Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов

полтиннику за день с 22 сентября по 1 января.

Приехав домой и немного обогревшись, я встречал у себя в комнате ехавшего с родины Петра

Автономовича (40). Угостив [571] своими коллекциями и чаем, я отправил его далее, вернее

туда [572], где он служит – в с[ело] Березняки (41). Возивший П[етра] А[втономови]ча Калачев привез

обратно целую гору старых, начиная с 1737 г. [573], указов, взятых П[етром] А[втономови]чем, конечно, из церкви (42).

Сейчас скоро 9 ½ [часов] вечера. Я жду Демидова (43), чтобы он пришел взять тючок парчи и

письма. Д[емид]ов будет в Москве и везет кроме того посылку Мазановского.

После вчерашнего тепла сегодня ночью ударил мороз, градусов на 15-ть.

6 января. Весь почти день я только и делал, что занимался разборкой привезенных вчера указов и

очисткой их от пыли.

На дворе мороз.

7 января [574]. Утром получено письмо от Васи (44) из Першинского (45). Он пишет, что начал

вдвоем с Мишей (46) обследование села по посланным еще в прошлом году похозяйственным

карточкам (47). Вася, с непривычки, простудился и захворал. Миша работает ретиво (48).

Во 2-м часу дня приехал из отпуска старший по лазарету Шогуров (49). С ним я ожидал

мануфактуры для хильковцев, но Ш[огуров] привез из Москвы только письмо. Нина

Флоренцева (50) пишет, что уже раньше извещала меня, почему нельзя было купить мануфактуры.

Оказывается, что Павел Викторианович (51) писал мне, и даже письмо это было опущено в почтовый

ящик самим Шогуровым, когда он только что приехал туда, едучи еще домой, однако, ни первого, ни

второго письма я не получил. Где это только и теряются их письма ко мне?! Подозреваю, уже не в

Хороле ли [575].

Пока мы [576] с Шогуровым, стоя в кухне, разговаривали, в это время меня из сеней позвал

Ф[едор] О[сипович]. Он был взволнован и сообщил мне, что его перевели на сборный пункт слабых

лошадей 8-й армии (52) в м[естечке] Янполь (53), Черниговской губернии.

Вечером Калачев съездил в Хильковку, свез туда сбрую и кой-какие [577] вещи Каменецких (54).

Вероятно, знакомству нашему с ними если не конец, то большой перерыв.

8 января. День прошел в мелких работах: то писал статью, то налаживал свой письменный стол, то

чистил щеткой старые указы и разглаживал их утюгом, то делал бесчисленные распоряжения по

лазарету.

Вечером ко мне пришел Патласов (55) и принес из города от какой-то знакомой старушки две

иконы, одна из них старая, и какую-то бархатную шапочку, на которой напечатаны изображения

святых. Шапочка эта служила для надевания на голову или подкладывания под нее во время головной

боли и помогала, т[ак] к[ак] де она была раньше надевана на голову мощей Св[ятого] Антония

Печерского (56).

9 января. Третьего дня Ф[едор] О[сипович] уехал в Киев и все еще не воротился [578].

Сегодня ночью в отделении заболела лошадь не то параличом зада, не то острейшим

ревматизмом [579]. Утром я ездил осматривать ее. Из отделения я поехал на почту, чтобы сдать 100

рублей в Народный банк, а с почты в земскую управу, где у И. З. Велецкого (57) попросил

поломанный шарабан [580], чтобы починить теперь, чтобы мне было на чем ездить летом.

Видел я в городе о[тца] Герасима Батву (58) (из Н[ового] Калкаева (59)) и просил его заехать ко

мне на обратном пути [581]. Но вот уже 8 вечера, а о[тца] Герасима все еще нет. Думал я было

вступить с ним в соглашение: он бы через членов своего общества потребителей (60) доставал мне

различные произведения народного искусства, а я за это предоставил бы ему возможность доставки

товаров из Москвы через посредство моих солдат, посыльно-отпускных; с хильковцами у меня теперь

дело что-то не поклеилось.

10 января. Днем приехал Ф[едор] О[сипович]. По его словам, сюда будто бы пришлют другого

старшего ветеринарного врача.

Заболевшая вчера лошадь пала. При вскрытии, на которое я кое-как затащил В. М. Познякова, обнаружен сильнейший катар тонких кишок (61) и расширение правого желудочка сердца, из которого

извлечен огромный сгусток зелено-желтого фибрина (62). Диагноз?.. – ничего определенного мы оба

не могли сказать [582].

11 января. Утром я участвовал в комиссии по осмотру подков и подковных гвоздей (63), а потом

ездил в город и был, между прочим, на квартире у Родзянки (64). Л[еонид] В[ладимирович] чувствовал

себя нездоровым и лежал в постели; не смотря на это я просидел у него около 40 минут, калякая о том, о сем.

Во время обеда в лазарет приехал Депрейс произвести дознание по поводу лошади, павшей от

гноекровия [583] вследствие вскрывшегося в трахею глубокого гнойника, на почве ушиба.

А[лександр] С[ергееви]ч боится неприятностей за этот недосмотр, т[ак] к[ак] теперь пошли большие

строгости относительно причин падежа лошадей.

12 января. С согласия Ф[едора] О[сипови]ча, сегодня я с 6 часов утра выехал из дома прямо в

Нарожье. Захватив там о[тца] Захарию, я облазил две церкви – в Марьевке (65) и в Худолеевке (66). Из

первой удалось привезти интересную большую икону начала или средины XVIII ст[олетия], а из

второй – массу парчи, среди которой есть кое-что интересное.

Вчера Ф[едор] О[сипович] послал в Киев своему товарищу по институту, Лущикову Ал[ександру]

Ст[епановичу] (67), посылку с солдатом [584] Щетинским (68). Кстати скажу, что [585] А[лександр]

С[тепанович] служит ветеринарным врачом для поручений при начальнике конских запасов Киевского

военного округа (69); недавно Л[ущико]в получил статского советника – предмет зависти Ф[едора]

О[сипови]ча, еще только надворного советника.

На этот раз я также решил воспользоваться случаем и послал с Щетинским письмо

Бобровскому [586], (70), в котором рассказал про дешевую покупку термометров в Москве у

проф[ессора] Самойлова (71); послал для образца и сам термометр с тесемкой для встряхивания и

деликатно намекал, что ветеринарное управление могло бы командировать меня в Москву за этими

термометрами. А в Москву то мне вот как бы нужно съездить, а теперь, когда я останусь один, это

будет уже трудно сделать.

За одним в письме Бобровскому я просил его содействия не посылать сюда старшего врача –

одному все-таки лучше мне [587].

13 января. Недавно был у нас Ф[едор] О[сипови]ч и пили сперва кофе, а потом чай. В 10 ч[асов] 10

м[инут] вечера он едет на Литок (72). Я пойду его провожать. Часть вещей и старый свой кабриолет он

упросил оставить у меня. И потом весь день приводил в порядок привезенное вчера – тряс и чистил

щеткой.

14 января. Утром на двух санях мы с семьей поехали в