Одна женщина и много мужчин - Мария Жукова-Гладкова

Наверху на корточках сидели Кондрат с Березой – правая и левая руки господина Мишани Шубакова. За ними стояли еще двое бойцов из той же команды.

– Сашка! – воскликнули они все хором, словно долго репетировали этот возглас вплоть до интонации.

Была бы я чуть послабее духом, наверное, грохнулась бы в обморок. Вот кого-кого, а эту команду увидеть здесь я никак не ожидала. Я же не звонила ни по телефону экстренной связи, ни лично Шубакову, ни даже Виталию Сергеевичу.

Но я не успела больше ничего ни подумать, ни ответить, потому что под моей рукой проскользнул Валерка, оглядел собравшихся мужиков и сказал:

– Здравствуйте!

– Ты с ребенком?! – Это уже Кондрат. Черт побери, как же его зовут, я знаю, что Кондратьев – фамилия, все величают Кондратом, а вот имя-то настоящее какое? Мне почему-то в эти минуты хотелось назвать его по имени, причем в уменьшительно-ласкательном варианте. А как еще обращаться к спасителю, тем более незваному? И кстати, где Юрий Леонидович со своими бойцами?

– С двумя, – ответила я Кондрату и прослезилась.

Мужики протянули нам руки, помогли выкарабкаться мне, потом Валерке, затем появился Вадик, что вызвало у Березы естественный вопрос:

– И какая же сука тебя с детьми?!

Я пускала слезу, Вадик опять рыдал, Валерка нас успокаивал, как старший в семье мужчина. Затем из погреба появилась Светка. Мужики на нее вылупились, она тоже их внимательно осмотрела – как я догадываюсь, на предмет того, кому падать в объятия, и тут у меня мелькнула мысль: «Как бы Светка не ляпнула, что я звонила Юрию Леонидовичу…» Это мне совсем было не нужно – до выяснения обстановки.

– Моя сестра, – представила я.

– Светлана, – потупила взор сестрица, а потом из-под ресничек взглянула на Кондрата, хлопнула этими самыми ресничками раз-другой – и Кондрат тут же бросился на помощь бедной несчастной пленнице, вызволенной им из заточения. Кондрат явно испытал подъем – эмоциональный и, похоже, физический, как я успела заметить, все еще оставаясь на четвереньках и не в силах подняться.

Казалось, Светка забыла о Храпе, все еще находившемся в погребе. Как же: столько мужчин кругом, с которыми она еще незнакома, а Храп для нее, как я понимала, был уже делом давно минувших дней. Кондрат кружил вокруг Светки, сдувая с нее пылинки. Один из молодых людей, которого мне доводилось видеть, но чьего ни имени, ни кликухи я не помнила, успокаивал Вадика, а потом был отправлен моим сыном за водой. Уж если Вадик чего захотел, то получит обязательно. Валерка порхал надо мной, вскоре к нему подключился Береза.

Храп внизу не подавал признаков жизни, скорее всего прислушивался к происходящему. Ему явно не хотелось попадать в лапы шубаковских – возможно, еще меньше, чем к дражайшему родственничку, а он наверняка догадался, что это не Юрий Леонидович со своими орлами пожаловал.

– Сашка, да как же так? Да кто это вас? – тем временем вопрошал Береза.

Принимая сидячее положение, я спросила, каким образом они нас нашли. Мне было плевать, что я сижу на грязном полу – одежда и так была не в лучшем состоянии, я не видела поблизости никаких стульев, скамеек или кресел, а сил стоять не осталось.

– Твою машину перед домом заметили, – пояснил Береза. – Мы еще спорить начали: твоя – не твоя. Эй, Кондрат, ты мне сто баксов должен.

– Ага, – кивнул Кондрат, не поворачивая головы от Светки, с которой уже увлеченно беседовал.

Я на месте Светки выбрала бы кого-нибудь другого. По-моему, Кондрат из этой команды был самым страшным: бритый под ноль, вернее, та часть головы, на которой еще оставались волосы, а росли они у него уже далеко не по всему черепу, побелевший старый шрам на лбу, левое ухо то ли кем-то сверху надкушено, то ли надрезано… Носил бы парик хоть, что ли…

С другой стороны, если припомнить наши семейные черты, то мы все, миниатюрные женщины, предпочитали, так сказать, «первобытный тип» мужчин – каждая в своей вариации. Храп оказался исключением и у Лариски, и у Светки, но, если он в койке – зверь, тогда все встает на свои места.

– Ну а дальше? – подбодрила я Березу.

– Позвонили. Там, справа от двери, в заборе звонок.

Я кивнула: сама имела несчастье на него нажать.

– Никто не открывает и не открывает, – продолжал Береза. – Ну мы кулаком. Никакой реакции. Я говорю: если это Сашкина машина, то с ней явно что-то случилось. Сашки тут не должно быть. Если бы ты тут бывала, мы бы знали. Ты же не бывала?

Я покачала головой и подумала: «За мной что, постоянно следят?» – однако вслух ничего не спросила.

– Ну вот. Я говорю: что-то здесь не так. Мы быстро обежали дом. С другой стороны есть ворота для въезда автомашин. Вон эти, – Береза кивнул на две массивные створки. – Мы давай звонить, стучать. Опять никакой реакции. Я говорю: почему, если есть въезд для машин, Сашка свою перед домом поставила? На общей дороге. Ну мы решили, что надо зайти, проверить. Береженого бог бережет, так?

– Взломали дверь?

– Ага. В заборе. Ту, где твоя тачка стоит. Думаем, если все в порядке, уйдем по-тихому. Хозяев-то все равно нет.

Береза ухмыльнулся. Я порадовалась, что у меня нет дома, лежащего на путях следования Березы и компании: никто ничего не сломает и никуда не вломится.

– Заходим. Мама дорогая! «Калашников» за входной дверью стоит. Заряженный! Я говорю: мужики, осторожно. Ну мы по комнатам разбрелись. Жилой дом. Несколько человек живут. И ребенок. Холодильник полный, а жратва на плите даже еще не остыла. Я говорю: надо посмотреть, есть какие машины тут или как? Раз въезд имеется… Ну мы сюда ворвались, а тут вы барабанить начали. Ну дела…

Береза так и не ответил на мой вопрос, каким образом они нас нашли. Не могла эта компания проезжать тут так просто. Или на моем «БМВ» стоит маячок? А спорили с Кондратом, потому что… Например, после того, как им не открыли дверь. С мужиком я или нет? В общем, вечером нужно осмотреть машину. Если я, конечно, вообще в состоянии найти маячок. Или попросить Виталия Сергеевича? Но ведь он мог и сам его поставить.

Вадику принесли попить: отправленный им дядя вернулся с пакетом апельсинового сока и четырьмя стаканами. Какая забота! Мы с Валеркой тоже приложились, а затем протянули пакет Светке, но джентльмен Кондрат сам налил несчастной девушке соку и напоил ее. Какая идиллия! Вспомнит ли она вообще про Храпа? Вспомнил Валерка. Благородный мой сын.

– Тетя Света, оставьте дяде Андрею, а то все вылакаете.

– Меня Алексеем зовут, – заявил Кондрат, почему-то приняв слова моего сына на свой счет.

Имя Алексей резануло мне ухо и навеяло воспоминания, тем более я только что думала про парик. Шрам на лбу есть, волосы носил длинные, патлами, как бы прилипшие к голове… Следовало посмотреть, есть ли шрам на правом предплечье. Только вот как бы заставить Кондрата раздеться?

Светка тем временем объяснила, что в погребе сидит еще один пленник. И он в наручниках – поэтому по лестнице ему подняться сложно: она довольно крутая, а за перила он держаться не может.

– Да, надо бы снять с него наручники, – заявила я, жалея Храпа, которому и так досталось, тем более я не знала, какую после беседы с родственником позицию примет Юрий Леонидович…

– Кто такой? – вопросил Береза.

Я не удостоила его ответа, а поинтересовалась, может ли кто-то из ребят снять с человека наручники без ключа. Мне пояснили, что Юрка Отмычка как раз специалист по этим делам. Юрка был тем самым благородным мужчиной, мгновенно отозвавшимся на просьбу мучимого жаждой ребенка. Я вызвалась указать путь вниз, заметив, что неплохо бы прихватить с собой фонарик.

Фонарик тут же нашелся на одной из полок, висевших на стене, рядом с которой мы все расположились. Я взяла фонарик в руку и стала спускаться первой, Юра последовал за мной.

– Вы ничего с собой не берете? – поразилась я, оборачиваясь на него. – Вы голыми руками?..

Юра усмехнулся и извлек из кармана куртки огромную связку ключей, нож и какую-то проволочку.

– Справлюсь, – ухмыльнулся он.

К этому времени я уже спустилась вниз, освещая себе дорогу. Храп пристроился за лестницей, наблюдая за нами с видом затравленного зверя. Свет фонарика ослепил его, он на меня рявкнул, Юрка посоветовал Андрею следить за языком, когда разговаривает с женщиной. Я видела, с каким трудом Храп сдерживается, чтобы не ответить Юрке какую-нибудь гадость и не сказать, что он думает о данной конкретной женщине.

Юрка присмотрелся и узнал Храпа, уже открыл рот, чтобы что-то крикнуть парням наверху, но тут раздались выстрелы. Нет, пока стреляли не в гараже, а на улице. Береза, Кондрат и еще один их сподвижник, находившиеся сверху, непечатно высказались и бросились вон из гаража. Я же взлетела по лестнице и завопила детям и Светке, чтобы немедленно спускались вниз. Мы слетели на пол, а потом я снова понеслась вверх: крышку следовало закрыть. Я успела рассмотреть, что задвижка имеется и с внутренней стороны: видимо, погреб был задуман и как укрытие, только раньше нам не требовалось закрываться, наоборот, мы желали поскорее выбраться. Теперь наши желания сменились на полностью противоположные.