Кот в мешке - Иоанна Хмелевская

Павел с Беатой тоже добрались до нас.

– Кто это? – спросил Павел, рассматривая лежащего. – И жив ли он?

– Понятия не имею, кто эта сволочь и жив ли он, – в сердцах отвечала хозяйка. – Кажется, только сознание потерял, вроде не видно на нем никаких повреждений. О холера, кровь!

Тут и мы заметили стекающую на пол из‑под головы пострадавшего тонкую струйку крови, которую мы с Алицией размазали по полу, спасая цветочек Я опять хотела сказать Алиции приятное – вот, натекло на пол, а не на ковер светлых тонов, да не стала, боясь оказаться бестактной.

Беата сбегала в кухню и принесла воды в кувшинчике, чтобы обмыть голову пострадавшего. Небось, опять вода с питательным раствором, заготовленная Алицией на утро. Но я и тут промолчала, а Алиция воспользовалась случаем и ополоснула пальцы. При этом брызнула на пострадавшего. Тот пошевелился и глубоко вздохнул.

– Жив! – обрадовался Павел.

Пожав плечами, Алиция подняла горшок, мы сложили туда всю собранную зелень, а затем хозяйка собрала в него с пола столько земли, сколько могла и, присыпав растение, примяла землю на его корнях.

– Может, и отойдет, – сказала она.

Мы не сомневались – речь шла о цветке. Поставив его на прежнее место, Алиция обратила наконец внимание на злоумышленника.

– Павел, пожалуйста, помоги ему встать, а то опять что‑нибудь опрокинет, – попросила она. – Если не получится, оттянем за ноги.

Пока Павел с Беатой занимались пострадавшим, мы с хозяйкой наводили порядок в комнате. Подняли опрокинутые кресла и некоторые уцелевшие вещи с пола.

Тем временем неизвестный явно делал попытки встать, возможно, подействовало распоряжение Алиции оттащить его за ноги.

Вот он встал на колени, вот, опираясь на руки, с помощью Павла встал на ноги.

Теперь он был обращен к нам лицом, и у нас перехватило дух.

Стекающая на пол тонкая струйка крови превратилась в бурные потоки. Все лицо несчастного, а также шея и руки были в глубоких бороздах, оставленных кошачьими когтями. Одежда ими же разодрана в клочья. И вообще представший нам злоумышленник больше походил на вурдалака, восставшего из гроба упыря, чем на нормального человека.

Беата опять кинулась в кухню за водой, думаю, не столько из самаритянских побуждений, сколько из желания увидеть наконец лицо преступника. Она принесла также смоченные водой бумажные салфетки и подала ему. Все еще памятуя об Алицином ковре, я подала бедняге кучу сухих салфеток, оказавшихся под рукой. Пусть вытрется и перестанет нам тут истекать кровью. Пострадавший как‑то ни в ком из нас не нашел сочувствия. Оно и понятно. Человек, с которым кошки обошлись подобным образом, не может быть порядочным!

Вурдалак обтерся всеми салфетками и тряпками, что не очень ему помогло, кровь все еще сочилась из царапин. Но зато он протер себе глаза, увидел нас, а мы распознали его.

– О, Альфред… Иеремия… – неуверенно произнесла Алиция. – Онуфрий… нет, Эрнест!

Разумеется, это был он, Падальский. Ох, в недобрый час предсказала Мажена, что он явится к нам с визитом. Быстро нагнувшись, я заглянула под единственное стоящее на ножках кресло. Мешок оставался на своем месте, невзирая на побоище. Именно благодаря мешку это креслице не перевернулось, как остальные. Облегченно вздохнув, я пока воздержалась от комментариев. Заговорил незваный гость.

– Может, – прохрипел он, – какой… бинт…

– Павел, отведи его в ванную, – приказала хозяйка, в голосе которой не чувствовалось ни малейшего человеческого сочувствия к пострадавшему. – Там есть аптечка. И проследи, чтобы он… нашел все нужное.

Головой ручаюсь, она хотела сказать: «…ничего не украл», но сдержалась. Да Павел и без того правильно понял ее распоряжение. Крепко ухватив Падлу за плечо, он поволок его в ванную и оставался там с ним все время. Мы же пока навели в комнате полный порядок. Беата подтерла пол.

– Как он проник в дом? – ломала голову Алиция, разглядывая вазон. – Немного погнулся, но постараюсь выпрямить. Я же прекрасно помню, что двери заперла. Может, через террасу?

Беата решительно возразила:

– Нет, он вошел нормально, через входную дверь и коридорчик, двери на террасу тоже были заперты.

Мы невольно взглянули на стеклянные раздвижные двери, выходящие в сад. Над ними тоже горела лампочка, кто‑то из нас ее зажег. Павел, наверное. Взглянули и на миг окаменели.

Кошки не сбежали. Все три сидели у стекла, мстительные и еще не остывшие, и горящими глазами вглядывались в глубь дома. Очень напомнили мне они разъяренных пантер, рвущихся к своей жертве. Господи, что же такое Падальский сделал им?!

Я хорошо знаю кошачью натуру, столько лет имею с ними дело. Нормальный вспугнутый или разозленный кот, получив свободу, сбежит из дома и не сразу вернется, это в природе животного – оставить опасность как можно дальше. А потом, но это уже зависит от степени освоенности животного с домом, он вернется осторожно, не сразу, проверяя, остается ли еще в доме причина переполоха. Эти же, выскочив в величайшей ажиотации, тут же вернулись, яснее ясного давая понять, что желают продолжить борьбу с врагом.

– Фантастика! – не веря своим глазам произнесла Беата.

– Я говорила вам, что они не любят Падлу, – напомнила нам хозяйка.

– Но это никак не объясняет, каким же образом Падла влез в дом, – вернула я собеседников к главному вопросу. – Может, что с замком? Ты бы проверила, Алиция.

Алиция проверила и вернулась к нам нахмуренная, озабоченная, что‑то бормоча себе под нос. Оказалось, дверь была отперта самым обычным способом – ключом. Неужели у этого паршивца был ключ или он действовал отмычкой?

– А запасной? – вырвалось у меня.

– Проверь, – сквозь зубы велела Алиция.

Выйдя во двор, я порылась в известном лишь нам с Алицией тайнике. Маленькая коробочка с ключом находилась на своем месте. А поскольку, спрятав ее, мы сверху очень хитроумно набросали в определенном порядке камешки и палочки, которые тоже оказались не тронутыми, отпал вопрос о запасном ключе. Даже если Падальскому удалось подглядеть, как мы прятали запасной ключ, даже если этой ночью он им воспользовался, а потом спрятал обратно, ему ни за что не удалось бы выложить сверху нашу мозаику из камешков и веточек. Значит, открывал дверь он не этим ключом.

Вернувшись в гостиную, я в ответ на вопросительный взгляд Алиции отрицательно покачала головой. Одновременно со мной из ванной вышли Павел и наш незваный гость. У последнего вся физиономия была заклеена пластырями, руки в бинтах. С признательностью подумала о кошках: им пришлось немало потрудиться, но работа выполнена на славу. Я знала, как долго не заживают раны, нанесенные этими милыми существами, особенно такими внушительными, и, наскоро подсчитав, пришла к выводу, что Падле предстоит ходить исполосованным кошачьими когтями не меньше месяца, а то и больше.

Алиции тоже доставляло большое удовольствие разглядывать подлеца, да она и не скрывала этого.

Давно вышел я из молодежного возраста, но последние ночи, проведенные в твоем доме, меня как‑то неожиданно возвращают в мою хулиганскую молодость. Я ведь ехал сюда, готовясь провести несколько скучных дней у некой пожилой дамы…

– Спятил! – возмутилась Алиция. – Ты что, не знал, что здесь будет Иоанна? Что вы совпадаете?

Оскорбленная до глубины души, я энергично запротестовала. Ведь на сей раз я действительно ничего общего не имела со всеми здешними катаклизмами! И не намерена нести ответственность за всё, что кому‑то вздумается вытворять в доме Алиции.

– Я не знал, что совпадаю. А кроме того, думаю: вы стоите друг друга. Я не хотел бы ни одной из вас обидеть и, надеюсь, не обидел. Ладно, хватит. Дело не в этом. У меня хватило ума купить коньяк, я поставил его в твой шкафчик. Можно его вынуть?

– Дурацкий вопрос.

– Кажется, я тут становлюсь алкоголичкой, – проговорила Беата. – И признаюсь, делаю это с удовольствием.

Пока они так беседовали, я рылась в холодильнике. Еда, я помнила, должна остаться. Невскрытая упаковка сливок к утреннему кофе. Мне, кошковеду и кошколюбу еще не встречалась кошка, которая не любила бы сливок. Вылив сливки в большую кошачью тарелку, я выставила ее на террасу. Кошки к этому времени уже прогнали Падлу, вернулись и делом доказали мне, что поступила я правильно. И что вообще я оказалась человеком, заслуживающим кошачьего уважения и имеющим право иногда их всех погладить. Я чуть было не понравилась сама себе.

***

– Что ж, заодно и обсудим все, – проговорил Павел, откупоривая бутылку.

Алиция все ломала голову над главной неясностью.

– Откуда у этой сволочи взялся ключ? – вслух рассуждала она. – Вы все уверены, что он вошел в дом через парадную дверь, самым нормальным путем?

Лихо хватив глоток коньяку, Беата почувствовала в себе небывалую храбрость и собравшись с духом заявила: