Выстрел из прошлого - Михаил Нестеров

Инсаров заварил растворимого кофе, добавил капельку лимонной водки и соли. Прихлебывая из чашки, он продолжил:

– Кто такой Куница сегодня? Два года назад он ушел из таможенного комитета и увел с собой боевое ядро своего оперативно-розыскного подразделения, а это пять человек, Куница – шестой, и создал криминальную группировку, используя связи, информацию и возможности таможенной службы. У меня не было возможности установить телекамеру, соединенную с оптическими волокнами в стене, равно как и системы считывания данных с экрана его компьютера. Я использовал микрофон узконаправленного действия.

Инсаров принес из кладовки тарелку, размером с суповую чашку, и оснастку: микрофон, усилитель, приемник и записывающее устройство.

– Я часами, сутками сидел в машине напротив его офиса, дома, прослушивал не только телефонные переговоры и беседы с глазу на глаз. Я слышал и ворчание Куницы, как его пучит. Я мог поставить «жучок» в его телефонную сеть, но профи его класса легко обнаружит прослушку.

Инсаров ненавязчиво окунал Андрея в очередное дело. Тот даже не заметил, как оказался на лестничной клетке. Виктор продолжал, закрывая дверь:

– Офис Куницы расположен неудачно для тех, кто мечтает свести с ним счеты. Напротив офиса, который официально ширмуется под билетную кассу коммерческих авиарейсов Домодедово, Шереметьево, Внуково, находится пункт правопорядка, в ста метрах выше по дороге – пост ГАИ. То же самое относится и к его дому. Как действует группировка Куницына? Основная работа боевиков – постоянно находиться в полной боевой готовности. Сигналом к началу очередного налета на фирмы, занимающиеся доставкой в Москву грузов наркокурьеров, является звонок от осведомителя, информатора-двойника, который работает и на контору, и на частное лицо. Он сообщает Кунице адрес, время, более или менее точный состав участников сделки. Куница говорит ему «спасибо» и поднимает своих людей на ноги. Они действуют более чем оперативно. Порой минута промедления приводит натурально к пустому месту, и такое однажды произошло. Последний раз боевики использовали «Мерседес» V-класса, – Инсаров показал на пальцах знак победы. – Переодеваются в салоне, пока машина мчится к месту сделки. Порой это открытые места – дворы, пустыри, нередко – квартиры, офисы. Если сделка совершается в офисе, боевики используют средства, состоящие на вооружении антитеррористических подразделений: тараны, гранаты со слезоточивым газом, дробовики, против которых не устоит ни один замок. И сами они, разумеется, шифруются под контртеррористический отряд: экипировка, включая шлемы с бронированными забралами. В состав группы входит хороший стрелок и отличный боец Валерий Мерзликин по кличке Зубочистка. Даже сейчас, уверен, он не выпускает спичку изо рта. Еще один человек, на которого стоит обратить внимание, носит красивое русское имя Никита. Фамилия его Гуров. Из шестерых бандитов он первая твоя жертва.

– Почему?

– Потому что он, как всегда, будет страховать товарищей на входе в здание. Он классный снайпер и может попасть во все, на что натолкнется его взгляд. Стреляет он, грубо говоря, навскидку, в смысле – «не думая». Эмоции в нем отсутствуют напрочь. Если ему придется стрелять в ребенка или собаку, он выстрелит, не задумываясь. И повторит выстрел, если ребенок или собака будет подавать признаки жизни. За жестокость его не часто привлекали к операциям, где можно было обойтись половиной подразделения.

Инсаров поднырнул под шлагбаум открытой стоянки и жестом руки поприветствовал дневального.

– Куда мы поедем? – спросил Андрей.

– Осмотрим место предстоящих действий. У меня есть два варианта. Посмотрим вначале объект в Королеве.

Подмосковный Королев расположен примерно в двадцати километрах к северо-востоку от Москвы, железнодорожная станция Подлипки на ветке Москва – Рязань. Этот город с населением около ста пятидесяти тысяч человек привлек внимание Инсарова в первую очередь ракетно-космической промышленностью, а точнее, брошенными зданиями ангарного типа.

Возле одного из таких зданий, которые еще не успели распилить на металлолом, Инсаров остановил свою «Ниву».

– Осмотримся, – сказал он, выходя из машины. – Последний раз я был здесь два месяца назад. Здесь жили два великих человека: Ленин и я.

– Родился здесь?

– Ага. Раньше здесь был город Костино – его передали в подчинение Калининградскому горсовету. Зайдем внутрь.

В этом здании с причудливым коньком, закрывающим стык кровли, некогда располагался кооператив «Сайлент» по производству резиновых запчастей для «Жигулей». Из оборудования здесь не осталось ни одного болта, за исключением тех, что торчали из бетона и, по словам Инсарова, «тосковали по гайкам».

В каменных карманах, которые раньше служили конторками мастеров, кладовыми, складами готовой продукции, туалетом и душевой, было пусто. Инсаров назвал их карманами потому, что эти помещения не имели общей со зданием крыши; они были вполовину ниже.

В конторке мастера, расположенной в середине корпуса, крыша сохранилась лишь частично, но и этих частей хватало для того, чтобы обустроить там огневую позицию.

– В центре здания будет стоять автобус с затемненными стеклами, – Инсаров указал рукой. – Мы зажжем в салоне свет, создадим атмосферу деловых переговоров. Перед этим мы заминируем автобус. Заложим ровно столько взрывчатки, чтобы в живых осталось два-три человека. Мне необходимо заглянуть им в глаза. Не все, конечно, полезут внутрь. Останется хотя бы один прикрывающий. Я говорил о Никите Гурове.

– Да, я помню, – кивком головы подтвердил Андрей.

– Они подъедут на микроавтобусе или мини-вэне. Подъедут с западной стороны, поскольку дорога с того направления идет под уклон. Они возьмут эту особенность на вооружение и загодя заглушат двигатель, чтобы подъехать бесшумно. Они увидят автобус и войдут в здание. Увидят слабый свет внутри – и возьмут автобус штурмом. Один человек останется напротив дверцы водителя, остальные ворвутся в салон. Как только первый боевик скроется внутри автобуса, прогремит взрыв.

– Поставим растяжку? – спросил Андрей.

– Именно. Им некогда будет смотреть под ноги. Они придут брать наркодельцов и немногочисленную охрану, которая при штурме спецназа обычно сопротивления не оказывает. Твоя задача – снять прикрывающего у входа в здание. Что скажешь насчет этой позиции? – спросил Инсаров Андрея.

Тот ответил осторожно. На его взгляд, эта конторка, находящаяся в середине здания, годилась скорее для пулеметчика, ему же требовалось более отдаленное от цели и безопасное место. И он, прогулявшись по цеху, забрался на крышу склада готовой продукции. В пяти метрах находился пожарный выход, наполовину заваленный обломками кирпича и мусором.

– Шестьдесят метров до цели, – безошибочно определил Андрей расстояние. – Мне с такой дистанции стрелять будет удобней.

– Флаг тебе в руки, – согласился Инсаров.

Вряд ли он прикипел к конторке мастера, но он определил ее своей огневой точкой. По давней привычке, он вышел из помещения, держа руки на уровне плеч, представляя в руках пистолет и последствия взрыва. Вот он, видимо, увидел подранка и, помешкав секунду, добил его, согнув указательный палец. Сместил руки в сторону и повернул голову к центральному входу, проверяя работу своего напарника. По сценарию тот снова не справился с работой и промазал. Инсарову снова пришлось «доделывать».

Андрей смотрел то на него, то на горлышко двадцатилитровой бутыли из-под соляной кислоты, которая пылилась на крыше. Почему он не уберет ее? Хотя зачем ему убирать бутыль?

– Где мы возьмем автобус? – поинтересовался Андрей.

Инсаров указал большим пальцем себе за спину.

– В двух шагах отсюда находится ритуальная контора. В пять вечера все три катафалка уже стоят в гараже – так в конторе называют металлический навес. К семи вечера расходятся все служащие… – Инсаров посмотрел на часы. – Пора ехать. Мне в своей сыскной конторе надо кое-какие дела в порядок привести, с Вадимом повидаться, дать ему денег из собственных сбережений. Сегодняшний вечер поскучаешь без меня.

– Я бы недельку поскучал.

Виктор рассмеялся.

24

Сегодня Андрей впервые позволил себе, говоря по-простому, покопаться в чужих вещах. Верх взяло любопытство. Он почти ничего не знал о прошлой жизни Валентина Мишустина. Хотя тот и рассказывал о себе, но его рассказ походил именно на пересказ истории, случившейся с кем угодно, только не с ним.

В одном из верхних ящичков секретера он нашел паспорт и открыл его. С фотографии на него смотрел его наставник, только без дурацкой эспаньолки, которая была ему не к лицу – в прямом смысле. На фото он выглядел не моложе, но опрятнее, что ли, свежее – нашел Чирков более или менее точное определение.

Мишустин Валентин Сергеевич, 1955 года рождения, читал он паспортные данные. Он задавал вопрос, как Счастливчику удалось вернуть гражданство. Но о возвращении речь не шла. Он прибыл в другую страну, обратившись в российское посольство в Стокгольме. Ему снова повезло: его вопрос решили без обычной волокиты, и он вскоре получил этот паспорт.