Летний шторм - Сергей Чекоданов

   - Майор, а вы почему молчите? - Подполковник попытался найти поддержку в местном командовании.

   - Командование дивизии приняло решение о нейтралитете! Я не могу отменять их приказы. - Майор, на взгляд подполковника, улыбался не менее мерзко, чем его подчинённые. - К тому же, я ёще вчера подал прошение об отставке.

   Комбат заготовил это прошение сразу, как только стало ясно, что намечается война с Россией, оставив незаполненной только дату подачи. Осталось поставить несколько цифр, и он не несёт никакой ответственности за всё, происходящее в этой воинской части. Орсак захотел принимать решения, вот, пусть он и отвечает. А старику Дворжаку пора на покой!

   - Надпоручик Орсак, принимайте командование батальоном. - Майор сделал последний приказ, освобождающий его от ответственности. Поймал удивлённый взгляд, ободряюще улыбнулся. - Давай, Кароль!

   - Будет кто-нибудь здесь выполнять мои приказы? - Попытался взять инициативу в свои руки подполковник.

   Все офицеры и солдаты батальона повернулись к надпоручику Орсаку, предоставляя ему возможность решать, что делать батальону, в том числе, и с ним самим.

   - Дежурный по части! - Отреагировал Орсак.

   - Подпоручик Режняк, господин командир батальона. - Отозвался дежурный.

   - Этих двоих под арест. - Надпоручик кивнул в сторону столичного подполковника и капитана Фалатека. Дождался, пока обрадованные солдаты дежурного наряда не вытолкают офицеров за пределы плаца, повернулся к строю.

   - Солдаты, пришла пора решать - с кем мы? - Кароль сделал вдох. - От нашего решения, которое мы примем здесь и сейчас, ибо другого времени у нас просто не будет, зависит существование нашей страны. Будет такое государство, как Словакия, или его опять раздёргают по окрестностям, заставляя нас учить другие языки!

   Строй замолк окончательно, осмысливая неторопливыми крестьянскими мозгами, что же именно пытался сказать им новоявленный командир батальона.

   Надпоручик дождался, пока строй глухо заворчит, кажется, солдаты поняли его главную мысль, и продолжил свою речь.

   - Солдаты, сегодня ночью часть наших товарищей добровольно, без принуждения, ушла воевать за нашу новую Родину. - Орсак чувствовал вдохновение трибуна, которое так долго пряталось за флегматичной внешностью обычного офицера ничем не примечательного батальона. - Вполне возможно, что они уже ведут бой. А мы здесь ожидаем приказов генералов, которые хотят служить всем господам в округе, но только не своему народу!

   Удивлённо замолкли не только офицеры, старательно избегавшие таких оборотов даже в общении между собой, но и солдаты, выслушивающие от коммунистических агитаторов и не такое.

   - Солдаты! - Надпоручик сделал паузу. - Я не хочу никого принуждать! Каждый должен сделать свой собственный выбор! Кто готов поддержать наших русских друзей - два шага вперёд!!!

   Строй единым порывом качнулся назад для того, чтобы слитно шагнуть вперёд требуемые два шага.

   Надпоручик Орсак прошёл взглядом весь строй батальона, посмотрел на майора Дворжака. Тот только одобрительно кивнул головой.

   - Батальон, слушай мою команду! - Кароль вдохнул полной грудью. - Боевая тревога!

   Метнулись в разные стороны солдаты, выполняя предписанные по этой команде действия. Кароль вспомнил, что он по-прежнему командир первой роты и помчался выполнять отданную самим собой команду.

   Непрерывно тёк пот, пропитывая гимнастёрки противной липкой жидкостью. Качалось над головами зыбкое марево обманчивого тумана.

   - Быстрее, вашу мать! - Орал командир роты, смахивая пот со лба, и опять принимался орудовать лопатой. Скидок на командирское звание никто не давал.

   Рота больше получаса торопливо вгрызалась в каменистую землю склона, торопясь перекрыть пути подхода немецкого батальона, переданные словацкой разведкой. Где-то левее на склоне, на менее вероятном направлении удара немцев, так же долбили щебень горного скоса словацкие союзники, приданные роте в самый последний момент. Словацкий командир, немного удивлённый царящими в Красной армии порядками, тем не менее, столь же ожесточённо долбил камень, готовя позицию для пулемёта. Подскочил к нему взмыленный командир третьего взвода русских, протянул фляжку, мигнул глазом. Поручик Величек, уже уяснивший, что у нового союзника обозначает подмигивание, благодарно кивнул и сделал глоток. Русская водка была намного приятнее немецкого шнапса, непонятно было только то, как десантники сумели протащить её в таком количестве. Хотя вопроса, почему они до сих пор трезвые, не возникало. Такие нагрузки, как рытьё окопов в голом камне, мгновенно выдували из головы любой хмель. А работали русские бойцы на совесть, понимая, что продолжительность их жизни в этом бою зависит от глубины выкопанного ими окопа. Периодически пробегал кто-то из добровольных крестьянских помощников, разносивших холодную воду из ближайшего родника. Оценивая их количество в данном месте, поручику Величику было немного стыдно за свой батальон, из которого сюда пришло только тридцать четыре человека.

   Время от времени появлялся очередной словацкий разведчик, что-то торопливо докладывал командиру русской роты и сопровождавшему его переводчику. После чего комроты ещё более ожесточённо матерился, поторапливая своих подчинённых. А к словацкому офицеру прибегал переводчик, сообщая последние новости, русские проявляли уважение к новоявленному союзнику. Впрочем, было это не только среди офицеров. Словацкие солдаты и русские бойцы быстро нашли общий язык между собой, проворно выяснив те слова, которые в обоих языках обозначали одно и то же, или же были понятны союзнику. И уже оживлённо вели беседу, дополненную жестами в тех местах, где слова были уж совсем незнакомы. Вот, неподалеку два солдата, словацкий и русский, выяснив с помощью пробегающего мимо переводчика смысл не совсем понятной фразы, покатились со смеху. Поручик, предупреждённый переводчиком, что самые обычные слова и фразы на языке нового союзника звучат не совсем прилично, только усмехнулся. Обнаружили новое слово. Слава богу, что воинские команды звучат, если не одинаково, то вполне понятно.

   Окоп, наконец-таки, углубили до нужного уровня, прикинули сектор обстрела и поручик дал команду отдыхать. Постепенно отваливались на противоположную стенку окопа солдаты, выбравшие нужный уровень гранитного щебня вперемежку с глиной, который играл здесь роль обычной почвы. Тем более удивительно, что на этом камне росла трава и даже пробивались, кое-где, кустарники. Безжалостно вырубленные, они сейчас играли роль главного маскировочного средства оборонительных позиций советских гранатомётчиков, выдвинутых к самой ленте дороги, причудливо вьющейся между разновысоких холмов. Поручику уже приходилось слышать о новом оружии русских, но увидел непонятные трубы он впервые. Впрочем, гранатомётчики и среди русских сорвиголов считались почти самоубийцами. Ибо обустраивали свои позиции на полсотни метров ниже основных окопов, практически, без всякой возможности отойти оттуда. Оставалось надеяться, что их выстрелы не пропадут даром и выбьют ту немецкую бронетехнику, которая доберется до перевала.

   То, что немцев сопровождают бронетранспортёры, броневики и даже танки, пусть и лёгкие, чешского производства, было уже известно, благодаря всё той же, вездесущей, разведке.

   Удивляло то, что русские десантники танков не боялись! Оказалось, что большинство бойцов русских подразделений "обкатывали" танками, а десантников поголовно всех, без исключения. Непонятное русское слово командир соседнего советского взвода постарался объяснить жестами, сопровождая их, по национальной привычке, цветистыми матами, хотя на словацком эти проклятия звучали не так внушительно. Но, тем не менее, рассказ о надвигающейся на тебя железной повозке, которую непременно нужно пропустить над собой, вызывал удивление своей обыденностью.

   Ну, обкатывали! Ну, железяка, она и есть железяка! Поначалу, конечно, страшно, но раза с третьего привыкаешь. Тут, самое главное, вовремя гранату, или бутылку с КС, бросить. Опоздаешь, и всё твое геройство "коту под хвост", то есть напрасно.

   Успокаивали только более понятные и привычные противотанковые ружья, расположенные на флангах русской роты. Хотя, такого калибра бронебоек в бывшей чехословацкой армии не было. Как и не было в нынешней словацкой армии самих ружей, конфискованных в пользу Вермахта ещё в тридцать восьмом году.

   Хотя, та история грандиозного предательства со стороны бывших союзников в нынешней Словакии находится под столь жестоким запретом, что подробности известны только немногим высокопоставленным лицам. А те, без лишней необходимости, стараются рта не открывать. А, уж, простому люду известно только то, что "продали"! А, уж, за что, непонятно! Не считать же выигрышем объявленную Йозефом Тисо опереточную "независимость". За которую, к тому же, пришлось платить вполне реальной экономической и политической зависимостью. Даже участвовать в чужой войне против Польши, хотя поляки начали первыми, заявившись вместе с немцами в Чехословакию после предательства Мюнхена. Так, что Величек, бывший в той войне всего лишь подпоручиком, никаких угрызений совести не испытывал. Отплатили "пшекам" той же монетой, всего лишь на всего.