Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без труда он нашёл среди восставших Анри.
— Дай мне ружьё! — попросил он.
— Это свой! — коротко бросил Анри стоявшему рядом с ним Роберу.
А Теофиль тихо сказал:
— Он был на баррикадах в Париже в июльские дни!.. Как же ему без ружья?
Робер тотчас узнал в Ксавье инженера, который однажды вступился за него перед мастерком.
Не заставляя себя просить, Робер протянул парижанину ружьё из тех, что были оставлены про запас. С этой минуты Ксавье не покидал ряды ткачей. Он с удивлением увидел, что над головами ткачей развевается чёрное полотнище. В руках подростка Теофиля оно показалось ему особенно грозным.
Несмотря на то что Анри было не до разговоров, он перехватил взгляд Ксавье и понял, что тот потрясён цветом знамени.
— Пусть этот чёрный цвет напоминает о том, что ткачи доведены до отчаяния, — пояснил он.
Линейные войска всё время получали подкрепление, но рабочие, хотя и потеряли много своих, продолжали борьбу.
Известие о том, что рабочие из далёких пригородов Бротто, Ля-Гийотьер и Сен-Жюст вышли на соединение с лионскими инсургентами, влило бодрость в отряды восставших.
Главнокомандующий правительственными войсками генерал Рогэ, желая воспрепятствовать соединению рабочих отрядов, двинул батарею на мост Сен-Клэр. Прозвучала команда обстреливать предместье Бротто артиллерийским огнём.
Между тем рабочие успешно отбивали все атаки и снова начали сами наступать. Видя это, Бувье-Дюмолар счёл за благо начать действовать. Так как его охраняли не очень бдительно, он вышел из дома Ива и тут же у ворот, при свете факелов, обратился с речью к ткачам и хозяевам мастерских, столпившимся на улице:
— Славные мои рабочие! Я ваш отец, дайте мне свободу, и если только генерал Рогэ не прекратит своих бесчинств, я поведу вас против него!
Получив обещание Дюмолара усмирить Рогэ, прекратить ненужное кровопролитие и добиться от фабрикантов соблюдения тарифа, ткачи ему поверили и освободили его. Мало того, под конвоем добровольцев префекта отвели в центр города. Предварительно Дюмолар обещал в виде выкупа за свою свободу дать рабочим боеприпасы. Но своего обещания, конечно, не выполнил.
А бои меж тем не прекращались. Враждебные рабочим национальные гвардейцы, видя успех восставших, прекратили сопротивление и беспрекословно отдали своё оружие. Линейные войска начали отступать: солдаты Рогэ всюду натыкались на баррикады, преграждавшие узкие лионские улицы.
Постепенно хозяевами всех улиц, ведущих от квартала Терро и Круа-Русс, стали рабочие. У властей оставался лишь небольшой прямоугольник между набережными, где они сконцентрировали свои военные силы.
Восставшие заняли все главные жизненные центры города: Ратушу, арсенал, пороховые склады, почту.
Лионские рабочие были неопытны и не догадались перехватить донесение, которое главный прокурор Дюплан послал из Лиона министру юстиции в Париж. Дюплан просил помощи из Парижа и указаний, как себя вести бывшим лионским властям. Тут же он делился своим недоумением: «Повсюду контрасты, население голодает, но не грабит. Личность и собственность уважаются».
В самом деле, захватив правобережный район Соны и территорию, где находился Монетный двор, на улице Шарите, рабочие не тронули находившихся там денег, хотя директор двора сообщил им, что у него имеется золотой запас в сто пятьдесят тысяч франков.
Для того чтобы сбрасывать черепицу и камни на головы солдат линейных войск, восставшие проникали через квартиры горожан на крыши. Но в самый разгар боёв восставшие не только не взяли из квартир «ни булавки», но, по словам очевидцев, стеснялись просить воды, чтобы напиться, хотя их мучила жажда.
«Мы не воры, — заявил руководитель отряда, занявшего квартиру богатого купца на улице Бассвиль, — мы боремся за то, чтобы соблюдали тариф!»
Получив донесение из Лиона, парижские власти были озадачены. Как могло случиться, что второй по значению город Франции оказался в руках восставших? Меры были приняты немедленно. Пятого декабря маршал Сульт во главе парижских войск под треск барабанов вступил в Лион. Растерявшиеся лионцы, не подготовленные к новой встрече с сильным правительственным войском, уже не сопротивлялись. Репрессии последовали незамедлительно. Более десяти тысяч человек высланы из Лиона и его окрестностей, Национальная гвардия распущена. Тарифы, стоившие столько рабочей крови, аннулированы. В Круа-Русс оставлен сильный гарнизон, которому вменено в обязанность не спускать глаз с мятежного города.
Число убитых и раненых в ноябрьские дни не было уточнено. Но лионцы передавали друг другу зловещие цифры: шестьсот убитых! Тысяча раненых! Но кто их считал?
И только на местном кладбище всё росло число вновь вырытых могил. А Рона долго ещё продолжала выбрасывать тела лионцев, которых утопили в её водах солдаты правительственного войска.
Через пять дней после того, как Лион побывал в руках восставших, он вновь оказался во власти префекта и его приближённых. В городе, как рапортовал Лион Парижу, возобновилась нормальная жизнь.
Но для участников восстания, для безработных, оставшихся безработными, нормальная жизнь не наступила. Многие семьи оплакивали убитых, в госпиталях не хватало мест, чтобы разместить раненых. В рабочих домах начались аресты.
Анри не захотел покинуть Лион вместе с тремя товарищами, как и он, руководившими Лионским восстанием.
— Возможно, друзья, — сказал он им на прощание, — вы больше поможете Лиону, находясь за его пределами. Я не хочу оставлять семью. К тому же я верю, что ещё пригожусь здесь.
Но Анри не успел «пригодиться» ткачам. Едва его друзья покинули Лион, как к нему нагрянули «непрошеные гости» — жандармы — и увели его в тюрьму.
На другое утро, ещё не зная о судьбе Анри, но понимая, что того могут арестовать с минуты на минуту, Ксавье пришёл к Менье. Он хотел их проведать и поделиться с ними своими новостями. Но слова застыли у него на губах при виде жены Анри — Ивонны. Ксавье не надо было её расспрашивать. Он сам всё понял. И конечно, уже не захотел рассказывать ей, что вчера его вызвал к себе г-н Куантро-младший и повёл с ним такой разговор:
«Без брата я ничего решать не могу. Но по моему разумению, вы не можете дольше оставаться у нас на работе. Вас видели среди восставших и на стороне восставших…» — «Я этого и не собираюсь отрицать», — ответил Ксавье с достоинством. «Хорошо. Пока приступайте к своим обязанностям. А окончательное решение примет мой брат».
И Ксавье снова пошёл в контору, прекрасно понимая, каков будет ответ Куантро-старшего.
Всего этого Ксавье не рассказал Ивонне. Он только попросил:
— Располагайте мною, Ивонна. Я сделаю всё, что могу, чтобы быть полезным вам… и вашим детям, — добавил он, взглянув на Теофиля, Ива и Гектора, обступивших мать с таким видом, словно они хотели её защитить от нападения врага.
Суровая Ивонна отнеслась к Ксавье благожелательно. От ткачей она знала, что «парижанин» был всё время среди восставших, не избегая опасных мест, и строил баррикады вместе с Анри и другими лионцами.
— Я не думаю, — сказала она, — чтобы и для вас всё сошло благополучно. Не такие люди Куантро, чтобы прощать или забывать. Хорошо, если просто уволят, могут ведь и донести в полицию…
Тут Ксавье рассказал в двух словах о своём разговоре с Куантро и добавил:
— Я хотел бы быть вам полезным не на словах, а на деле. Я знаю, что Анри начал заниматься кассой взаимной помощи ткачей. У него, кстати, и устав был, я знаю. Сейчас надо заняться этим безотлагательно, соберём денег, сколько и где будет можно… — И Ксавье невольно пришло на память, как умело собирала деньги Люсиль, когда встал вопрос об уплате штрафа за Беранже.
— Ну что ж, — раздумчиво сказала Ивонна. — Я знаю, где у Анри хранится устав.
Медленно, устало пошарила Ивонна в ящике кухонного стола, вынула оттуда пачку разных бумаг и извлекла аккуратно сложенный устав.
Ксавье так и замер: он совсем забыл, что переписывала устав Люсиль. И теперь его взволновал её ровный, немного детский и очень чёткий почерк.
— Я посоветуюсь с теми из ткачей, кто уцелел и кто может в этом деле помочь, — произнесла Ивонна. — И ещё хочу посоветоваться с ними, ведь, говорят, будет суд…
— Послушайте, Ивонна! — К Ксавье вдруг пришла решимость. — Надо передать дело кому-нибудь из парижских адвокатов и сейчас же написать Жаку. Пусть он переговорит с хорошим адвокатом, я знаю, что у него есть знакомые и даже друзья в этом сословии.
— Напишите, если хотите, — равнодушно отозвалась Ивонна, — у него и своего горя довольно…
На этом и расстались.
Придя домой, Ксавье без промедления сел за письмо. Не упуская подробностей, он написал Жаку, как важно сейчас именно его участие в судьбе Анри, его помощь.
- Там, вдали, за рекой - Юрий Коринец - Детская проза
- В июльский день - Анна Иосифовна Кальма - Детская проза
- Джим-лифтёр - Анна Иосифовна Кальма - Детская проза
- Артем Скворцов — рабочий человек - Нина Кочубей - Детская проза
- Девочка из города (сборник) - Любовь Воронкова - Детская проза
- Если б у меня была сестра: Повести - Александр Васильевич Малышев - Детская проза
- Ведьмины круги (сборник) - Елена Матвеева - Детская проза
- Соло на водонапорной башне Юмористическая повесть - Евгения Ярцева - Детская проза
- Девочка из Франции - Жужа Тури - Детская проза
- На пороге надежды - Теодор Вайсенборн - Детская проза