Марьград (СИ) - Юрий Райн

четыре… по вашему счету времени, по медленному.

— Ты всю ночь около меня просидела?!

Она не ответила. Сказала задумчиво:

— Или стимулирующее ваше попробовать…

— С ума сошла! — возмутился Игорь.

— А что?

— Да то! И вообще, у меня его с собой нет, все внизу, а это — пока туда, пока обратно…

— Можно ускорить: дяде Сашу позвоню, попрошу, он до десятого поднимет, я навстречу…

— Думать забудь! Все, закрыли тему!

— Строгий вы… — с едва заметной ноткой лукавства обронила Марина. — А я балбесина! — Игорь вздрогнул, услышав словечко его Марины… — Балбесина! Вам же покой показан, совсем забыла! Тоже мне врачея… сопливая… Все правильно, часа четыре, а вы как раз подумаете в тишине — что дальше? Хорошо? Я вас сейчас устрою, пустующих комнат много, и к себе пойду. Дяде Саше только позвоню и прилягу. А потом зайду за вами. Хорошо? Да не смотрите на меня так, у меня глаза красные и нос распух!

Все точно, оттепель. Но правда — дальше-то что?

Поживем-увидим, в который раз подумал он.

Глава 24. Otius, profundius, portius. Дата: неопределенность / 09.06.49, среда

Пребывать в покое, когда тебя мощно тянет куда-то, — дело мучительное.

Игорю вспомнилось, как знакомый — что за знакомый? нет, это в плотном тумане — рассказывал: ставили ему в сердце стент, через паховую вену вводили. Все хорошо сделали. А закончили, отвезли в палату, на койку перегрузили и говорят: давайте ногу вашу привяжем, вам же сгибать ее приспичит. Согнете — ка-ак хлынет кровища! Чуть промешкать — и светлая вам память… Тот знакомый гордо отказался, решил силу воли проявить. Хвастался потом: целую, мол, ночь пролежал, ногу так и не согнул. Герой, ага…

У меня тут, усмехнулся Игорь, кровища не кровища, но тоже… Надо ж было додуматься в псевдо-(или не псевдо?) — лес попереться! Сказано же: подвиги отложить!

Что это я так о себе пекусь? — чуть не устыдился он. Всю жизнь, сколько помню, пренебрегал всякими ЗОЖами и прочим, до легкомысленности. Возразил: не о себе пекусь! Миссия у меня! Глупее всего было бы сорвать ее из-за пофигизма.

Устыдился уже совсем: миссия, скажите пожалуйста… о деле давай, о деле, и без пафоса, обалдел, что ли, всегда же ненавидел пафос!

Так, спать невозможно. Посмотрел на часы, чертыхнулся. Они же со вчерашнего вечера в режиме «два к одному», толку ли на них глазеть. Что-то вычислить можно, пусть и приблизительно. Но необходимости нет. По ощущениям — объективно сейчас что-то около полудня. Девятое июня, конечно; угу, скоро стукнет трое суток «миссии» — теперь употребил слово с иронией. Юбилей, однако.

Спать невозможно и не нужно — а нужно думать: что дальше?

Первое: считать себя полностью восстановившимся и — опять иронично — готовым к подвигам. Нет, это даже не первое, это нулевое.

По-всамделишному первое: обследовать квази-(или псевдо?) — лес как следует. Зачем? А затем, что вдруг там, в глубине неведомой, обнаружится граница Завода и через нее выход в мир? Ага, как же, на уровне минус девятого этажа… Впрочем, здесь все может быть, но… Выход? Одному? А Марина? А остальные?

Скомандовал себе в манере Коммодора: а-атставить! И еще скомандовал: учитывать пока только Марину. Об остальных — потом.

По-другому всамделишному первое: попробовать протащить Марину через так называемую перепонку. Из леса она туговатая какая-то… Значит, пойти, допустим, в жилые уровни Местных. А оттуда — на поверхность. Проверить свой проход — вдруг открылся?

Кстати, а что вообще изучено на территории Завода, кроме этого марьградского корпуса и его подземелий? Надо спросить у Саши, у остальных.

Вот. Настоящее первое: попробовать провести Марину к ним, вниз! Помнится, там и «перепонка» самая слабенькая. А интуиция — он прислушался — не намекает ли, что есть такой шанс, провести? Не понял, то ли намекает, то ли нет… Но если поразмыслить — я ведь сюда не голышом заявился, как Шварценеггер в «Терминаторах». С кучей барахла заявился. Да и здешние, все, кто туда-сюда шастать в состоянии, они же тоже не в чем мама родила. Стало быть, неорганика «перепонку» преодолевает, если сопряжена с таким человеком. А органика? Ну, надо полагать, что во мне всяких микроорганизмов-симбиотов полным-полно. Хорошо, а высокоорганизованная органика в лице Марины? Опять же, узнать — не пробовал ли кто-нибудь женщин протаскивать? Типа в обнимку…

Есть, правда, еще вот какое рассуждение: я-то, Маньяк-Путник, — все же особая органика! Без хвастовства, просто как факт. Уже потому особая, что трое суток назад преодолел непреодолимое. А вчера в сюр-(или пседвоквази?) — лес сбегал туда-обратно без проблем. Так, может, и Марина — тоже особая? Все-таки она со мной, хочет или не хочет, верит или не верит, а сопряжена. И с памятью у нее, опять-таки, вроде как у меня, что-то особое… с той лишь разницей, что у нее есть наследственная часть памяти, а у меня какая-то непонятная прорывается, то ли своя, то ли не своя… Ихти-Андрюши упомянутого, что ли?..

В общем, попробуем вниз. К тому же, ведь обещал вернуться. Потолковать, ха. Между прочим, Федюне тоже обещал. Не забыть бы.

Решено. А потом, как варианты, и чертов лес разведать, и на поверхности всю территорию прочесать, и развалины проверить, и периметр простучать, как На-Всё-Про-Всё делал, и… и тэдэ. Именно как варианты, в зависимости от.

Однако это лишь тактика. А что у меня по части стратегии, спросил себя Игорь? Вернуться в мир вместе с Мариной, пусть и не той? А, опять же, остальные? Включая несчастных наверху. Бросить? Плюс ко всему, еще и без медицины всех тут оставить…

Он не сумел найти ответа. Осознал только, что целеполагание заметно меняется по сравнению с тем, каким было до прорыва. Приоритеты меняются. Нет, о приоритетах неправильно говорить «меняются». Усложняются, вот так правильно. И пока все в процессе, все неясно. Ну и ладно, трое суток не срок — глядишь, и вызреет понимание.

Мысли поехали в сторону. Странно, подумал Игорь, что мое появление здесь воспринято довольно вяло. Казалось бы — люди в заточении, возможно, пожизненном, полная безнадега, лишь призрак упования на чудо… и вот происходит — пусть не само чудо, и даже не призрак его, а признак, но признак же несомненный! Вот он я, человек оттуда! Очевидный же признак того, что есть, есть шанс на освобождение! А они что? О тех, кто наверху, кто считает свой верх низом, о Местных то есть, — о них не будем. Но те, которые внизу, которые остались полноценными людьми — они-то что?