Королевский долг - Пол Баррел

Был жаркий день, пятница. После обеда няня Ольга Пауэлл увела Уильяма и Гарри в детскую. Принцесса пришла ко мне в буфетную и прямо объявила:

— Я хочу тебя кое о чем попросить, Пол. Ты мог бы выполнить для меня одно поручение? Об этом никто не должен знать. Понимаешь, никто. Ты должен завтра поехать на станцию Кембл и забрать кое-кого. Сможешь?

— Конечно, Ваше Высочество.

— Это будет мой близкий друг — майор Джеймс Хьюит.

О чем бы ни попросили меня принц и принцесса, я всегда выполнял просьбу, не задавая лишних вопросов. Но, поручив мне такое дело, она оказала мне большое доверие. Принцесса понимала, что рискует, доверившись мне — бывшему лакею королевы и человеку, который большую часть времени проводит, прислуживая принцу Чарльзу, но она надеялась, что ее дружба с Марией сыграет свою роль. Только она не знала, что я в любом случае не стал бы ее подводить. Я чувствовал, как она одинока, и мне было ее жалко. Если этот «друг» делает ее счастливой, то все остальное не важно.

После обеда я сел в свой «Воксхолл-астра» и отправился за семь миль в Кембл. Я выехал из поместья, свернул налево на шоссе А433, огибавшее Тетбери, потом съехал на узкую дорогу, ведущую в небольшую деревушку, где на автостоянке меня ждал гость принцессы. Я увидел его раньше, чем он меня. Он стоял прислонившись к спортивной машине с открытым верхом, на нем был твидовый костюм, рубашка, расстегнутая у ворота, и солнечные очки.

— Здравствуй, Пол, — сказал он, протягивая мне руку. Значит, он знал, что приеду именно я. Он сел в мою машину, и мы поехали обратно в поместье. Я чувствовал, что ему не по себе.

— Я могу доверять тебе, Пол? — спросил он, и я ответил, что может ровно настолько, насколько доверяет мне принцесса.

В глубине души я радовался, что получил такое поручение. Позднее я привык привозить к принцессе ее друзей и устраивать их тайные свидания. Не буду называть их имена — это неважно. Главное, что принцесса решилась поручить мне серьезное дело, о котором никто не должен был знать. Даже Венди.

Я подъехал к поместью сзади, провел майора Хьюита через ворота у бассейна, затем по саду — на террасу и через стеклянные двери — в дом. Принцесса уже ждала нас. Она обняла своего «близкого друга», который осенью должен был отправиться на службу в Германию. Принцесса сияла.

— Спасибо, Пол.

— Зовите меня, если Вам еще что-нибудь понадобится, Ваше Королевское Высочество, — сказал я и отправился мыть посуду.

Надо сказать, что майор Джеймс Хьюит стал приезжать в Хайгроув намного позже, чем сюда стала наведываться Камилла Паркер Боулз. Принц Чарльз первым нанес удар их браку. Принцесса лишь ответила ему тем же. Думаю, не стоит говорить, что принц не узнал о приезде майора Хьюита. Да, я как дворецкий в Хайгроуве должен был сообщать принцу обо всем, что происходило в поместье, но в те выходные это был «дом принцессы». Меня не мучила совесть наоборот: я был рад, что могу послужить принцессе. Колин Тримминг, Ричард Айлард и Майкл Фосетт устраивали личную жизнь принца. А я помогал принцессе. Я помогал ей стать счастливее.

Во вторник 28 июня 1990 года, через семь дней после восьмого дня рождения Уильяма, произошел случай, ставший переломным моментом в отношениях принца и принцессы. После этого она стала чувствовать себя еще более одинокой и нелюбимой, чем раньше.

Принцесса была в Кенсингтонском дворце и собиралась пойти в школу к своим сыновьям посмотреть пьесу, которую поставили ученики. Принц был в Хайгроуве всю неделю. В тот день я подал обед на десять персон, потом помчался готовить гостиную и холл для вечернего приема гостей из Международного фонда защиты болот, на котором ожидался почетный гость, Майкл Кейн. Перед приемом принц Чарльз отправился в Сайренсестер играть в поло.

Вдруг зазвонил телефон. Испуганный лакей принца Кен Стронак прыгнул в машину и помчался в Сайренсестер. Принц Чарльз упал с лошади и сломал правую руку. Его спешно увезли в больницу. Но прием нельзя было отменить; я встретил Майкла Кейна у дверей и сообщил, что ему придется стать хозяином на этом приеме, на котором ожидалось пятьдесят человек. Он, как прекрасный актер, легко справился с новой ролью — хозяина приема — вместо Его Королевского Высочества принца Уэльского.

А мне пришлось сменить особняк на палату в больнице в Сайренсестере в одиннадцати милях от Хайгроува и прислуживать принцу там. Я привозил ему завтраки, обеды и ужины вкупе с серебряными приборами, хрустальными бокалами и фарфоровыми тарелками, украшенными его гербом. Я даже привез в больницу его любимую картину, изображавшую терьеров Ру и Тиггера, и поставил ее в углу палаты на специальной подставке. Надеюсь, что его любимые вещи из Хайгроува помогли ему переносить боль (не меньше, чем сильные болеутоляющие, которые ему давали).

В свой день рождения (принцессе исполнилось двадцать девять), она отправилась на своем новом сверкающем «мерседесе» в больницу, чтобы забрать своего мужа назад в Хайгроув. У Чарльза рука была еще в гипсе, и принцесса надеялась, что ей удастся поухаживать за ним. Принцесса говорила, что лучше всего она умеет «заботиться о людях», и теперь ей представился шанс позаботиться о собственном муже. Она суетилась вокруг принца, но ему, очевидно, была не нужна ее забота. Принц был раздражен из-за того, что рука по-прежнему болела, и прогнал от себя принцессу, сказав, что хочет побыть один. В своем собственном доме она чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Не пробыв в Хайгроуве и получаса, она в слезах уехала в Лондон. Для нее этот случай, без сомнения, стал последней соломинкой. Только она уехала, как появилась Камилла Паркер Боулз. Принц был рад ее видеть. Она не осталась на ночь. Она вообще никогда не оставалась на ночь, насколько я помню.

Камилла Паркер Боулз стала появляться в Хайгроуве чаще, чем раньше, но, что бы ни писала пресса, она тут не жила и не принимала гостей как хозяйка. Раньше она приезжала только к обеду, теперь же часто оставалась на ужин или даже проводила в поместье целый день. Она привозила с собой своего терьера Фреда, и в то лето приезжала не менее двадцати раз.

Если бы в поместье приезжала только она, может быть, принцессе было бы не так обидно. Но принц принимал своих друзей, которые приезжали развлечь больного, а также официальных визитеров. Чарльз в то время стал очень вспыльчивым. Его можно понять: он был не в состоянии даже писать письма, не говоря уже о том, чтобы рисовать, играть в поло или работать в саду. Весь июль и август он не знал, чем заняться. Все дни он проводил в библиотеке или на задней террасе, сидя в шезлонге. Ему было скучно, и чтобы развлечься, он приглашал на обеды и ужины множество друзей. Некоторые из них, например, член парламента Николас Сомс или лорд и леди Ромзи, оставались на ночь, а значит, работы у меня прибывало. Принц и в лучшие времена не любил что-либо делать сам, а теперь его лакеи были нужны ему двадцать четыре часа в сутки. Он выходил из себя, когда пытался писать левой рукой и у него ничего не получалось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});