешка. Питаются за счет отца (своеобразная "беременность"!). Здесь же идет метаморфоз. Молодые лягушата вступают на большую жизненную дорогу через… отцовский рот. Самец разевает его пошире, а молодежь самостоятельно пробирается из резонатора в ротовую полость, под язык, а оттуда уже на белый свет.

Когда все лягушата покидают резонатор (а это происходит не одновременно, ведь яйца отец глотал в разное время), голосовой мешок как бы усыхает, спадает и вскоре уже снова готов к изданию звонких, переливчатых трелей. Квакай — не хочу!

…В описанных случаях один из родителей трудится в поте лица, а другой, мягко выражаясь, отлынивает от работы. Этого не случается в дружной моногамной семье тропических рыбок симфизодонов, обитающих в бассейне Амазонки. Все воспитательные проблемы решаются у них по-родственному.

Круглые и плоские, как диск для метания, симфизодоны живут в подводных расселинах, трещинах и других "узких" местах. Плоскому симфизодону пара пустяков юркнуть в щель, но зато мало-мальски толстый хищник туда не пролезет.

На подводные растения самка мечет икринки. Их сравнительно немного — 200–800 штук. Уже через пару дней из яиц выходят совершенно беспомощные "личинки". Тогда родители (оба) расчищают приглянувшиеся им кусочки листьев и, перенося зародышей во рту, прилепляют их к растению. Клейкие железы на головах у личинок надежно фиксируют их на листе. Здесь эмбрионы "дозревают" до мальков.

Но и на этом не кончаются хлопоты у заботливых симфизодонов. В течение нескольких недель родители собственноручно кормят мальков. Вернее, не "собственноручно", а "собственнокожно". Тело у рыб чуть вспухает, темнеет, а из кожи выступает желтовато-серая слизь; по консистенции нечто среднее между маслом и молоком. Её так и называют — "рыбье молоко". Проголодавшиеся мальки подплывают к родителям и обкусывают, обсасывают это "молоко" с обеих сторон.

Иногда взрослые рыбы делят молодняк на две стайки, и каждая пичкает своих "любимчиков". Но чаще родители подставляют свои бока по очереди.

Так и откармливаются малыши, пока сами не научатся охотиться на всякую пресноводную мелюзгу…

Шестое, седьмое, восьмое и прочие чувства

Завяжите гремучей змее глаза. Обездвижьте её длинный щупающий язык. Заткните ноздри ватными тампонами. И подносите руку на треть метра к её голове.

Можете быть уверенными — последует молниеносный точный бросок, и вы пожалеете, что затеяли эксперименты с органами чувств гремучих змей. Спешите ввести противоядие!

Учёные оказались осторожнее. Они подсовывали агрессивной рептилии не руку, а… лампочку. Сначала не подсоединяя её к сети, а потом горящую. Думали, змее от этих вариантов ни жарко ни холодно. Но все оказалось как раз наоборот. В самом прямом смысле.

На включенную, тёплую лампочку гремучник бросался каждый раз, будто это аппетитная, толстая мышь. А потухшую, холодную — игнорировал. Значит, есть у гремучих змей особые рецепторы, воспринимающие тепло — термолокаторы. Лишенные экспериментально всех "человеческих" органов чувств, многие представители ядовитого племени ухитряются ловить добычу как ни в чем не бывало.

Так в 1937 году была разгадана тайна загадочных углублений на морде ямкоголовых змей.

Эти лицевые впадинки не связаны ни с каким из известных органов чувств. Каждая (а их пара) состоит из наружной и внутренней камеры. Между ними тончайшая мембрана (0,025 миллиметра).

Около переднего угла глаза на морде змеи заметна крохотная дырочка. Она ведет в узкий канал, достигающий внутренней камеры. Дырочка может расширяться и сужаться, если змея приведет в действие кольцевую замыкающую мышцу. А наружная камера открывается широким отверстием между ноздрей и глазом. Оно похоже на ноздрю, и некоторые ямкоголовые змеи выглядят так, словно у них четыре ноздри сразу.

Есть похожие органы и у неядовитых змей — удавов, питонов. Но помещаются они в других местах, чаще всего на губах.

Термолокаторные способности змей феноменальные! Они чувствуют разность температуры всего в 0,003 градуса на внешней и внутренней поверхности мембраны воспринимающего органа. (Порог температурной чувствительности человека — 1–2 градуса). Этого достаточно, чтобы даже слепоглухонемым гремучникам безошибочно хватать добычу.

Как работает локатор? Исследователи склоняются к мысли, что змея умело оперирует законом Бойля-Мариотта и замыкает сфинктер входного отверстия во внутреннюю камеру, изолируя её от внешней среды. Нагрев передней стенки мембраны приводит тогда к повышению температуры воздуха во внутренней камере. Он расширяется и давит на перегородку, где расположены барорецепторы.

Добиваясь одинакового давления на мембраны обеих ямок, змея поворачивает голову на тёплый объект и чётко пеленгует жертву по углу между направлениями на неё из двух ямок.

Своё собственное "шестое чувство" есть и у многих распространенных в южноамериканских реках гимнотовых рыб (электрический угорь — одна из них). Вооружились они электрическими органами, с помощью которых и простую разведку можно вести, и разведку боем.

У рыб все эти жизненно важные органы лежат в первой четверти туловища, даже анальное отверстие открывается где-то на горле. А в хвосте спрятан электрический орган.

"Батарея" гимнотов находится под кожей-изолятором. Это несколько колбасовидных тел с оранжево-красной студенистой структурой, поделенной перегородками на мелкие ячейки. Разряды тока следуют серией коротких низковольтных импульсов (30–1000 в секунду). В результате вокруг рыбы создается электромагнитное поле. А попадающие туда предметы с иной электропроводностью, чем у воды, искажают его электрические характеристики. Искажения воспринимаются особыми электрорецепторами боковой линии (у угря они в бугорках на голове). Эти органы как бы сигнализируют мозгу: "Внимание! Рядом что-то есть!"

Это "что-то", засечённое рыбьим радаром, может оказаться водным растением, камнем, подходящей закуской, потенциальным врагом… Электрорыба распознает предметы по иной, чем у воды, электропроводности и действует, исходя из конкретных обстоятельств.

Высокий класс ориентировки!

Не менее умелые навигаторы — жирные козодои, или гуахаро. Населяют они горные пещеры Латинской Америки — от Панамы на северо-западе до Перу на юге и Суринама на востоке.

Самый большой подарок природы — это способность гуахаро к эхолокации. Живя в кромешной тьме (фотопленка не засвечивается даже при получасовом экспонировании!), жирные козодои тем не менее приспособились виртуозно летать по пещерам.