Фейсконтроль на главную роль - Дарья Донцова

Я выехала на шоссе и покатила в сторону Киряевки. Отчего меня снова потянуло к Лаврентьевым? Что ж, объясню.

В магазине, который торгует платьями-фейерверками, продавщица сказала про дурно пахнущую старушку, которая покупала для внучки прикольный наряд в двух экземплярах. И понятно, почему она ее запомнила: бабки прижимисты, они редко тратят деньги на ерунду. Так вот, думаю, любовница Эрика, желая скрыть свою внешность, решила загримироваться, но придумала нелепый имидж. Вернее, не так. Как раз образ подобран безупречно – на шаркающую ботами бабку никто не обратит внимания. Войдет пенсионерка в продуктовый магазин, спустится в метро, влезет в маршрутку, потолкается в поликлинике – везде сойдет за невидимку. Ну сколько таких «божьих одуванчиков» бродит по Москве? Они никому не интересны. Но вот в магазине, покупая такой наряд, бабуся вызовет удивление, платье-фейерверк как-то не в духе старшего поколения, его представители любят полезные сувениры: книги, вазочки, чашки, шарфы. Ну ладно, нашлась среди тысяч креативная старушенция, решила обрадовать внучку двумя одинаковыми сюрпризами. На мой взгляд, это глупо. «Платье – бенгальский огонь» удивит лишь в первый раз, во второй эффекта не получится. В принципе, можно было бы забыть о рассказе продавщицы. Но, если вспомнить беседу с Сергеем, то получается, что очень похожая бабулька явилась и к нему за мизинцем Скавронской!

Может, это разные бабки? Вдруг я зря соединяю их в одно лицо? Но чувство сыскной собаки, внутренний голос мне подсказывают: «Дашута, ты на верном пути».

Я еще сильнее нажала на газ. Неужели Эрик Лаврентьев сумел обмануть не только Нину и Арину, но и всех вокруг? Я всегда считала профессора захребетником, который удачно устроился на шее у работящей жены – сел верхом, свесил ноги, да еще покрикивал на супругу, требовал от нее внимания и поклонения себе, гениальному. Но я полагала, что Лаврентьев по крайней мере понимает: курицу, которая несет золотые яйца, нужно оберегать и хоть изредка хвалить ее, ободрять, говоря клуше о своей любви.

Но, видно, Эрик до такой степени самовлюбленный павлин, что решил: Нина должна быть счастлива, имея в паспорте штамп о замужестве, она не захочет потерять мужа. Значит, можно завести связь на стороне, тем более что для профессора не существует проблемы, где познакомиться с юной нимфой. Эрику не было нужды таскаться по клубам и дискотекам в поисках любовницы, к его услугам целый институт студенток. Вот только он недооценил молодое, зубастое, когтистое поколение. Любовница решила, что статус законной жены более привлекателен, и начала действовать.

Сейчас устрою Эрику допрос, загоню его в угол и заставлю сказать правду.

Крайне довольная собой, я доехала до дома Лаврентьевых, вышла и постучала в дверь раз, другой, третий. Потом обошла коттедж, заглянула в открытое окно кухни, увидела Валентину, стоявшую у мойки, и сказала:

– Ку-ку!

– А-а-а-а: – заорала домработница и уронила кастрюлю с макаронами.

– Прости, не хотела тебя напугать, – извинилась я.

– И о чем только люди думают, когда подкрадываются! – возмущалась Валентина, подбирая с пола спагетти.

Я попыталась оправдаться:

– Я стучала, но мне не открывали.

– У нас какие-то сволочи звонок срезали, – с чувством сообщила Валя. – Чтоб у мерзавца руки отсохли!

Я быстро пошевелила пальцами, убедилась, что со мной не произошло ничего плохого, а затем спросила:

– Где хозяин?

– В больнице, – ответила Валя.

– Но Арина сказала, что отца там нет! – возразила я.

– Ничего не знаю, – по-прежнему сердито отреагировала домработница, – они мне не докладывают. И Эрик не ест по утрам. Я его ваще давно не вижу. То ровно в одиннадцать в халате в столовую вплывет и потребует: «Неси кашу, тосты с маслом, кофе в большой кружке и два яйца всмятку». Я уже наизусть его меню выучила, оно годами не менялось, а он все талдычет, ровно заведенный. Подам жрачку, головой кивнет, и за расспросы, мол, где Нина. Ну не идиот ли? А то не знает, что жена каждый день в институте горбатится! Я ему и отвечаю: «Уехала на службу». Хозяин кивает: «Хорошо, хорошо, сготовь на обед курицу, я пойду работать». Но как Нина заболела, весь порядок поломался. Эрик ваш пропал! Еду не требует, кровать его не тронута: Наверное, он в больнице. Где ж еще? Там и поселился, около жены. Я тут одна.

– Почему ты раньше не сказала, что хозяина нет?

– Не мое это дело, следить, кто где находится, – отвела взор вредная баба.

Глава 28

Оставив Валентину собирать макароны, я вернулась к машине и набрала номер Арины.

– Да! – тут же отозвалась она.

– Это Даша.

– Аксель приехала? – обрадованно спросила девушка.

– Пока нет, – разочаровала я Арину. – Как мама? Не пришла в себя?

– Ты еще не поняла, что в России ей не выздороветь? – захлюпала носом Арина.

– Мадам Аксель скоро будет.

– Надеюсь!

– Папа не устроит сцену?

– С чего вдруг?

– По поводу продажи «Летописи», – пояснила я. – Он не один год искал библиотеку, наверное, не захочет расстаться с книгой.

Из трубки послышалось напряженное дыхание, потом Арина прошипела:

– Пусть попробует! Я у него и спрашивать не собираюсь. В той пещере небось еще сотни томов хранятся, ему на десять жизней хватит для чтения. А мне маму надо спасать, о ней кроме меня никто не позаботится.

– Наверное, следовало немного подождать, – вздохнула я, – разобрать клад, вдруг там есть более ценные книги.

– Пока в пещере будем рыться, мамуля в овощ превратится! – гаркнула Арина. – Лишнего времени у нас нет. Кстати! Думаю, милый папочка тайник разбирает, копошится в нем с утра до ночи. Во всяком случае, здесь он не показывается. Ладно, нароет книжонки, я тогда у него деньги потребую. Вот!

– Эрик разбирает содержимое пещеры? Так ведь это опасно!

– Почему?

– Проклятие, как мы убедились, действует. Твой отец может заболеть, – напомнила я.

– Сыр из мышеловки достается второй крыске, первой башку оторвет, а следующая пирует, – мрачно прокомментировала мои слова Арина. – Проклятие на мамуле сработало! Ружье выстрелило, опасности больше нет.

– Думается, все же не стоит лазить в тайник, – стояла я на своем.

– Ты поверила в заклинание! – с торжеством резюмировала младшая Лаврентьева.

Я замялась.

– Нет.

– Тогда почему предостерегаешь от похода в пещеру? – спросила девушка.

– Наслушалась местных историй про то, как умирали те, кто пытался нарушить покой мертвых. Колдовские чары это ерунда, но некая опасность на месте захоронения военных существует, – начала оправдываться я и, чтобы закрыть тему, спросила: – Эрик сейчас с тобой?

– Его тут нет и не было!

– Он не навещает Нину? – изумилась я.

Арина издала странный звук.

– Папочка показал себя с лучшей стороны. Один раз появился, но долго не задержался.

– Мда, – крякнула я.

– Заразиться боится, – вдруг горько засмеялась Арина. – Да он всегда такой был. Мама редко болела, но пару раз грипп подцепила. И только доктор про это сообщал, папашка сумку подхватывал и бегом на работу. «Дела, – вопит, – дела! Ни на минуту не могу задержаться!» До смешного доходило: требовал, чтобы Валентина и я маски надевали. Мы-то к маме входили, кормили ее, поили, лекарства ей давали, а он у себя в кабинете труса праздновал. Нет его здесь! И не приедет!

– Но Валентина сказала, что хозяин отправился в клинику.

– Врет.

– Какой ей смысл говорить неправду?

– Значит, путает, – настаивала на своем Арина. – Я от мамы не отхожу – держу ее за руку, постоянно разговариваю, за медсестрами слежу. Они меня уже ненавидят! Я тут сама все делаю. И боюсь из палаты выйти, вдруг что случится. А народ в клинике мухами мрет, насмотрелась я на местные порядки. Электроника пищит, персонал еле шевелится. Но, похоже, такая неспешная помощь некоторых родственников больных устраивает.

– Ты говоришь страшные вещи!

– Правда глаза колет. Никому не охота с параличными возиться, а убить нельзя, – жестоко сказала Арина, – вот родные и надеются, авось «овощ» сам помрет. Всем будет хорошо: больница от тяжелого пациента избавится, близким денег за уход не надо платить. Дешевле похоронить, чем содержать больного. Поплакали, да и зарыли, памятник поставили. Но я так не хочу! Мне мама нужна пусть даже в кровати, недвижимая, но живая! А отца тут нет, повторяю. Он ее просто использовал!

Голос Арины сорвался. Я не нашла слов, чтобы утешить бедняжку, и прошептала:

– Аксель вот-вот прилетит.

– Одна надежда на нее, – уже спокойным тоном отозвалась Арина. – Извини, я нервничаю.

– Хочешь, я приеду и подменю тебя?

– Нет, я сама.

– У моей подруги-хирурга есть несколько великолепных медсестер. Надежных, умелых…

– Нет! Нет! Нет!

– Хорошо, хорошо, – я испугалась всплеска эмоций Арины, – прости. Хотела отпустить тебя на несколько часов – помыться, поспать спокойно.