Клуб избранных - Александр Овчаренко

– Наверное пёс ошибся, – решили спасатели. – И немудрено: сутки без передыху работаем!

Но собака упрямо продолжала крутился на одном месте, и спасателям пришлось разгрести в этом месте строительный мусор. И не зря! Под осколками стекла и битой штукатуркой находилось тело молодого мужчины, который был в беспамятстве, но тяжело и надсадно пытался втянуть в помятую грудную клетку пропахший гарью воздух. В груди незнакомца что-то хрипело и булькало.

– Ты смотри, живой! – обрадовался спасатель. Чарли перестал скулить и лизнул мужчину в лицо.

– Будет жить! – уверенно произнёс спасатель. – Раз Чарли его «поцеловал», значит выживет. Чарли – не человек, он никогда не ошибается!

* * *

Примерно в это же время, в Москве, практически одновременно на стол директора ФСБ и Директора ЗГВ легли донесения о взрыве в центральном офисе холдинга «Чёрное золото». Директор ФСБ внимательно прочитал донесение, и размашисто, поверх печатного текста наложил резолюцию, смысл которой заключался в направлении специалистов из Центрального аппарата в Казань-град для проведения совместного расследования с «местными товарищами».

Директор ЗГС никаких резолюций не накладывал. Он вызвал дежурного помощника и задал только один вопрос: «Резидент жив?»

– Жив! – уверенно доложил помощник. – Только пострадал сильно!

– Подключайте дублёра, – отдал распоряжение Директор и вставил лист с донесением в машинку для уничтожения бумаг. Машинка зажужжала и выдала порцию бумажной лапши.

– Есть подключить дублёра! – по-военному чётко доложил помощник и вышел из кабинета.

Не успела закрыться дверь в кабинет Директора, как все элементы большого и сложного механизма ЗГС незримо пришли в движение. «Сказочники» стали корректировать заранее разработанную «легенду», сотрудники отдела оперативного планирования приступили к разработке задания, «прачки» начали процесс «стирания» им одним известной личности, в отделе материального снабжения составляли список необходимых затрат на экипировку дублёра, а бухгалтерия традиционно урезала расходы, мотивируя свои иезуитские действия отсутствием материальных средств.

Сотни людей спешно стали выполнять порученную им работу, и только сам дублёр не ведал, что с этого момента его жизнь течёт по другому руслу.

Глава 8

Магомет вынырнул из беспамятства сразу, без каких-либо переходов. Память услужливо подсказала ему, что случилось накануне, поэтому Магомет не удивился, увидев белые больничные стены и хорошеньких польских медсестёр. За время армейской службы Магомет разучился удивляться: слишком много сюрпризов преподнесла ему жизнь в гарнизоне, поэтому был готов к любому повороту событий.

– Главное, что я жив, а голова заживёт, – рассуждал Магомет, ощупывая на голове плотную марлевую повязку. Сидевшая рядом молоденькая сестричка, увидев, что он очнулся, радостно встрепенулась, о чём-то защебетала по-польски, и куда-то убежала. Вскоре в сопровождении врача появился небольшого роста полицейский, который сносно говорил по-русски.

– Пан есть Магомет Ма-ду-ев? – по слогам произнёс полицейский, раскрыв его загранпаспорт.

– Да я Мадуев, Магомет Мадуев, гражданин Российской Федерации, – тихо, но твёрдо произнёс он.

Полицейский утвердительно кивнул.

– То есть так! – произнёс поляк. – Мы навели о Вас, пан, справки в посольстве. – Пан Мадуев помнит, что с ним случилось?

– Помню! Я всё помню, – со злостью произнёс Магомет, рассматривая сбитые костяшки пальцев на правой руке.

После чего Мадуев подробно рассказал о нападении. Полицейский записал его показания, поблагодарил и ушёл. Обессиленный, Магомет откинулся на подушку и закрыл глаза. Несмотря на чудесное спасение, на душе оставался неприятный осадок: он понимал, что за угнанный лимузин с него спросят. Заказчики были серьёзные люди, и свой интерес блюли строго. К тому же было жалко Серёжку Коробова, который, вероятней всего, погиб от руки наркомана.

– В нашей работе случается всякое! – любил повторять Коробов.

Сон почти перенёс Мадуева во владения Морфея, когда чья-то прохладная ладонь осторожно коснулась его лица. Готовый к любой неожиданности, Магомет резко перехватил руку и открыл глаза. Перед ним сидела молодая русоволосая женщина, в не застёгнутом белом халате. В глазах женщины вспыхнул испуг.

– Я есть Каторжина! – торопливо произнесла она. – Мэдицинский сэстр.

– Медицинская сестра? – переспросил Магомет, отпуская руку женщины.

– Да, да! Я есть медицинский сестра, ваш друг!

– Друг – это хорошо! Мне сейчас нужен надёжный друг, – пробормотал Магомет.

– Прошу пана говорить медленно, я плохо понимаю по-русски! – извинилась полячка.

– Это ничего! – усмехнулся Магомет, – Это мы скоро исправим!

Рана была неопасной: пуля прошла по касательной, и Магомет быстро пошёл на поправку. Вскоре он без посторонней помощи разгуливал по больничным коридорам. Рослый и сильный, он притягивал к себе женские взгляды, и редкая медсестра или женщина-врач находили в себе силы отвести взгляд от его по-мужски красивой фигуры.

За время лечения Магомет отпустил бороду и в шутку называл себя абреком. Незнание польского языка не являлось для Магомета серьёзным препятствием. Многие поляки сносно объяснялись по-русски, а когда не хватало слов, Магомет с большим удовольствием использовал язык жестов, чем приводил медицинский персонал в смущение, которое скоро сменялось затаённой надеждой на развитие более близких отношений. Точнее всех выразилась Ядвига Заславская – близкая подруга Катаржины, прославившаяся тем, что в медицинском центре не осталось ни одного мужика, которого бы Ядвига не затащила к себе в постель: «Отличный самец! Я когда представляю его в койке, у меня челюсти сводит»!

Катаржина, понимая, что в этом любовном многоугольнике ей не разобраться, плюнула на все приличия и стала действовать более решительно. На следующее ночное дежурство она затащила Магомета в ординаторскую, закрыла дверь на ключ и скинула белый халат. Под халатом находилось красивое и ухоженное тело молодой женщины, которую жизнь почему-то обделила любовью. Магомет по достоинству оценил чёрное кружевное бельё, которое Катаржина торопливо сняла, и перешёл к активным действиям.

Провокация удалась на славу: длительное воздержание, а также безудержные фантазии Катаржины, заимствованные из немецких порнофильмов, сделали из Магомета ненасытного зверя. Свой сексуальный голод он утолил, когда за больничными окнами забрезжил рассвет.

– Теперь я понимаю, почему русские победили швабов в войне! – прошептала Катаржина и бессильно откинулась на подушки. Магомет, не зная, что ответить на такой необычный комплимент, поцеловал её в раскрасневшуюся щёку и ушёл в палату, где проспал сном праведника до обеда.

Однако вечер этого дня преподнёс Магомету неожиданный сюрприз. После ужина, когда заступившая на ночное дежурство Ядвига Заславская разносила таблетки, в палату вежливо но решительно, преодолев слабое сопротивление охранников, вошли четверо мужчин. Ядвига как раз передавала Магомету горсть разноцветных витаминов и задержала его руку в своей ладони чуть дольше, чем требовалось. Глядя в бесстыжие глаза Ядвиги, Магомет предвкушал повторение прошедшей ночи, когда прозвучал знакомый гортанный голос.

– Здравствуй, Магомет! Рад видеть тебя живым, – поздоровался старший из четверых.

– Здравствуй, Ахмет! – поздоровался в свою очередь Магомет, поражённый появлением дальнего родственника.

– Собирайся, Магомет! Дома ждут тебя очень важные дела!

– Я ещё не совсем здоров, – слабо запротестовал Мадуев.

– Дома вылечишься. Отец приказал мне привезти тебя домой, даже если ты будешь в беспамятстве лежать на больничной койке! – усмехнулся Ахмет, глядя на полногрудую Ядвигу, которая, услышав незнакомую гортанную речь, испуганно жалась к Магомету.

Случилось то, чего Магомет боялся: его втягивали в междоусобицу. В глубине души он знал, что родственники не позволят ему оставаться в стороне, когда родовой клан ввязался в кровавую драку за власть в республике.

Власть – дама капризная, и чтобы завоевать её расположение, принято угощать её, но не шампанским. Власть предпочитает очень дорогой напиток, Власть предпочитает кровь! Так было всегда и везде, и чем больше крови проливал очередной коронованный властью диктатор, тем прочнее держался его трон, тем больше любили его рабы и царедворцы, тем больше превозносили его заслуги летописцы. На Востоке, где чинопочитание и восхваление власть предержащих возведено в ранг приличия, во все века борьба за власть была особо кровавой.

То, что драка предстоит серьёзная, Магомет знал. Из рассказов земляков ему стало известно, что его отцу, Султану Рашитовичу Мадуеву, очень влиятельные люди предложили баллотироваться на пост президента республики, вернее, государства. На Мадуева делали ставку представители местной финансовой олигархии. Эти люди не привыкли быть на виду, они привыкли управлять, сидя в тиши и прохладе своих кабинетов, а кем управлять – секретарём местного райкома или президентом новообразованной республики, – большой разницы нет.