Крестовые походы. Священные войны Средневековья - Джеймс Брандедж

5 ноября в царстве Спасителя человечества с помощью Пелагия, епископа Альбано, умело и неусыпно выполнявшего обязанности легата Святого престола, Дамьетта была взята. Это произошло без предательства, без сопротивления, без разгульных грабежей и беспорядков, так что победа может быть приписана только Сыну Божьему, который вдохновил своих людей на вторжение в Египет и оказал им помощь. И когда город был взят перед глазами вавилонского царя, он не рискнул, как обычно, напасть через наши укрепления на воинство Христово, которое готовилось к этому нападению. <…> Но сам султан, пребывая в смятении, сжег свой собственный лагерь и бежал. А Господь, который на третий день собрал воды под небесным сводом в одно место, который сам провел своих солдат через морские воды в Дамьетте на третий день месяца мая, повел их через Нил, чтобы осадить город на третий день месяца февраля, и сам захватил Дамьетту на третий день месяца ноября. <…>

Дамьетта! Город, известный среди королевств, гордость Вавилона, правителя моря, грабителя христиан, захвачен с помощью нескольких небольших лестниц. Теперь ты, Дамьетта, смирилась под крепкою рукой Божией[300] и, изгнав прелюбодея, с которым была очень долго, вернулась к прежнему мужу. Ты, которая до этого производила на свет ублюдков, теперь будешь носить законных сыновей за веру в Сына Божьего, ведомая твердой рукой верующих в Христа. Епископ Акры освободил первые плоды душ для Бога, очистив в священных водах крещения твоих младенцев, которые были найдены живыми милостью Божьей, хотя и близкими к смерти. Ты была подвергнута многим наказаниям, потому что, помимо тех, кто был взят в тебе живым, твои мертвые обоего пола с начала осады числом достигли тридцати тысяч, если не более. Господь поразил их без меча и огня.

Взятие Дамьетты возродило надежду крестоносцев на то, что они все же смогут сокрушить ислам, захватив Египет. Дамьетта давала им стратегический форпост для последующих операций, и теперь ожидалось прибытие подкрепления. Однако город также дал крестоносцам нечто, о чем они начали спорить и ссориться между собой, и стычки относительно распределения трофеев, а также начало некоторых необходимых строительных работ в городе остановили Крестовый поход. В 1220–1221 годах не было отмечено никаких продвижений вперед, и некоторые крестоносцы вообще покинули армию и возвратились в Европу. Армия, которую все еще собирал император Фридрих II, так и не появилась на Востоке, потому что император был очень занят, стараясь упрочить собственное положение в Германии и Италии.

К лету 1221 крестоносцы отчаялись дождаться армию Фридриха, и воины в Дамьетте стали планировать действия против мусульман собственными силами. Армия двинулась на юг в сторону Каира, но вскоре наткнулась на сильнейшее сопротивление мусульман. В разгар лета все действия существенно замедлились, а к концу августа в армии стала настолько остро ощущаться нехватка продовольствия, что та была вынуждена отступить. К этому времени начался подъем воды в Ниле, и, когда мусульмане открыли шлюзы, сдерживающие воду, армия крестоносцев оказалась в ловушке между мусульманскими силами и наводнением.

Альтернативы сдаче не было. 30 августа было заключено соглашение. Крестоносцам пришлось отказаться от Дамьетты и уйти из Египта. 8 сентября, когда армия султана вошла в город, крестоносцы отплыли в Акру.

Теперь надежды на христианское завоевание Египта сосредоточились на Фридрихе II, юном и красивом императоре Священной Римской империи. В том факте, что христианскому миру пришлось полагаться на Фридриха, заключалась немалая доля иронии, поскольку религиозные чувства Фридриха были значительно ближе к чувствам мусульман, чем православных христиан. Набожность не была слабостью Фридриха, и, хотя он был блестящим лидером и имел множество самых разнообразных талантов, его представление о Крестовых походах было несколько извращенным. Германский император поклялся отправиться в Крестовый поход в 1215 году, но клятва крестоносца для него главным образом являлась способом защиты своего весьма ненадежного влияния в Германии и Сицилии. В первую очередь Фридриха заботило укрепление собственного положения как императора. Именно поэтому он постоянно откладывал выполнение своей клятвы. В конце концов под сильным давлением папы Гонория III Фридрих торжественно поклялся отбыть на Восток в течение двух лет. Тем временем он готовился использовать Крестовый поход для расширения своей империи на восток. В 1225 году он женился на Иоланде, юной наследнице Иерусалимского королевства. Вскоре после этого он потребовал для себя титул короля Иерусалимского. Совратив одну из кузин Иоланды, Фридрих сослал свою 14-летнюю суженую в гарем, который он держал в Палермо, где она в 1228 году родила императору сына Конрада. Меньше чем через неделю после этого события Иоланда умерла, но формально Иерусалимское королевство унаследовал рожденный ею младенец, и Фридриху пришлось бы довольствоваться положением регента при своем сыне, если, конечно, как это было принято в Иерусалимском королевстве, бароны согласятся принять его регентство.

Крестоносная армия тем временем была поднята, и 8 сентября 1227 года император и его армия погрузились на корабли, чтобы отплыть на Восток, – незадолго до истечения лимита времени, установленного папой. Почти сразу после того, как были поставлены паруса, Фридрих заболел. Его врач настоятельно рекомендовал императору вернуться на Сицилию, чтобы поправить здоровье, прежде чем начать трудное путешествие в Палестину. Фридрих последовал этому совету.

Поскольку император постоянно откладывал поход на протяжении последних двенадцати лет, неудивительно, что папа Григорий IX счел эту ситуацию очередной попыткой задержать экспедицию. Охваченный праведным гневом, папа торжественно отлучил Фридриха от церкви. Император ответил манифестом, в котором нападал на претензии папства и, поправив здоровье, продолжил готовиться к экспедиции. 28 июня Фридрих снова отплыл на Восток.

Теперь император был исполнен решимости добиться всей возможной власти и авторитета на Востоке и присоединить остатки крестоносных государств к своей империи. Первым делом он остановился на Кипре, король которого, Генрих, пребывавший в младенческом возрасте, номинально являлся его вассалом.

Император Фридрих II на Кипре

[301]

В году 1229-м[302] император Фридрих по приказу папы Григория[303] пересек море и прибыл на Кипр. Сначала он высадился в городе Лимассол[304]. С ним было 70 галер, транспортных и других кораблей. Большая часть его армии, а также домашняя челядь, маршал и лошади уже высадились в Акре. <…>

Государь Бейрута[305]… пришел к императору с детьми, друзьями и всей киприотской армией, и рыцарями, и пехотинцами. Они доставили к императору и своего маленького короля Генриха[306], отдав себя полностью в его распоряжение. Император принял их с торжественностью и видимостью большой радости, и оказалось, что их враги ошиблись. Император тотчас попросил их о любезности, а именно снять черные одежды, которые они носили в знак траура по Филиппу д’Ибелину, брату правителя Бейрута. Император сказал, что радость по поводу его приезда должна быть больше, чем горе из-за потери умершего друга, который, конечно, был храбрым рыцарем и благородным человеком. Они с радостью пошли навстречу императору, желая отдать свои тела, сердца и собственность в его распоряжение. Император поблагодарил киприотов, сказав, что вознаградит их сполна. Затем император послал алые одежды тем, кто носил черные, а прочим послал драгоценности и устно пригласил их на трапезу с ним на следующий день. Они поспешили надеть новые одежды, и на следующий день появились в алом облачении перед императором.

Накануне ночью император тайно открыл в стене комнаты дверь, выходившую в сад, – это было в красивом доме, в котором милорд Филипп поселил его в Лимассоле. Три тысячи или даже больше вооруженных людей – пехотинцев, моряков, арбалетчиков – ночью вошли через эту дверь, так что фактически все люди императора были с ним. Они разместились в конюшнях и заняли все прочие помещения дома и оставались за закрытыми дверями до наступления часа ужина.

Столы накрыли, воду налили. Император посадил правителя Бейрута и старого правителя Кесарии[307], который был коннетаблем Кипра, за свой стол. Он посадил короля Кипра и короля Салоники[308] во главу другого длинного стола вместе с маркизом Ланции[309] и другими баронами Германии и королевства. Он велел рыцарям-киприотам сесть таким образом, чтобы правитель Бейрута и все остальные могли слышать и видеть его, когда он будет говорить. Он также распорядился, чтобы два сына повелителя Бейрута прислуживали ему – один поднес чашу, другой – кубок, а юный господин Кесарии и Ансо де Бри резали перед ним пищу. Император велел, чтобы все четверо надели туники и камзолы поверх мантий, потому что таков, сказал он, обычай империи. Юноши прислуживали ему очень охотно и благородно, и было много смен блюд и разной еды. Во время последней смены вооруженные люди появились из мест, где они до сих пор терпеливо ждали, и взяли дворец, все внутренние помещения и двор под контроль, поставив везде стражников. Повсюду во дворце, где был император, находились хорошо вооруженные люди, и он усадил их перед собой с оружием в руках – одни держали мечи, другие кинжалы. Киприоты хорошо понимали, что происходит, но не произносили ни слова, стараясь сохранять непринужденность.