Между нами горы - Чарльз Мартин

Эшли нашарила в темноте мою руку.

– Все хорошо?

– Да, все хорошо. Похоже, нам разрешено здесь находиться. Вот только… – Я раскатал спальный мешок и залез внутрь. Лежать прямо на полу было непривычно жестко. – Недостает моего матраса.

– Пустить вас на мой?

– Я уже об этом подумал. Вряд ли на нем хватит места на двоих.

Она промолчала.

– Как ваша нога?

– Побаливает.

– По-другому или по-прежнему?

– По-прежнему.

– Если будут изменения в ощущениях, скажите мне.

– Что вы тогда сделаете?

Я перевернулся на другой бок и закрыл глаза.

– Может, ампутирую? Чтобы больше не болела.

Она шлепнула меня по плечу.

– Не смешно!

– Ваша нога в порядке. Она хорошо заживает.

– На большой земле мне понадобится операция?

– Рентген покажет. Рентген и осмотр.

– Вы будете меня оперировать?

– Нет.

– Почему?

– Потому что буду отсыпаться.

Она снова шлепнула меня по плечу.

– Бен Пейн…

– Что?

– У меня к вам вопрос. Только, чур, ответьте честно.

– Желаю удачи.

Третий шлепок.

– Кроме шуток!

– Ладно.

– В случае чего, мы сможем вернуться назад, в дом? Если условия ухудшатся? Еще возможно возвратиться?

Мой спальный мешок истрепался и уже не так хорошо удерживал тепло. Предстояла нелегкая ночь. Я мысленно представил обратный путь до треугольного дома. Надо было подниматься в гору. Я был уверен, что уже не осилю этого.

– Да, возможно.

– Вы меня обманываете?

– Обманываю.

– Ответьте толком: да или нет?

– Возможно.

– Бен, у меня есть одна здоровая нога.

– Нет.

– Значит, пути назад не будет? Мы больше никогда не увидим тот дом?

– Похоже на то. – Я растянулся и уставился в потолок. Небо затянуло облаками, и в хижине было темно, как в норе. Учитывая, что снег вокруг громоздился на восемь футов, так оно и было. Через несколько минут Эшли просунула руку ко мне в спальный мешок и положила ладонь мне на грудь.

Она пролежала там всю ночь.

Я знаю.

Глава 43

Когда рассвело, мы продолжили путь. Эшли хотелось поболтать, но на моем состоянии сказывались последствия вчерашнего напряжения. Кроме того, дорога медленно поднималась вверх. Сначала угол подъема рос медленно, но потом начались тяжелейшие четыре мили: дорога, извиваясь, забиралась в гору. Это была та гора, что мозолила мне глаза последние два дня. Из-за угла подъема и из-за сырого снега тащить сани было крайне трудно. Я подтянул ремни на плечах, подоткнул под них руки, приналег. На следующую милю ушло три часа. К обеденному привалу мы оставили позади пять миль и поднялись примерно на тысячу футов.

Дорога продолжала карабкаться в гору, снег колол мне лицо.

К сумеркам мы проделали в общей сложности семь миль, но я был совершенно обессилен, ноги меня уже не держали. Сделав шажок, я несколько секунд отдыхал, чтобы сделать следующий. Вся надежда была на то, что мы набредем на новую хижину для замерзших путников, но надежда не оправдывалась, а идти дальше я уже не мог.

Мы встали лагерем под высокой осиной. Я сделал брезентовый тент, разложил на снегу одеяло, бросил на него спальный мешок и провалился в сон еще до того, как уронил голову.

Я проснулся глубокой ночью. Валил снег, брезент низко провис под его тяжестью. Я стряхнул снег, пожевал холодное мясо, попил воды и высунул голову наружу. На севере между облаками зиял просвет. Натянув ботинки, я нацепил снегоступы и отправился на разведку. Дорога вела в гору, и я поднялся еще на несколько сот футов. Ближе к вершине дорога стала сужаться и петлять. Обнадеживало одно: дальше предстоял спуск. Дорога резко свернула влево, и я замер, затаив дыхание. Мои натруженные ноги быстро затекали.

Низкие облака облепили горы, как ватные тампоны на ранах. Дальше, миль на тридцать-сорок, простирался просвет. Я прищурился. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что предстало моему взору.

Я отвязал брезент от осины, сложил его и разбудил Эшли. Она вздрогнула.

– Что такое? В чем дело?

– Хочу вам кое-что показать.

– Прямо сейчас?

– Да.

Я впрягся в сани и потащил их наверх. Один я преодолел подъем за четверть часа, а сейчас мучился целый час. Я торопился, надеясь, что небо останется ясным хотя бы еще немного и что она тоже сможет увидеть то, что видел я. У меня болели мышцы живота и шеи, я задыхался, ремни врезались в плечи.

Мы повернули, я поставил сани над обрывом и стал ждать нового прояснения. Ветер пронизывал меня насквозь. Я напялил куртку и всунул руки в рукава. Через несколько минут облака разомкнулись, открыв прежний вид. Я показал Эшли пальцем на то, что разглядел раньше.

На расстоянии миль сорока мерцал слабый свет. Дальше, к северу, к небу тянулся дымок.

Эшли вцепилась в мою руку. Мы не произнесли ни слова. Облака то сгущались, то разлетались, подчиняясь порывам ветра. Я снял показания компаса, дождавшись, пока успокоится стрелка. Триста пятьдесят семь градусов, почти строго на север.

– Что вы делаете? – не выдержала она.

– Страхуюсь на всякий случай.

Всю ночь мы таращились вдаль в надежде на то, что в облаках появятся новые дыры. У них был оранжевый оттенок, намекавший то ли на уличные фонари, то ли на какую-то другую подсветку снизу. Вдруг там прячется что-то крупное, вдруг этот объект удастся высмотреть издали? В конце концов на востоке взошло солнце, и мы потеряли из виду искомую точку. Весь мир снова укутался белым ковром.

Дорога опять привела нас на высоту 11 тысяч футов. Мне был нужен сон, но я знал, что не усну – слишком велико было возбуждение. Мы молча бороздили снег, думая об увиденной картине, о мире, где есть электричество, водопровод с горячей водой, микроволновые печи и кофе.

Гора превратилась в плато, и мы преодолели несколько миль по вершине мира. Ветер мерно и сильно дул мне в лицо, обжигая кожу. Воздух был разреженный, снег колол щеки. Я наклонялся вперед, ловил воздух ртом и мысленно считал мили. Их оставалось примерно сорок пять.

«Сорок две мили до света… – бормотал я. – Сорок одна миля…»

Когда оставалось сорок миль, мы достигли горной седловины, защищенной от ветра выемки. На ее дне нас ждала новая хижина для замерзших бедолаг. Она была существенно просторнее первой, с тремя железными кроватями, накрытыми матрасами, очагом и кучей дров, которых хватило бы на всю зиму. Над дверью была надпись «Домик лесника». Внутри я нашел такую же табличку, как в первой хижине.

Благодаря прихваченному с собой баллончику со сжиженным газом разжечь огонь не составило труда. Я просто сложил дрова, обрызгал их и поднес спичку. Огонь сразу занялся и пополз вверх. Убедившись, что он не потухнет, я стянул с себя мокрую одежду и развесил для просушки. Потом уложил Эшли, плюхнулся сам и уснул без задних ног.

Глава 44

Меня разбудила Эшли.

– Вы меня слышите, Бен?

– Слышу…

Уже совсем рассвело. Солнца не было, но и снега, к счастью, тоже – пока. Я не знал, который час, но, скорее всего, близился полдень.

– Долго же вы спали!

Я озирался, пытаясь вспомнить, где мы.

У меня ужасно ныли ноги, саднило ступни и все тело с ними тоже. Я сел, и у меня тут же свело мышцы ног и живота. Я долго потягивался, приводя себя в порядок. Эшли подала мне почти полную бутылку воды комнатной температуры. Я хлебнул и испытал сладостное облегчение.

За едой я гадал, как далеко мы сможем уйти за этот день. Через полчаса я уже тянул за собой сани.

Эшли аккуратно дернула за свой шнурок.

– Бен?

– Что? – отозвался я через плечо.

– Вы, случайно, не знаете, какой сегодня день?

– Двадцать седьмой.

– Завтра будет четыре недели? – Я кивнул. – Значит, сегодня суббота?

– Выходит, так.

Я мерно переставлял ноги в снегоступах. Она снова дернула за шнурок.

– Я тут подумала… Похудеть оказалось так просто, что грех будет не заработать на таком опыте.

– Это как?

– Давайте напишем книгу о диете.

– Книгу о диете?

– Да! – Она села в санях. – Вы только подумайте! После падения мы едим одно мясо, пьем только воду и немножко кофе и чая. А посмотрите на нас! Кто станет оспаривать, что это не сработало?

Я оглянулся.

– По-моему, наша теперешняя диета – производное от низкоуглеводной диеты Аткинса, она же диета «Саут Бич».

– Ну и что?

– Как мы ее назовем?

– «Диета северной Юты»?

– Звучит скучно.

Они щелкнула пальцами.

– Как называются эти горы?

– «Национальный лесной заказник «Уэсэтч».

– А еще?

– Хай-Уинтас.

– Как насчет «Диеты для похудания «Авиакатастрофа в Хай-Уинтас»?

– На нас она подействовала, не спорю, но уж слишком она строгая и дорогая для большинства людей.

– Это еще почему?

– Ну как же, мы ведь ели мясо пумы, форель, крольчатину, лосятину, пили только воду, кофе, чай. Вряд ли средний американец раскошелится на книгу в триста страниц, описывающую диету, которую я изложил вам одним предложением. Не говоря о том, что ваш мясник не сможет предложить вам мясо пумы.