Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) - Октавиан Стампас

- Однако, простите, ваше величество,- снова не утерпел Аттила, уж очень его увлекла такая философия,- ведь эдак можно оказаться тем, что в народе называют "ни Богу свечка, ни чорту кочерга".

- Это если ты прохладно исполняешь свою службу тому и другому,- ответил Конрад, нисколько не раздражаясь на моего болтуна.- А отец, или тот, кто придумал эту ересь, полагает, что если рьяно и искренне служить сразу обоим, то будешь обоим и мил.

- Это как у нас в Вадьоношхазе был один малый по имени Бела,- широко улыбаясь, почесал в затылке Аттила,- который умудрялся жить одновременно с двумя женами, и обе знали об этом, и ревновали его, а любили крепко, соперничая одна с другой, чтобы он только как-то раз не остался у. одной из двух навсегда.

- Аттила, прошу тебя, оставь нас,- сказал я.

- Но я еще свою историю не рассказал, чтобы вы могли простить меня.

- Я прощаю тебя.

- Нет, так не годится. Без оправданий нельзя прощать.

- Если ты не уйдешь немедленно, то я не прощу тебя никогда! Ступай сейчас же в дом капитана Гвидельфи и жди меня там.

- Гвидельфи?... Почти Гвинельефа... Иду! Иду! Уже ушел!

Наконец он удалился, и Конрад продолжил свой тягостный рассказ. Изложив свою философию, Генрих похлопал сына по плечу со словами: "Подумай об этом, сынок". Он расхохотался своим жутким смехом и добавил: "А теперь пора идти в церковь, не так ли, Конрад?" Но ему пришлось идти туда в одиночестве, никто не сопровождал его - жена лежала в постели почти при смерти, сыну была противна сама мысль идти в храм Божий с человеком, поклоняющимся Сатане, не Мелузине же было составить компанию Генриху! Вернувшись из церкви, император отчитал всех, кто не слишком ревностно служит Богу, а вечером устроил очередную оргию.

Тем временем остававшиеся в Вероне рыцари Адельгейды - Ленц, Люксембург, фон Альтена, Лонгерих, Кальтенбах и Димитрий - возмущенные поведением императора, начали составлять план заговора против него. Кальтенбах, Димитрий и Альтена были сторонниками самой крайней меры - убить императора и провозгласить Конрада единственной царствующей особой Римской империи, используя симпатии к нему со стороны местного населения и всей южной оппозиции. Остальные воздерживались от такого резкого шага, обсуждая возможности бегства Адельгейды из Вероны в сопровождении своей преданной гвардии. Но для этого нужно было ее согласие.

Императрица медленно поправлялась после пережитого несчастья. Поначалу казалось, что она окончательно надломлена, но молодость брала свое, и через несколько дней она даже впервые улыбнулась. Все эти дни Генрих не решался навестить ее. Когда ему доложили, что императрица выздоравливает, он отправился к ней и вошел в комнату, где она лежала, с сахарной улыбкой на своих лживых устах. Он заговорил было с нею, но она впервые перебила его и резким тоном промолвила:

- Оставьте меня, государь, мне отвратительно видеть вас.

Генрих настолько не ожидал таких слов, что даже как-то испугался, попятился назад, хотел что-то сказать в ответ, но ничего не сказав, убрался восвояси. Оставалось ждать грозы, и она не замедлила разразиться. Собрав всех своих подданных, находящихся в замке Теодориха, Генрих объявил, что императрица не только постоянно изменяет ему, но и покусилась на самое святое - вытравила ребенка.

- Не может быть! - воскликнул я, тряся крепко стиснутыми кулаками.Неужто небо не разверзлось и молния не сожгла ему лживое сердце?!

- Увы, этого не случилось,- сказал Конрад.- Он должал восседать на своем троне и клеветать на Адельгейду. Он заявил, что она ведьма, подосланная русским князем, чтобы внести раздор в Западную империю. Якобы, русский князь выполнял это по просьбе василевса55 Алексея. Отец потребовал суда и казни императрицы, причем немедленно, и никто не мог бы отговорить его, если бы не вмешался настоятель замковой церкви, отец Лоренц, который твердо и основательно принялся доказывать, что таковой суд может быть свершен только в присутствии духовного лица, которое совершало обряд бракосочетания, и как ни кипятился отец, а в конце концов вынужден был согласиться ждать, покуда в Верону не явится Магдебургский архиепископ Гартвиг. Мало того, слава Богу, его еще удалось уговорить не бросать Адельгейду в темницу до тех пор, пока она окончательно не поправится.

- Надо немедленно похитить ее! - выпалил я.- Надеюсь, теперь-то она согласна?

- Да, нам удалось уговорить ее. И она сама попросила, чтобы вы, граф, прибыли тайком в Верону и увезли ее вместе с нами. Но дело осложнилось гибелью Димитрия.

- Как?! Димитрий погиб?!

- Да. Это так ужасно! Он не выдержал всех подлостей отца и, выбрав момент, выхватил меч и набросился на него. Но недаром отец слывет великолепным воином. Он успел увернуться от удара, выхватить свой меч и вступить в единоборство с русским рыцарем. Поединок оказался недолгим. Покончив с Димитрием, отец приказал арестовать всех остальных рыцарей Адельгейды, но схватили только Кальтенбаха. Ленцу, Альтене, Люксембургу и Лонгериху удалось бежать. Всюду, у всех ходов и выходов замка были усилены посты. Похитить императрицу и бежать с нею куда-то стало невыполнимой задачей.

- Бедный Димитрий! Он был славный и честный малый. Нужно мчаться в Каноссу, пусть Вельф собирает полки и штурмует Верону. Все равно войны не миновать,- сказал я.

- Не нужно. Мы нашли способ похитить Адельгейду,- возразил мне Конрад и улыбнулся.

- Правда? Какой же? Скорее! Я сгораю от нетерпения.

- Внезапно нашим союзником стал отец Лоренц. Оказалось, он давно уже недоволен как моим отцом, так и его вассалами в замке Теодориха. Оказывается, это он тайком венчал юношу Монтагви и дочку Гебеллинга, Ульгейду. Отец Лоренц предложил следующий план. У него есть одна настойка удивительнейшего свойства, он говорил мне ее состав, но я запомнил только, что туда входит мох с ольхи и серебристого тополя, масло белой лилии, портулак, миртовый лист, семизвездник, корень иерихонской анастатики, и еще десятка полтора компонентов. Выпив этой настойки, человек вскоре засыпает таким глубоким сном, что у него прекращается дыхание и сердцебиение, тело становится бледным и холодным, то есть, с виду человек выглядит мертвым и ни по каким признакам нельзя определить, что он просто спит. Этот сон-смерть продолжается ровно столько, сколько выпито чудесной жидкости. Мы уговорили Адельгейду выпить настойку, и вот, сегодня утром она угасла.

- Угасла? - переспросил я в ужасе.- Умерла?

- Нет, не умерла, а именно угасла, уснула так, что все должны подумать, будто она умерла. Вечером ее отнесут в часовню Архангела Гавриила дабы там всю ночь отец Лоренц мог читать над нею молитвы. Часовня находится вне замка, и даже если отец прикажет поставить рядом с ней стражу, что вряд ли, все равно с ней нетрудно будет расправиться. Вот почему я и говорю, что никуда покамест спешить не следует. К вечеру вы отправитесь в Верону и около храма Святого Зенона встретитесь с Адальбертом, Маттиасом, Дигмаром и Эрихом, все впятером пойдете в часовню, где вас будет дожидаться отец Лоренц и спящая Адельгейда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});