Одна женщина и много мужчин - Мария Жукова-Гладкова

Могильный оправдывал свою фамилию и открывать рот, по-моему, не собирался – если, конечно, к нему не будут применены никакие дополнительные средства убеждения. Средства применить не успели – нелегкая принесла Расторгуева, которого несколько удивила собравшаяся честная компания.

Цыган бросил ему через плечо:

– Потом поговорим.

Олег кивнул, приблизился ко мне, сгреб в объятия, поцеловал и стал расспрашивать, как я, бедная, себя чувствую. Из машины показались детки, что-то дожевывая на ходу, и бросились к дяде Олегу, наперебой рассказывая про наши приключения. Они пребывали под большим впечатлением от увиденного и пережитого. Наверное, в понедельник будут в школе хвастаться, как провели выходной. Насколько мне было известно, больше ни у кого из их одноклассников не имелось таких колоритных родственников. Расторгуев кивал, а потом тихо сказал мне – так, чтобы его соратники не слышали:

– Саш, пожрать бы чего? Там осталось? – Он кивнул на машину.

Кто о чем, а вшивый о бане. Мы вчетвером направились к моей машине, попросили Светку с новым поклонником, уже оправившимся от ранения – судя по действиям, предпринятым в отношении моей сестрицы, как только детки покинули салон, – оставить нас, что они нехотя сделали, и мы скрылись внутри. Мне тоже захотелось есть.

Вскоре примчались шубаковские во главе с Мишаней и Кондратом.

Расторгуев увидел их из окна моей машины и велел нам с детками оставаться внутри, чтобы лишний раз не мозолить глаза. Боковые стекла и заднее у меня тонированные, хоть и не сильно, но достаточно, чтобы не рассмотреть, кто сидит внутри и чем там занимается, с того расстояния, на котором остановились два джипа.

Мишаня вразвалочку выполз из своего «Опеля Фронтьера» и в сопровождении двух бойцов, вооруженных автоматами, направился к Юрию Леонидовичу. Из второго джипа показался Кондрат с тремя боевыми товарищами. Жив курилка, значит. Оставил друзей умирать, а сам через забор сиганул. Подмогу, между прочим, мог и по сотовому вызвать. Я точно знала, что у Березы и Кондрата имелись крутые трубки. Но не мне судить о нравственной стороне поступков Кондрата. Своя шкура ближе к телу и очень дорога хозяину.

Бойцы Цыгана последовали примеру шубаковских и тоже появились в полном вооружении. Храп носа не казал, так же как Юрка, сидевший с нами в подполе. Может, не желает пока встречаться с начальством? Светка нырнула в ближайшую машину, каковой оказался расторгуевский «Мерседес».

Я чуть-чуть приспустила стекло, чтобы слышать, о чем говорят. Исход данной встречи волновал меня чрезвычайно.

Но все решило присутствие среди собравшихся четы Могильных. Артем задолжал именно Шубакову, и Мишаня переключился на него. Как я подозреваю, ни Мишане с Юрием Леонидовичем, ни Цыгану с Шубаковым ругаться совсем не хотелось. Сферы деятельности поделены, и вообще, зачем лишние жертвы и стычки?

Мирно побеседовав минут пятнадцать, Шубаков, Кондрат, Цыган и Расторгуев пожали друг другу руки. Цыган со своими бойцами стали рассаживаться по машинам, шубаковские, прихватив чету Могильных, двинулись в полуразрушенный дом, сам Мишаня вместе с Расторгуевым направились к моей машине. Дверцу пришлось открыть и выползти на свет божий.

– Здравствуй, Сашенька! – показал волчий оскал Мишаня. – Что ж ты делаешь-то, радость моя?

– Она моя радость, – заметил Расторгуев.

Шубаков пропустил эту реплику мимо ушей, поцеловал мне ручку, заметил, что я, как всегда, выгляжу прекрасно и ни хождение под дулом пистолета, ни сидение в погребе на меня никак не повлияли.

– Еще и дулом автомата, – добавила я.

– Чего? – одновременно спросили Олег с Мишаней.

Я кивнула и пояснила в деталях, каким образом оказалась с детками в погребе.

– Леха! – заорал Шубаков, поворачиваясь к дому.

Через мгновение в дверном проеме нарисовался Кондрат, Шубаков махнул ему рукой, и Кондрат присоединился к нам, правда, глядел на меня без особой любви.

– Хозяйка, конечно, была без перчаток? – продолжая демонстрировать волчий оскал, уточнил у меня Мишаня.

Я только усмехнулась. Кондрату был отдан приказ трепетно хранить валяющийся на полу в коридоре «калашников». Не могу сказать точно, что там задумал Шубаков, но, немного зная его подлую натуру, можно было предположить, что ничего хорошего в обозримом будущем Аллу не ждет. Меня же больше волновала собственная шкура, и я могла только порадоваться, что и шубаковские, и камчатские нашли себе козлов отпущения и стали ими не я и не мои родственники. А ведь за смерть троих шубаковских бойцов могли бы строго спросить… Шубаков с Цыгана. Или Шубаков с меня. Или оба с меня. А так вроде бы мирно договорились. Отвечать за все, как я была уверена процентов на девяносто пять, придется Артему с Аллой.

И тут из расторгуевской машины показалась Светка и устремилась к Кондрату. Ее нового милого, легко задетого пулей, уже увезли, как, впрочем, и старого – Храпа. Она прекрасно поняла, что Расторгуев – мой и, по крайней мере, сейчас увести его не удастся, а хоть кого-то заполучить хотелось. Столько мужиков вокруг – не может же Светка уехать одна, потеряв столько времени и натерпевшись таких страхов?

Сестрица повисла на Кондрате.

– Это кто? – спросил у меня Шубаков.

Расторгуев тоже смотрел вопросительно.

В этот момент из моей машины показалась Валеркина голова, жующая помидор, и ехидненько поинтересовалась:

– Тетя Света, а как же ваш раненый?

– Заткнись, ирод! – приказала Светка моему старшему.

– Как ты разговариваешь с моим ребенком? – завопила я, понимая, что очередного семейного скандала не избежать. И вообще нервы у меня были на пределе, требовалось выпустить пар – говорят, полезно для здоровья, нельзя держать в себе отрицательные эмоции, а Светка казалась мне прекрасной кандидатурой. Тем более она вполне заслужила мой праведный гнев.

Шубаков с Расторгуевым без меня поняли, кто такая Светка, тем более наличествовало некоторое внешнее сходство. Мужчины в нашей перепалке не участвовали, а проследовали к остаткам еды в корзине, и, когда мы со Светкой наконец закончили перепалку, я выяснила, что мне из взятой с собой еды уже ничего не осталось. Хорошо хоть в первый заход в машину успела перехватить бутерброд. Шубаков с Расторгуевым в компании с Валеркой и Вадиком быстро со всем расправились, Мишаня с Олегом пожалели только, что нет хорошего винца, чтобы смочить горло и выпить за встречу. В общем, расставались они лучшими друзьями.

Кондрат молча слушал наши со Светкой пререкания, но не встревал и к остальным в машине не присоединялся. Когда мы заткнулись, а я проследовала к своему «БМВ», Кондрат увел Светку в дом Могильных. Мы не прощались.

Шубаков в очередной раз поцеловал мне ручку, сказал, что всегда рад видеть, очень сожалеет, что я выбрала Расторгуева, но ничего не попишешь – выбор в таких делах за женщиной, хоть она и коммерческий директор подшефной ему фирмы. Мишаня раскланялся и проследовал в дом за своими подчиненными и Светкой. Расторгуев плюхнулся за руль «Мерседеса», мы с детками поехали на моей, следуя за серебристым красавцем.

Проезжая по поселку, я не заметила ни одного человека – ни во дворах, ни в окнах. Может, все сидели по погребам?

Глава 18

20 сентября, суббота. Вечер

Вечером мне домой позвонил Цыган и вызвал нас с Расторгуевым. Детки давно отошли от приключений, Лариса немного похваталась за голову и тоже успокоилась. Меня волновало мое будущее в фирме «Техника-сервис», но на крайний случай я имела предложение от Юрия Леонидовича, владельца «Балттайма». С другой стороны, если они помирятся с родственником, тот может снова занять свой пост заместителя директора, а я останусь ни с чем. Родная кровь – это вам не фунт изюма. Расторгуев пытался убедить меня, что все образуется, а если что – то он меня будет содержать. Приятно, конечно, что кто-то готов тебя содержать в тридцать пять, да еще и двоих твоих детей от другого мужчины, но я не могла этого позволить – ни Расторгуеву, ни кому-либо еще. Да и без работы я жить не могу.

В общем, грустные мысли о неопределенном будущем я временно отогнала, и мы поехали к Цыгану, совершенно не представляя, что ему так срочно от нас понадобилось. За руль села я: Олег уже принял на грудь, я же только по возвращении выпила рюмку коньяка, а с тех пор уже прошло несколько часов. Олег же заливал в себя горячительно-успокоительные напитки и наполнял свой вместительный желудок в течение всего этого времени с малыми перерывами между дозами и порциями.

На сей раз мы оказались дома у Юрия Леонидовича. Я не увидела в хоромах ни жен, ни детей. Может, они и имели место быть (хотя по статусу ему вроде как и не положено их заводить, но теперь во всех сферах произошло столько изменений, что далеко не все традиции строго соблюдаются), но квартира была настолько огромной, что семья могла шумно праздновать что-то в одной из дальних комнат, а мы в гостиной, отделанной в светло-бежевых тонах, ничего бы не услышали. При входе дежурила охрана, нас обслуживал официант, больше никого постороннего не было. В гостиной мирно беседовали Храп с Цыганом.