Песнь крови - Энтони Райан

– …И когда Тероса, владыку Ренфаэля, привели к королю раненным и закованным в цепи, он пренебрежительно сплюнул и потребовал, чтобы его казнили, ибо это лучше, чем преклонить колени перед щенком-выскочкой. Король Янус удивил всех, разразившись хохотом. «Я не требую от тебя преклонять колени, брат мой! – отвечал он. – И умирать я от тебя не требую. Мало пользы принесешь ты Королевству, если умрешь». На это владыка Терос ответил…

– «Твое Королевство – мечта безумца!» – перебил Ваэлин. – Король же снова расхохотался, и спорили они так еще сутки напролет, пока наконец спор не превратился в обсуждение. И в конце концов владыка Терос узрел мудрость королевских намерений. И с тех пор сделался он самым преданным вассалом короля.

Лицо у Каэниса вытянулось.

– Так я тебе все это уже рассказывал…

– Пару раз, не больше.

Они стояли недалеко от реки и смотрели, как Френтис и его товарищи-новички играют со щенками Меченого. Сука родила шестерых, четырех кобельков и двух сучек. Они выглядели безобидными комочками сырого меха, когда она вылизывала их на полу конуры. Щенки быстро росли: они уже сейчас были в половину роста обычной собаки, хотя резвились и спотыкались о собственные лапы они совсем как любые другие щенки. Френтису разрешили дать им имена, но его выбор оказался несколько примитивным.

– Кусай! – кричал он, размахивая палочкой, своему любимому щенку, самому крупному из всех. – Сюда, малыш!

– В чем дело, брат? – спросил у Ваэлина Каэнис. – Отчего ты все время молчишь?

Ваэлин смотрел, как Кусай сбил Френтиса с ног и принялся вылизывать ему лицо. Мальчишка радостно хихикал.

– Ему тут хорошо, – заметил Ваэлин.

– Жизнь в ордене и в самом деле пошла ему на пользу, – согласился Каэнис. – Похоже, он подрос на добрый фут с тех пор, как пришел сюда. И он быстро все схватывает. У мастеров он на хорошем счету: ему никогда не приходится ничего повторять дважды. По-моему, его еще даже ни разу не высекли.

– Интересно, как же ему жилось до сих пор, что здесь ему хорошо?

Ваэлин обернулся к Каэнису.

– Он сам захотел прийти сюда. В отличие от всех нас. Он так выбрал. Его не втолкнул в ворота не любящий его отец.

Каэнис подошел ближе и понизил голос.

– Твой отец хотел, чтобы ты вернулся, Ваэлин. Помни об этом. Ты, как и Френтис, сам выбрал остаться здесь.

«Десять лет восемь месяцев… Маменька говорила, что ты приедешь к нам и будешь мне братом… но ты так и не приехал…»

– Зачем? Зачем он хотел, чтобы я вернулся?

– Жалел о содеянном? Чувствовал себя виноватым? Зачем вообще люди что-то делают?

– Аспект как-то раз сказал мне, что мое присутствие здесь демонстрирует преданность моего отца Вере и Королевству. Если он поссорился с королем, возможно, забрав меня, он продемонстрировал бы обратное.

Каэнис помрачнел.

– Как плохо ты о нем думаешь, брат! Нас, конечно, учили оставить свои семьи в прошлом, и все же дурное это дело, когда сын ненавидит отца.

«Десять лет восемь месяцев…»

– Чтобы ненавидеть человека, его надо знать.

Глава четвертая

Начало лета принесло с собой традиционный недельный обмен братьями и сестрами с другими орденами. Выбирать орден, куда ты хочешь отправиться, можно было самим. Мальчики из Шестого ордена обычно менялись местами с братьями из Четвертого ордена, с которым им теснее всего придется сотрудничать после посвящения. Но Ваэлин вместо этого выбрал Пятый.

– Пятый орден? – нахмурился мастер Соллис. – Орден Тела. Орден целителей. Ты действительно хочешь туда?

– Да, мастер.

– Да чему ты вообще можешь там научиться? А главное, что ты сможешь им предложить?

Он похлопал розгой руку Ваэлина, испещренную шрамами, полученными на тренировках, и следами от расплавленного металла, заработанными в кузнице мастера Джестина.

– Эти руки – не для целительства!

– У меня на то свои причины, мастер.

Ваэлин понимал, что нарывается на порку, но такие вещи его уже давно не пугали.

Мастер Соллис крякнул и зашагал дальше вдоль строя.

– А ты, Низа? Тоже хочешь присоединиться к своему брату, пойти утирать лобики болящим и страждущим?

– Я предпочел бы Третий орден, мастер.

Соллис смерил его пристальным взглядом.

– Писаки и книжники…

Он грустно покачал головой.

Баркус с Дентосом выбрали самый надежный вариант: Четвертый орден, в то время как Норта с нескрываемым удовольствием попросился во Второй.

– Орден Созерцания и Просветления, – бесцветно произнес Соллис. – Тебе хочется провести неделю в ордене Созерцания и Просветления?

– Я чувствую, что моей душе пойдет на пользу время, проведенное в медитации над великими таинствами, мастер, – ответил Норта, демонстрируя ровные зубы в серьезной-пресерьезной улыбке. Ваэлину впервые за несколько месяцев захотелось расхохотаться.

– Ты хочешь сказать, что хочешь провести неделю, сидя на жопе ровно, – сказал Соллис.

– Да, мастер, медитация обычно осуществляется в сидячем положении.

Ваэлин расхохотался – просто не сумел удержаться. Три часа спустя, наматывая сороковой круг по периметру тренировочного поля, он все еще хихикал.

* * *

– Брат Ваэлин?

Встретивший его у ворот человек в сером плаще был стар, тощ и лыс, но Ваэлина поразили его зубы: жемчужно-белые и безукоризненно ровные, совсем как у Норты. Старый брат был во дворе один, он протирал шваброй темно-коричневое пятно на булыжной мостовой.

– Мне нужно доложить о себе аспекту, – сказал Ваэлин.

– Да-да, нас предупредили, что ты придешь.

Старый брат поднял щеколду на калитке и распахнул ее.

– Нечасто братья из Шестого приходят учиться у нас!

– Вы тут одни, брат? – спросил Ваэлин, входя в калитку. – Я предполагаю, что в таком месте, как тут, охрана нужна непременно.

В отличие от Шестого, Дом Пятого ордена был расположен в стенах столицы: большое крестообразное здание вздымалось над трущобами южных кварталов, и его беленые стены сияли маяком среди тусклой массы теснящихся друг к другу, скверно построенных домишек, которыми изобиловали окрестности порта. Ваэлин никогда прежде не бывал в южных кварталах, но быстро понял, почему люди, у которых есть что красть, стараются сюда не заглядывать. В замысловатой паутине темных проулков и заваленных отходами улочек была масса возможностей устроить засаду. Ваэлин аккуратно пробирался по грязи, не желая явиться в Пятый орден в грязных сапогах, перешагивал через скорчившиеся фигуры пьянчуг, отсыпающихся после вчерашнего грога, и не обращал внимания на нечленораздельные возгласы тех, кто то ли перепил, то ли не допил. Там и сям вялые шлюхи провожали его равнодушным взглядом, но предлагать свои услуги не пытались: у орденских мальчишек денег все равно нет.

– Ой, да нас тут никто не беспокоит, – ответил старик. Затворяя калитку, Ваэлин обнаружил, что на ней и замка-то нет. – Я эти ворота уже больше десяти лет караулю, ни одного случая не припомню.

– А зачем же вы тогда караулите?

Старый брат посмотрел на него с удивлением.

– Это же орден целителей, брат. Люди приходят сюда за помощью. Должен же их кто-то встретить!

– А-а! – сказал Ваэлин. – Ну да, конечно.

– Но все-таки моя старушка Бесс всегда при мне.

Старик зашел в кирпичный домик, служивший ему сторожкой, и вынес большую дубовую палицу.

– Просто на всякий случай.

Он вручил дубину Ваэлину, явно рассчитывая услышать мнение знатока.

– Ну…

Ваэлин взвесил дубину на руке, помахал ею и вернул старику.

– Это доброе оружие, брат.

Старику это, похоже, польстило.

– Я ее сам вырезал, когда аспект поручил мне караулить ворота! А то руки-то у меня сделались чересчур неловкими, чтобы вправлять кости или зашивать раны, видишь, какое дело?

Он повернулся и быстро зашагал к Дому.

– Идем, идем, отведу тебя к аспекту.

– А вы тут много времени провели, да? – спросил Ваэлин, шагая следом.

– Да нет, всего лет пять, не считая обучения, конечно. Большую часть своего служения я провел в южных портах. Надо тебе сказать, что нет такой заразы на этом свете, которую не сумел бы подцепить моряк.

Вместо того чтобы провести Ваэлина к большим дверям напротив, старый брат обогнул здание и вошел туда с черного хода. За дверью оказался длинный коридор с голыми стенами. Там сильно пахло чем-то едким и одновременно чем-то сладким.

– Уксус и лаванда, – пояснил старик, видя, как Ваэлин морщит нос. – Изгоняет дурные испарения.

Он провел Ваэлина мимо многочисленных комнат, где, похоже, ничего не было, кроме пустых коек, и привел в круглое помещение, от пола до потолка облицованное белой кафельной плиткой. На столе в центре помещения лежал обнаженный извивающийся молодой человек. Двое крепких братьев в серых плащах удерживали его, в то время как аспект Элера Аль-Менда изучала неумело перевязанную рану у него на животе. Кричать человеку не давал кожаный ремень, которым был стянут его рот. По периметру комнаты возвышались ступенчатые ряды скамей, на которых сидели разновозрастные братья и сестры в серых одеяниях, наблюдающие за происходящим. Когда вошел Ваэлин, по залу прошло движение – все обернулись посмотреть на него.