Ученица дракона (СИ) - Халкиди Марина Григорьевна

— А где дракон? — спросил Самерс.

На этот вопрос Ласар не хотел отвечать, продолжая надеяться, что драконья магия окажется сильнее чародейской.

— Не знаю, — глухо пробормотал орк, — он отстал.

Люди переглянулись.

— Ну, девчонку ты спас, — заметил Жох.

Орк не успел ответить, так как он все еще принимал решение — идти за драконом или нет. Но Берт и сам появился на побережье, он выглядел немного ошарашенным, но главное — он был жив.

В лодке все хранили молчание. Самерс, как и всегда, попытался пошутить, но Грод толкнул его в бок, и до корабля больше никто не проронил ни слова.

Тойс — бывший придворный знахарь, а сейчас корабельный лекарь — уже поджидал всех на палубе.

— Позаботься о ней, — приказал Ласар, первым поднявшись на корабль вместе с девушкой на руках. — И проследи, чтобы никто не побеспокоил ее.

Мужчина кивнул, бегло осмотрев раны на теле капитана:

— Послать к тебе Кема?

Ласар замешкался и покосился на Берта.

— Не надо, он все сделает.

Грод перевел взгляд с орка на дракона, догадавшись, что между ними что-то произошло на острове. Первый помощник хлопнул своего капитана по плечу.

— Не беспокойся о девушке. Я лично прослежу, чтобы парни не досаждали ей.

Ласар первым вошел в каюту, оставив дверь открытой. Бертейн замешкался, но последовал за орком, осторожно прикрыв за собой двери. На острове все было ясно и понятно, а сейчас никто из мужчин не знал с чего начать разговор.

Орк открыл один из ящиков комода и достал бинт с мазями.

— Снимай рубашку.

Берт уже забыл о кинжале, брошенным муреном. Плечо было рассечено, но боли дракон почти не чувствовал, зная, что регенерация, как и всегда, быстро затянет рану.

— Твои ранения серьезней. А я хоть и не целитель, но помочь могу.

— Садись, — повторил приказ Ласар.

Дракон догадался, что это был способ орка сказать спасибо, так что Берт воздержался от спора, хотя рана уже не кровоточила.

Ласар очистил рану, а затем нанес обильный слой мази и перебинтовал руку одалима, не зная о скорости регенерации драконов. А Берт так сильно задумался о встрече с колдуньями, что удивился, когда Ласар, закончив бинтовать его рану, все же произнес слова благодарности:

— Спасибо.

— Не за что, — искренне ответил дракон. И увидев тень непонимания на лице орка, поспешно продолжил. — И я хотел объяснить тебе свои слова, сказанные мурену.

— Ты видел будущее, связь между нами… я догадался… Почему туман отступил?

Берт вздрогнул.

— Ты их видел? — уточнил Ласар. — Колдуний?

— Да.

— Говорил с ними?

— Да.

— И что? Они испугались дракона?

— Может, они и испугались бы кого-нибудь из совета драконов, но точно не меня, — возразил Берт, покачав головой.

— Но они отпустили тебя… и меня.

Одалим отвел взгляд, он не собирался лгать, но и открыть всю правду не хотел:

— Они сказали, что твоя судьба теперь не в их власти.

Ласар усмехнулся:

— И ты поверил их словам?

— Если они пожелали бы, то никто из нас не выбрался бы с острова живым. Твои раны, — напомнил Берт.

Но Ласар продолжал стоять, будто и не слышал слов дракона. Странно, но орк не почувствовал свободы. Он слишком хорошо знал трех сестер, так что сейчас предположил, что они затеяли новую игру. А возможно, у них появилась новая карта в колоде…

— Ты вырос на этом острове?

Ласар молчал так долго, что Берт был уверен, что не получит ответа на вопрос.

— Первое мое воспоминание связано с этим островом.

— А твои родители? Что произошло с ними?

И вновь красноречивое молчание. И только через пару минут орк продолжил:

— Я нашел свой клан, то есть тот клан, в котором родился, когда бежал с этого острова.

— И что произошло? Почему ты не остался с ними?

Ласар прищурил глаза, ему не нравилось вспоминать. К тому же, никто из команды не осмеливался задавать ему вопросы. Впрочем, и советники из Калеро так же не интересовались его прошлым. Так что, Ласар никогда и никому не рассказывал свою историю.

— Я даже не знал, кто я и где родился, и кем были мои родители. Все, что я помню о своем детстве — этот проклятый остров… И соперничество с другими мальчишками. О да, нас когда-то здесь было довольно много. Колдуньи пытались сделать из нас сильных воинов, вывести новый вид орков. Но каждый ритуал забирал одну жизнь. В конце концов, они все умерли, и когда я остался один, в какой-то момент я был готов смириться. Стать орудием в их руках, перестать чувствовать и думать. Но, наверное, орочья кровь оказалась сильнее магии, а орки подчиняются только своему вожаку, доказавшему право отдавать приказы. Тогда я и решился бежать. А колдуньи, они так и не закончили свои опыты и ритуалы. Но попав в мир людей, я быстро понял, что для них я монстр, за которым привыкли охотиться и истреблять. Я начал скрываться, пытаясь самостоятельно добраться до орков. Но и там все сложилось не так, как я думал. Может, внешне я и выгляжу как орк, но… они хотели того же, что и колдуньи. А я не хотел никого убивать. И мне вновь пришлось бежать… Я наконец-то догадался скрыть свое лицо. Чтобы люди судили меня по моим поступкам, а не происхождению… Но даже став капитаном корабля, найдя верную команду, я знаю, что между мной и другими людьми пролегает пропасть, которую мне никогда не преодолеть.

Берт молча слушал рассказ орка, подумав, что и между ними огромная пропасть. Драконы ценили свою семью выше всего остального. И юный одалим никогда не сомневался, что позови он, и каждый сородич придет на его зов. В этом драконы были похоже на муренов, но только в этом. Мурены предпочитали смерть плену и не прощали слабость членам клана. И что бы не гнало Берта из Тар Имо, он знал, что у него есть дом и семья.

Поэтому дракон с трудом понимал, каково это жить в мире, в котором все тебя ненавидят. С одной стороны, люди и представители других рас, а с другой — собственные сородичи, для которых ты чужак. Берт вспомнил, что люди всегда встречали его с улыбкой, отдавая дань тому, что он светлый дракон, хотя он ничего не сделал для их блага. А Ласар вынужден был носить маску, хотя многие люди были обязаны ему жизнью и освобождением из плена.

Орк снял рубашку. И Берт сглотнул, изучая тело Ласара. Судя по многочисленным шрамам, орк участвовал в сотне сражениях и битвах. И не только. Спину Ласара пересекали шрамы от кнута. И Берт задался вопросом, кто оставил их — колдуньи, люди или орки. Ласар имел полное право ненавидеть их всех. Но, однако, он рисковал жизнью, пытаясь спасти пленницу.

— Ты так много сделал для Калеро, почему совет не объявит о тебе открыто? — через несколько минут спросил дракон.

Ласар горько усмехнулся и рассмеялся. Он резко встал, хотя Берт еще не закончил очищать его раны.

— Чтобы ты ни увидел в будущем — уходи, прямо сейчас. Пока ты еще веришь всему, чему тебя обучили в Тар Имо.

— Я…

— Уходи! — вспылил Ласар, почти с ненавистью посмотрев на дракона. Он сожалел о собственной откровенности. Но еще больше он не хотел, чтобы молодой дракон оставался рядом с ним. Ласар знал свою судьбу. Он знал, что когда-нибудь он замешкается на поле боя, и более удачный противник воспользуется шансом. А Ласар не желал, чтобы его оплакивали или же помнили о нем.

— Я…

— Убирайся! — повторил Ласар. — Мы сами вершим будущее и строим свою судьбу. Так что загляни, дракон, в будущее и отследи новые траектории… мы не будем с тобой друзьями, и мы не станем братьями. Этому никогда не бывать.

Берт хотел возразить, но вместо этого вышел из каюты, осторожно прикрыв за собой двери. Он знал, что будущее менялось от каждого принятого решения. Орк сделал выбор, теперь оставалось дракону решить, а желает ли он чтобы его видения у костра стали правдой.

Глава 25

Как только за драконом закрылись двери, Ласар схватил банку с мазью со стола и швырнул ее. Крышка банки отлетела в сторону, и зеленая субстанция пятном растеклась по стене. На мгновение орк даже пожалел о тех словах, которые сорвались с его уст. Он мог бы удержать дракона, но, однако, не сделал ни одного шага к направлению двери. Это было правильное решение, понимал орк, — отослать дракона. Ведь в том будущем, что видел Берт, орку не было места. Просто дракон по юности лет не мог сам этого понять.