Сообщество разума - Марвин Мински

поскольку ничто не было бы постоянным.

13.3. Видеть и верить

Рис. 58

Обычно мы предполагаем, что дети видят мир подобно нам, просто им недостает навыков наших тренированных мышц (и тренированных же чувств). Но откуда же тогда берутся вот такие картинки, которые рисуют столько детей, и почему эти картинки так нравятся детям? Рискну предположить, что мне кажется маловероятным наличие в уме ребенка реалистичного, художественного «образа» человека.

Теперь рассмотрим другую идею. Допустим, что в уме ребенка нет ничего похожего на картинку, есть лишь какая-то сеть взаимоотношений, которой должны удовлетворять различные «функции». Например, детская сеть «рисования человека» может состоять из следующих функций и отношений:

Голова: Большая замкнутая фигура

Глаза: Два круга у верхнего края головы

Рот: Черта ниже глаз

Тело: Большая замкнутая фигура

Руки: Две линии ближе к верхней части тела

Ноги: Две линии ближе к нижней части тела

Чтобы преобразовать это описание в фактический рисунок, ребенок должен использовать какую-то «процедуру рисования». Вот схема, по которой процедура выполняется последовательно, как функции в компьютерной программе:

1. Рассмотрим следующий объект в списке.

2. Если такой объект уже нарисован, переходим к шагу 3. В противном случае рисуем.

3. Если перечень исчерпан, останавливаемся. В противном случае возвращаемся к шагу 1.

Когда ребенок начинает рисовать, первым элементом списка будет «большая замкнутая фигура». Поскольку таковой на листе пока нет, ребенок ее рисует, и это голова. Далее рисуются глаза и рот. Но затем, когда доходит до рисования тела, шаг 2 нашей процедуры показывает, что «большая замкнутая фигура» на листе уже присутствует. Соответственно ничего нового рисовать не требуется, и мы переходим к шагу 3. В результате ребенок пририсовывает руки и ноги к той области, которая оказалась обозначением одновременно тела и головы.

Взрослый не допустит подобной «ошибки», ибо когда некоторому объекту на листе бумаги была присвоена функция головы, этот объект в дальнейшем считается «израсходованным» или «занятым», то есть не может воплощать что-либо еще. Но у ребенка меньше возможностей или желания «отслеживать» объекты. Соответственно, поскольку «большая замкнутая фигура» удовлетворяет условиям описания головы и тела (пускай в разные моменты времени), у ребенка нет причин ее отвергать. Наш маленький художник выполнил все требования, содержащиеся в описании задачи!

13.4. Детские визуальные фреймы

Упомянутая картинка с головой-телом покажется неправильной большинству взрослых, но она как будто нравится многим детям. Неужели она действительно напоминает им живого человека? Вопрос обманчиво прост: мы должны помнить, что ребенок – это не единственный агент, а совокупность агентов разума, и не исключено, что какие-то другие агенты в разуме ребенка остались недовольными этим рисунком. Но на данный момент эти другие агенты не контролируют происходящее и мало на него влияют. Впрочем, если вдруг появится какое-то живое существо, вправду похожее на рисунок, большинство детей придут в ужас. Говорить о том, что человек «действительно» видит, бессмысленно, потому что за восприятие отвечает множество разных агентов.

Рис. 59

Что происходит в последующие годы, из-за чего дети постарше начинают рисовать тело отдельно от головы? Такое возможно и без внесения каких-либо изменений в список черт и отношений, которые мы приводили в предыдущем разделе. Потребуется лишь небольшая корректировка шага 2 описанной процедуры:

1. Рассмотрим следующий объект в списке.

2. Нарисуем этот объект, даже если подобный ему уже присутствует.

3. Если перечень исчерпан, останавливаемся. В противном случае возвращаемся к шагу 1.

Это гарантирует, что каждый объект, упомянутый в списке, будет изображен на рисунке, пусть даже описания двух объектов совпадают. Конечно, такое действие требует умения подсчитывать количество объектов, чтобы не изображать один и тот же объект дважды. Любопытно, что для выполнения более зрелых, реалистичных рисунков ребенку необходимо использовать ту же способность, которую он должен усвоить, чтобы правильно считать предметы.

Конечно, мы могли бы объяснить развитие ребенка иными способами. Эта новая и «более реалистичная» картинка могла возникнуть вследствие добавления шеи в список объектов, поскольку шея потребовала бы разделения тела и головы. Достаточно просто ввести дополнительное ограничение (или условие): голова находится над телом. Можно было бы утверждать, что у младших детей нет четкого представления об отделенности тела от прочих органов; в конце концов, малые дети многое делают руками, ногами или головой, а тело им только мешает.

В любом случае, после овладения искусством выполнения изображений головы-тела многие дети как будто не торопятся осваивать далее умение изображать людей, и первоначальный тип «детского» рисунка зачастую сохраняется на протяжении нескольких лет. Подозреваю, что когда дети обучаются рисовать узнаваемые фигуры, они обычно сталкиваются с проблемами изображения гораздо более сложных сцен. По мере того как они это делают, мы должны оценивать, насколько хорошо дети справляются с задачами, которые они ставят перед собой. Они могут не соответствовать нашим «взрослым» ожиданиям, но часто решают собственные версии задач, которые привычны для нас.

13.5. Изучение сценариев

Эксперт – это тот, кому не нужно думать. Он просто знает.

Фрэнк Ллойд Райт

Каким будет следующий шаг нашего ребенка после рисования фигур? Некоторые дети продолжают трудиться над улучшением своих рисунков. Но большинство применяет новообретенные навыки для изображения более амбициозных, если угодно, сцен, где сочетаются две или более фигуры. Тут сразу возникает восхитительная трудность воспроизведения социальных взаимодействий и отношений; и эти более амбициозные проекты отвлекают детей от стремления сделать изображения человека более сложными и реалистичными. Когда такое происходит, родители могут испытать разочарование и даже заподозрить некое замедление развития. Но мы должны попытаться правильно оценить меняющийся характер детских амбиций и признать, что новые задачи могут оказаться для них еще более трудными.

Вдобавок происходящее не означает, что обучение рисованию прекращается. Даже когда эти дети бросают перерисовывать карикатурных человечков, скорость, с которой они изображают головы-тела, продолжает расти, а на рисунок тратится гораздо меньше усилий. Как и почему это происходит? В повседневной жизни мы считаем само собой разумеющимся, что «практика ведет к совершенству», что повторение и закрепление навыка чуть ли не автоматически увеличивает темп его выполнения и эффективность действий. Но стоит, пожалуй, задуматься, ибо это действительно любопытно. Можно было бы ожидать, что чем больше узнаешь, тем медленнее действуешь – из-за большего количества знаний выбор затрудняется, не так ли? Почему же практика ускоряет процесс выполнения навыков?

Возможно, когда практикуем уже привычные навыки, мы проходим особое обучение, в ходе которого первоначальный процесс усвоения заменяется или «перекраивается» новыми, более простыми процессами. «Программа» слева