Сашка - Андрей Готлибович Шопперт

— Двенадцать?

— Да, дюжину. Побыстрее бы продать, а то вырастут, кому взрослую собаку нужно? Всем щенка подавай.

— Что ты тут застрял, Александр? — подошёл князь.

— Тут надо решать, Николай Иванович, нужно обязательно отвезти двух щенков соседям, за них князь Русиев уже аванс взял. И нужно вам десять штук с собой забрать. В Туле продать. Вот, Никодим говорит, что князь Русиев хотел их по пятьсот рублей продавать. Так может, если продать десять щенков, то денег хватит подушную подать заплатить в этом году.

— У нас в Тульской губернии подушный оклад с прошлого года подняли до одного рубля пятнадцати копеек. У кня… у матери твоей… у тебя, пусть, было двести пятьдесят две души мужеского пола в обоих деревнях, а у князя Русиева… не знаю, но душ сто. Итого, пусть будет, триста пятьдесят душ, да по рубль пятнадцать… Будет? Триста…

— Четыреста два рубля пятьдесят копеек, — посчитал в уме Сашка не дожидаясь зятя.

— Ох, опять ты меня поразил, Александр. Ну, как так? Ох-хо-хо. Вот что случилось с тобой при показе чертежей, ты же умнейший парень?

— Четыреста рублей ведь хватит, если даже не десять щенков продать, а одного всего? Может, и не надо будет зерно на продажу в город отправлять? Там вместо прибыли одни расходы получатся. Если кило… два фунта стоят копейку ржи или пшеницы, то на телеге можно увезти всего, в пересчёте на деньги, на пять — шесть рублей зерна. Так ещё и возчику за два дня платить. Как матушка справлялась, ума не приложу? Копейки сущие.

— Так, да не так всё, Саша. Перекупщики сами приезжают. Только скажи сколько, сразу заявятся. Это мне сама Наталья Андреевна рассказывала. Но ты прав, я разговаривал на эту тему с Натальей Андревной, не просто ей было и подать платить и процент в банк. Так, а куда ты собираешься зерно девать, испортится и хранить столько негде?

Бизнес-план Сашка уже разрабатывал. Да, дворянам нельзя производить водку на продажу. Монополия государства и… И кто мешает продавать лекарственные настои. Боярышник растёт, его в лесу Сашка видел. Можно корни всякого лопуха придумать вместо него или те же орехи лещины. Главное — не что в спирте замачивать, а как это называться будет. Ничего по сравнению с двадцать первым веком не изменилось. Водкой торговать нельзя, а настойкой боярышника — пожалуйста. И себестоимость будет копеек пятьдесят при массовом производстве за ведро, за десять литров, а продажная цена рублей двадцать на разлив. А из пятисот кило зерна можно… Ну, в разы и разы больше, чем пять рублей за столько же килограмм пшеницы.

Всегда продукт более полной переработке дороже сырья.

Событие сорок седьмое

Стой здесь и жди. Когда начну — не скажу. Настоящая война начинается вдруг. 

Убить дракона

Бабах. Настолько близко, громко и неожиданно грохнул выстрел, что Сашка исчез за долю секунды из головы дурня и на его место влетел лейтенант, командир танкового взвода Виктор Кох. Душманы рядом.

— Ложись! — и сам плюхнулся в затоптанную коричневую землю двора.

Виктор привычно ушёл в перекат и короткими перебежками дёрнул к укрытию. Углу дома. Всё. Теперь со стороны выстрела он не виден. Можно выдохнуть и осмотреться.

Блин блинский. Что за черт. Не Афган никакой. Он лежал за углом коричнево-оранжево-рыжего дома князя Русиева. Где-то там, за поворотом стены, фасад с крыльцом и именно оттуда стреляли.

— А-а-а! У-у-у! — завыли из-за угла. А потом потопали шаги в его направлении.

Кто это мог бежать? Друг или враг? Да, мать его! Кто тут вообще враг? Центр России, и до ближайшей войны четверть века. Холерные бунты? Так они, кажется, в следующем году будут. Или опять всё врут календари? Но ведь, не слышно было ничего про эпидемию, где-то там в Крыму и Астрахани. Это далеко. Шаги продолжали бухать, неизвестный приближался. Кох решил на всякий случай подножку поставить и сразу навалиться. Пора. Он выставил ногу и бегун, как и положено, зацепился за неё и кувыркнулся через голову. Виктор приготовился к прыжку, но по заметной шапке с красной тульей понял, что это грек Андрюха. Тогда он бежит от врага и его нужно затащить за угол, — мгновенно созрело решение в голове Коха и он, ухватив управляющего за ворот кафтана, дёрнул на себя.

— Что там? — когда грек оказался за углом, навис над ним Виктор.

— Ку…Кузьма этот Агафона убил! — выпучил глаза грек Андрюха.

— Что тут происходит?! — к ним пригибаясь и поддерживая свою вычурную высокую шляпу — цилиндр подбежал князь Болоховский.

— Кузьма этот — управляющий, Агафона убил из пистоля! — чуть больше информации выдал грек.

— Да что ты мелешь, он пьян вусмерть! И откуда у него пистоль? А здесь вы откуда? — вывалил кучу вопросов на кудрявую греческую головушку Николай Иванович.

— Так он вырвался от нас и к барскому дому побежал. Я споткнулся, упал, а Агафон чуть меня опередил. Хоть и хромой. Пока я поднимался, да отряхивался, он и обогнал. А тут Кузьма на крыльцо из дома выскакивает и из пистоля стрельнул в Агафона. Тот и свалился, я кровь увидел и за дом побежал, — чуть успокоился Павлидис, но продолжал на угол дома оглядываться с опаской.

— В пролётке коробка с двумя пистолями, и они заряжены, — вполне так хладнокровно сообщил им князь и огляделся, очевидно выискивая путь к пролётке, чтобы из княжеского дома видно не было. Далековато, это надо весь хозяйственный двор, вполне себе не малый, обходить и потом ещё по дороге с полкилометра. Напрямик всего метров триста, может и меньше даже, но это всё время будешь на виду у стрелка.

— Николай Иванович, может он нас за грабителей принял, — пришла Сашке в голову интересная мысль. — Он же ни грека, ни Агафона никогда не видел, а