Тени Огнедола. Том 4 - Эри Крэйн

этого даже не пускал к ней Нефру. Но она не знала никого, кто хотел бы навредить ей. И на острове ее держали не потому, что хотели защитить ее, а чтобы она не навредила другим.

— Произошло кое-что очень плохое, Рифа, — Кристар повторил уже однажды сказанную фразу. — Духи умерших, таких, как я, возвращаются. Но мало кто из них в полной мере обладает человеческим сознанием. Они охотятся на магов, которые лишаются своих сил в их присутствии, и нападают на всех, кто становится у них на пути. Ты тоже маг, Рифа. Позовешь Кирая, и он окажется в опасности, — фантом нахмурился и снова посмотрел на север. — Нам нужно идти. У меня осталось совсем мало времени. Ты веришь мне?

Девочка замялась. Чем бы она ни занималась, Кирай был рядом: поддерживал, ограждал, направлял. Он никогда не оставлял ее одну, но теперь она должна была оставить его, чтобы защитить.

— Кристар мог подчинять не только камень, но и огонь, — собравшись с духом, выпалила она. — А ты можешь?

Фантом улыбнулся.

— Ты знаешь, как выглядит Безвременье, Рифа?

Она кивнула.

Не пошевелив и пальцем, фантом указал взглядом на берег по правую руку от Рифы.

Из песка вырастал город. Серые от ночной влаги песчинки слипались в крошечные желтые камни, складывались в стены и здания, вырастали островерхими шпилями, в мельчайших подробностях повторяя изгибы улиц, подвесные мосты и сады. Один за одним загорались огоньки, превращая песочный город в сказочный шедевр.

— Какая красота! — у девочки перехватило дух.

— Рифа. Нам пора, — напомнил Кристар.

И она, кивнув, пошла с ним.

Сидя в скользящей по воде лодке из песка, она обернулась только раз — посмотреть на берег, на котором не осталось и следа от крошечного Безвременья, и на дом, в котором мирно спал Кирай. Но такими ли мирными были его сны?

Рифа шмыгнула носом и с упрямой уверенностью посмотрела вперед. Когда она сделает то, что должна, когда она всех спасет, Кирай больше не будет грустить. Каюра перестанет считать ее «клятым ребенком», а отец… может быть, он простит ее за то, что она убила маму.

Ветер высушил слезы на ее лице, но оно намокло вновь. Никогда в жизни Рифа не неслась так быстро. Брызги щекотали щеки и шею, и девочке хотелось визжать от возбуждения, вцепившись в борт. Но так откровенно радоваться, когда в Огнедоле беда, было стыдно, а потому Рифа сидела тихо и восторженно смотрела на поднимающуюся над горизонтом, будто плавник рыбы, громаду материка.

— Рифа, послушай, — произнес Кристар, и тоска в его голосе охладила ее запал. — Не используй свою силу мага. Это привлекает духов. Если ты с ними встретишься — просто беги.

— Но дедушка, ты же сильнее любого духа. Ты прогонишь их.

Кристар улыбнулся, успокаивающе и в то же время горько, словно хотел приласкать котенка, которого собирался бросить в прорубь. Только сейчас Рифа заметила, что его облик заметно побледнел.

— У меня совсем не осталось времени, малышка, — виновато произнес он и посмотрел на свою руку, прямо на глазах превращающуюся в дым. — Запомни, Рифа: если встретишься с подобными мне — беги. Беги на восток. Он найдет тебя и защитит.

Лодка гулко ударилась о волну и окатила Кристара брызгами, погасив его свет.

— Кто? Кто найдет меня? Дедушка! — Рифа потянулась к нему, но фантом уже бесследно растаял.

— Я не знаю, — услышала она в вое ветра. — Прости.

Песок, из которого была сделана лодка, рассыпался, и она рухнула в темную, глубокую воду. Соленая горечь обожгла горло, защипало в носу и в глазах.

— Дедушка! Дедушка! Кристар! — истошно звала она, вынырнув на поверхность.

Но вокруг не было никого и ничего, кроме вязкой, пугающей воды и не менее пугающего сияния над черным хребтом Огнедола.

— Дедушка, — слабо произнесла Рифа, оглядываясь по сторонам. Волны, всего минуту назад казавшиеся едва заметными бугорками, становились выше, грозя спрятать от нее единственный ориентир. — Мне страшно, Кирай, забери меня. Кирай, пожалуйста, я хочу домой. Кирай!

Но звать его не было смысла. Бестолку было лить слезы или плыть назад. Она бы в жизни не добралась до острова. Даже если бы и смогла преодолеть такое расстояние, то все равно не нашла бы дом. Это же маленький, крохотный остров в целом океане!

Хныча, Рифа опустила взгляд, и развевающаяся в воде ее собственная ночнушка испугала больше, чем подобравшийся со всех сторон мрак. Желая убежать от него, спрятаться, Рифа погребла к берегу.

Не будь она церковницей, ее ноги никогда не коснулись бы твердой земли. Холод скрутил бы ее тело в болезненной судороге, вода проникла бы в легкие, утащила бы на дно к луноглазам и жутким тварям, о которых Кирай не разрешал ей читать. Силы детских рук и ног не хватило бы, чтобы бороться с водой.

Может быть, даже рожденный церковником, восьмилетний ребенок все равно не смог бы добраться до берега. Но у Рифы, кроме ее силы, была цель, а еще страх, что гнал в спину. Она ведь ничего не сказала Кираю. Он будет искать ее и если не найдет, если ее заберет черная вода, у него снова будет тот страшный, мертвый взгляд. И Каюра снова разобьет свои руки в кровь. А отец… он никогда не простит ее, если она исчезнет.

По мере того, как приближался берег, светлело небо. Плавник Огнедола превратился в неровный частокол леса, подступившего к самой кромке воды.

Колени коснулись мягкого, скользкого от водорослей дна. Встав на четвереньки и отплевываясь, Рифа тяжело дышала и улыбалась. Она смогла. Она смогла доплыть. Мышцы гудели, а живот скрутило от голода, но главное, что ей удалось добраться.

— Кирай, я….

Она подняла глаза. Возбужденный взгляд скользнул по незнакомому берегу и деревьям, которых было столько, что вовек не сосчитать, и наткнулся на сияющий силуэт.

— Дедушка? Дедушка!

Взяв невесть где силы, Рифа вскочила на ноги и побежала к нему.

Это был не Кристар.

Фантом дернулся, искривился, и крупный, колючий, совсем не такой, как на острове, песок, взметнулся в воздух тысячей пчел.

Вскрикнув, Рифа бросилась прочь.

Бежать. Кристар говорил, что она должна бежать. Но как убежать от того, что быстрее ее?

Она неслась, что было сил. Не разбирая дороги прорывалась сквозь кусты и низко растущие, пахнущие смолой ветки. Перескакивала овраги — те, что были помельче — и скатывалась в те, что, казалось, могли проглотить с головой и корову. Рифа бежала так, как в последний раз, и ее преследовал злой шорох песка. Тот кусал ее за ноги и