Волчья звезда - Мария Галина

— Завтра, — сказал староста, — приходите завтра. И привозите вашу виру. Вам нужна телега?

— Нет, у нас своя.

— Хорошо. А то мои люди боятся к вам ходить.

— Я приду завтра, — сказал Симон.

— Все приходите. Они покажутся только всем. "Нужно будет наладить камеру, — подумал Симон. — И связаться с Лагранжем — пусть выпустит своего Наблюдателя".

— Не делай этого, чужеземец, — сказала старуха.

— Так что? — спросил у нее из-за спины Михей.

— Ладно, — ответил Симон. — Ладно.

* * *

— Слышал? — Симон подкрутил верньер. Но это не помогло. По экрану ползли помехи.

— Да, — неохотно ответил Улисс, — уже слышал. Мы делаем все, что можем. Что еще?

— Диана здесь?

— Занимается с новенькими.

— Эти ваши… чингачгуки?

— Да. Мы расширили программу. Может быть успеем.

— Послушай, Улисс, я бы хотел поговорить с той девчонкой. Помнишь, ты мне рассказывал… Это можно устроить?

Улисс покачал головой.

— Она больше здесь не бывает.

— С ней-то что?

— Внутренний конфликт. Ты понимаешь… мы торопимся. Эти, вроде, все усваивают быстрее, а наши соседи отпускали к нам только ее, да и то с неохотой. В общем, мы решили форсировать события и спровоцировали потасовку. Еле уняли. Но теперь она сюда ни ногой.

— Жаль.

— Да уж. И девчушку жалко. Диана очень огорчена. Очень. Она неплохо с ней ладила.

— Никогда не думал, что Диана способна к кому-то привязаться.

— Я тоже.

— Попробуй все-таки. Может, новенькие что-то слышали.

— Об этом твоем феномене? Свет в небе?

— Да. Похоже на огромную светящуюся линзу — и внутри, вроде бы, что-то движется…

— Хорошо, — равнодушно сказал Улисс.

— Известишь нас сразу же?

— Да, Конечно. Держитесь там, ладно?

— Уже недолго. Скоро увидимся, — сказал Симон и отключил связь.

И поморщился — уж больно фальшивой была уверенность, звучавшая в его собственном голосе.

* * *

Гидеон, закрыв глаза, лежал на койке в лаборатории. Монитор давно был отключен, датчики сняты — теоретически пациент уже мог подняться с постели, но Гидеон ничего не делал, даже не читал, хотя прикроватная лампа и горела в полную силу.

Он просто лежал.

— Ты как? — неловко спросил Симон.

По-прежнему не открывая глаз, тот ответил:

— Ничего.

— Послушай… Мне нужна твоя помощь…

— Да? — невыразительно отозвался Гидеон.

— Коменски просил посмотреть, что там… я хочу сказать…

— Да?

— Нужно эксгумировать тело.

— Что, кроме меня некому?

— Гидеон, ты же знаешь правила — руководитель выходит из-под защитного купола только в исключительных случаях. Кого ты хочешь, чтобы я попросил? Оливию? Наташу?

— Почему нет? Ничего с ними не сделается.

— Сделается. Оливия давно уже на пределе. Да и Наташа… Ты ее когда последний раз видел?

— Не помню.

— Гидеон… пожалуйста… возьми себя в руки…

— Хватит с меня того, что я его убил. Теперь еще и это…

— Ты убил не его. Ты это отлично знаешь.

Симон вздохнул и присел на край койки.

— Гидеон, послушай… Помнишь, эта штука, которую мы с тобой видели… Вдруг это именно то, что мы ищем? Ведь это наверняка искусственный объект.

Гидеон слегка приоткрыл глаза, в которых мелькнул проблеск интереса.

— Ты думаешь?

— Точно. Возможно… нам удастся с ними связаться уже в ближайшее время — кто бы они ни были.

— Пришельцы?

— Господи, да какая теперь разница! Пришельцы или люди — ты же понимаешь, что это для нас… Быть может, еще не все потеряно.

— Не понимаю, зачем нужно раскапывать могилу, — сказал Гидеон.

— Мы ведь сами не знаем, как это бывает.

— Разве?

— Нам пригодятся любые знания…любые…

— Да ничего нам не пригодится. Ладно, — он сел на постели. — Только… заберем его оттуда, хорошо?

— Хорошо, — сказал Симон, — заберем. "Если так, — подумал он, — нужно будет приготовить герметичный контейнер. Забавно, Винера бы это вряд ли обрадовало. В сущности, его похоронили именно так, как он и хотел". А вслух произнес:

— Я зайду за тобой через полчаса. Ты уж соберись, ладно?

— Да, — голос Гидеона стал заметно тверже. Я уже в порядке.

* * *

Тонкий синеватый ноготок молодого месяца поднимался над лесом, его подпирали вырезные верхушки елей. Поляна была пуста, свежий холм высился в ее центре, перечеркнутый угольными тенями. Вспаханная полоса, огибающая деревню, чернела, точно молчаливая река.

— Это они зачем? — удивился Гидеон.

— От нечистой силы, я полагаю.

— Что-то вроде нейтральной полосы?

— Метафизически — да. Гидеон вздохнул.

— Здорово же мы их напугали.

Симон. извлек из мобиля, который почти бесшумно урчал, пригасив огни, пластиковый контейнер и инструменты.

— Да, — сказал он, — а теперь их страх будет подпитываться недавними событиями. Коменски прав, нужно убираться отсюда и поскорей — мы не выдержим такого давления.

— Быть может, Винер просто оказался слабее.

— Не думаю, — ответил Симон, — скорее, восприимчивей.

Он с размаху вогнал в холм лезвие лопаты. Жирная земля отваливалась пластами.

— Понимаешь, он воспринимал все всерьез, вот в чем дело.

— Слишком старался?

— Да, — сказал Симон, — слишком старался.

Месяц поднялся выше, на поляне чернела горка вывороченной земли.

— Открой контейнер, — сказал Симон, — руками только не бери. Там в багажнике есть манипуляторы.

— Тогда, — задумчиво проговорил Гидеон, отвинчивая крышку контейнера, — лучше вообще не выходить из лагеря. Сам знаешь, защитный купол действует как экран. Мы продержимся дольше.

— Насколько — дольше? Предоставленные сами себе? А когда энергия иссякнет? Тогда и куполу хана. И всему остальному, кстати. Ладно, что толку сейчас гадать — в любом случае завтра все выяснится.

— Ты в них веришь? В этих… на воздушном океане.

— Нет, — честно сказал Симон. — Именно это меня и обнадеживает. Открыл?

— Да.

— Хорошо. Подгони его сюда. Ночная сырость проникла Гидеону за шиворот, и он поежился.

— Долго еще?

— Нет. Что за черт!

Симон отстегнул фонарик и направил тонкий луч в черневшую теперь посреди поляны яму.

— Что там? — беспокойно спросил Гидеон.

— Сам погляди.

— Нет. Я не хочу.

— А ты посмотри все-таки.

Гидеон нехотя склонился над могилой.

— Там ничего нет! — тихонько сказал он.

— Да.

— Что это значит, Симон?

— Не знаю. Не знаю.

Симон отбросил в сторону не нужную теперь лопату и оглянулся. Ели, стеной обступившие поляну, насмешливо покачивали вырезными верхушками, месяц забрался еще выше и теперь висел почти в зените, кривляясь и подмигивая… Шорох раздался меж ветвей, и Симон непроизвольно отпрянул, но потом вновь расслабился — поляна по-прежнему была пуста, лишь низко над землей пролетела на своих мягких крыльях огромная сова. Чуть не задев опереньем его волосы, она бесшумной тенью пронеслась над ямой и исчезла в ночи.

* * *

— Ничего? — переспросил Коменски.

— Ничего, — ответил Симон, — пусто.

— Но…

— Знаю, мы не этого ожидали. Но Земля — не Сириус. Какие-то неучтенные факторы.

— Время, время, — пробормотал Коменски, — нас поджимает время. Энергия иссякает — ты знаешь? Скоро мы не сможем обеспечить работу защитного купола. И синтезатора.

— А у Лагранжа?

— У них не сегодня-завтра будет то же самое.

— Если мы к ним присоединимся, нагрузка увеличится.

— Да, но и времени у нас будет больше. Все еще настаиваешь на этом своем experimentum crucis?![1]

— Это ничем не хуже поисков вампиров. Во всяком случае, безопаснее.

— Ты уверен?

— Старуха говорила, они ничего не делают. Они совершенно безвредны, Амос, кем бы они ни были.

— Инопланетный зонд? Еще одни исследователи?

— Быть может…

— Но тогда это — спасение.

— Вполне возможно.

— В любом случае, нужно известить группу Лагранжа. Если мы все пойдем, пусть они вывесят Наблюдателя. Подготовьте все оружие — все, в том числе зарядите инжектор снотворными ампулами, мало ли… Подзарядите аккумуляторы мобиля — я не хочу, чтобы что-нибудь подвело в самый решающий момент. Потом, Симон, ты уверен, что нам следует соглашаться на их условия?

— Что ты имеешь в виду? Это барахло?

— Да.

— Нам оно больше не понадобится. Если мы переберемся на равнину, то сможем перевезти с собой только самое необходимое.

— Да. Это верно. Даже архив придется оставить. И Наташины картины.

— Бедная Наташа!

— Да, она расстроится. Впрочем, скажи ей, пусть подготовит контейнеры — вдруг все-таки повезет.

— Ладно. Послушай, Амос…