Шпага мастера - Сергей Мишенев

Как же все совпало! Альберт отступил от Великой Миссии. Ему удалось отбить их ответную атаку. Он отправился в Россию. Туда, где позиции масонства настолько же сильны, насколько немощны возможности Ватикана!

Разве это не чудо?

Чудо, которому он, Эжен Перигор, так искусно поспособствовал!

Надо написать еще несколько писем секретарям северных лож. Надо, кстати, обеспечить более быструю связь с братьями в Санкт-Петербурге. И на всякий случай в Москве. Здесь можно будет активнее задействовать Сергея Бецкого. Смышленый молодой человек – после маленькой миссии в качестве связного во Франции его градус посвящения повысили. Надо еще узнать, как там, в России, обстоят дела с беспроволочным телеграфом. Если плохо, придется заняться и этим, причем – срочно.

Интересно, поймет ли маэстро Дижон когда-нибудь, что происходит на самом деле? То есть не он сам, конечно, а отец Лукас. Ну да ладно, это неважно. Уважаемый маэстро теперь совершенно не опасен. С тех пор как предоставил Перигору решить свои проблемы с двумя неизвестными трупами в его фехтовальном зале. Папка с уголовным делом, которая уже находится в секретном хранилище ближайшего представительства ложи, – хороший аргумент против необдуманных поступков.

Да и когда они теперь увидятся? Пора и Перигору срываться с насиженного места: никто, кроме него, не сможет довести работу с Альбертом до конца, тем более в России. Так что – в Россию. А придется ли вернуться в этот старый особняк, кто знает… Возможно, после России его переведут в Париж, поближе к штаб-квартире ложи. Или в Рим, чтобы лично наблюдать за дальнейшей деятельностью Святого престола. Или, кто знает, если все, наконец, свершится…

Если все свершится, не отправится ли он прямо из России в Константинополь – новую столицу первого масонского государства на территории бывшей Византийской империи, в качестве генерального секретаря или какого-нибудь советника?

Бизнес… Ах, маэстро Дижон! Да разве имеет значение бизнес, когда на кону стоит образование собственного суверенного государства! Именно сейчас, на стыке эпох, когда границы меняются, древние династии рушатся, а какой-нибудь лакей может запросто оказаться на троне, именно сейчас решаются главные вопросы духовного лидерства нового человечества. А лидировать из частных поместий, хаотично разбросанных по миру, как-то несовременно.

Святой престол тоже это понимает и тоже ведет свою борьбу во имя самых высоких целей. Вернуть утраченное Папское государство [16] так же трудно, как и создать новое масонское. А победит в этой борьбе только один!

На пороге кабинета показался старый слуга Жак:

– Мсье Перигор, – сообщил он, – автомобиль за вами прибыл, все готово к отъезду.

Тяжело встав, масон в последний раз прошелся по своему кабинету, провел ладонью по корешкам книг, поправил письменный прибор на старинном бюро. Затем он вынул из кармана маленький металлический кружок и поднес его к глазам. Пирамида Плутарха на старинной византийской монете… Когда-то христианская церковь купила у хитрых византийцев дух виртус. Теперь все будет иначе.

И Перигор с энтузиазмом направился к выходу. Лишь на секунду задержавшись в дверях, он едва заметно улыбнулся и бросил монету на середину комнаты.

– Туше, маэстро Дижон, – прошептал он, – вот наша дуэль и завершилась!

Эпилог

…Накануне очередного турнира в школе фехтовальных искусств Филиппа Дижона, по традиции, предстояло провести большую генеральную уборку. Все необходимые указания маэстро дал заранее, и Марк, находящийся теперь в статусе младшего преподавателя, тщательно все записал и повесил список на видное место в зале. В день уборки он пришел в школу первым и начал подготавливать помещение. Но буквально сразу за ним в зал вошли друзья Ромэн и Хельг, вооруженные ведрами и тряпками.

– Что это ты здесь делаешь, Марк? – спросил Ромэн. – Сегодня же выходной!

– Как это – выходной? – не понял Марк. – Сегодня же генеральная уборка.

– Все правильно, – подхватил Хельг, – сегодня генеральная уборка: мы работаем, а преподаватели отдыхают. Ты не забыл, Марк? Ты теперь младший преподаватель!

– Но я же тоже ученик школы, – попытался возразить Марк.

– Не совсем. Ты, можно сказать, уже выпускник. И на генеральных уборках тебе делать нечего. Не по статусу!

– Это точно, – в зал вошел Пьер, – иди лучше домой, Марк. А завтра сам увидишь – все будет просто блестеть!

– Но как же беспощадная битва чемпионов?!

– Ты имеешь в виду, как же мы справимся без тебя? – на пороге появился левша Даниэль. – Не волнуйся, мы справимся. А свою беспощадную битву чемпионов ты уже выиграл. Ты теперь и есть чемпион. Иди домой, друг.

Ничего больше не говоря, Марк отставил в сторону швабру, которой даже не успел начать подметать, и направился к выходу. В дверях он столкнулся с Александэром:

– А, Марк! – обрадовался Александэр. – Зашел проверить нас? Уже убегаешь? Ну давай, до завтра.

Александэр весело направился в кладовку, на ходу подвязывая волосы грязной половой тряпкой, а Марк молча вышел из школы.

Не спеша пройдя по улице Святого Антония, он свернул на улицу Марата, ведущую в направлении его дома. Обычно он проходил эту улицу быстро, почти не глядя по сторонам. Однако в этот раз все было иначе. У него вдруг появилась масса свободного времени. Он остановился и огляделся. Ну да, это все та же маленькая старая улица. Его улица, его территория.

Со стороны школы фехтовальных искусств раздался какой-то грохот и крик. Марк понял – началась беспощадная битва чемпионов…

Еще через несколько шагов ветер, подувший со стороны площади Республики, донес до Марка запах свежих круассанов. Толстяк Рагно готовился к дневному наплыву посетителей. Круассаны. Жанна…

Да, ведь именно у Рагно он вызывал на дуэль Альберта. На дуэль из-за Жанны. Дуэль, которую он умудрился проиграть.

А ветер сегодня разыгрался не на шутку. И, кроме запаха круассанов, нес с собой опавшие листья, мусор и какое-то беспокойство. Мятая газета подлетела к самым ногам Альберта.

Неожиданно он остановился, и на лице его отразилось необычайное беспокойство. Марк рассеянно огляделся по сторонам, словно бы решал, куда именно теперь ему направиться, сделал пару шагов на запах в направлении запаха круассанов, снова остановился… Наконец, словно отбросив все сомнения, он быстрым шагом, почти бегом двинулся к своему дому.

Забежав в квартиру и даже не закрыв за собой дверь, он бросился к небольшому самодельному столу, заменявшему ему бюро, выдвинул нижний ящик и выхватил оттуда несколько листов бумаги.

Квитанции о квартирной оплате, пара газетных вырезок про маэстро Дижона и школьные соревнования, какие-то старые письма… Да, вот и он – чистый лист.

Схватив со стола карандаш, Марк смахнул на пол все остальное – какие-то журналы, несколько мелких монет, старую пуговицу, красивое пресс-папье, нож для резки бумаги, чернильницу – и положил лист на середину.

После секундных раздумий он коснулся карандашом бумаги и больше уже не отрывал его, пока не исписал страницу до конца…

На старых шпагах позолота с пыльюСмешались. Испарились крови пятна,Фантазии и ложь соединились с былью,Как это все случилось? Непонятно…

Когда-то, выучив прием по книжкам,Пренебрегая резким криком «Альт!»,Бросался на врага, совсем еще мальчишка,В своем прекрасном саване Тибальт!

И, разрывая тень от Нельской башни,Ботфортом спихивал врагов в овраг,В роскошных ранах голода и жажды,Счастливейший поэт де Бержерак!

Сжимая шесть экю в ладони левой,А в правой – меч, южанин и смутьян,Единожды влюблен, обласкан королевой,Безумный и бессмертный д’Артаньян!

Так и сейчас… Пусть порастет ковыльюМоя любовь! Я свой оставлю след!И пусть фантазии и ложь сольются с былью,Как позолота с пылью прошлых лет!

Двадцать лет спустя…

11 февраля 1929 года государственный секретарь Святого престола кардинал Пьетро Гаспарри и премьер-министр Италии, большой любитель фехтовального искусства Бенито Муссолини подписали так называемые Латеранские соглашения, согласно которым за Ватиканом признавался статус суверенного государства с выделенной территорией в 100 акров римской земли. В мае этого же года соглашения были ратифицированы нижней палатой.

Альберт и Жанна могли возвращаться домой.

Фехтовальные истории

Вначале было слово…

Интересно, что для обозначения этого вида боевого искусства в большинстве европейских языков использовались лишь производные от двух корней – латинского «skrim» (corium кора скора скорняк) или немецкого «Fecht».