Княжья воля (СИ) - "Константин"

Покойный Зифат с племянником Кадаром так славно подружились с Хастейном и Хролейвом на пиру у конунга. Смеялись, рассказывали о своих приключениях, Джари тоже пил с ними из одного рога…

Хролейва метким выстрелом завалил Махдукар, но перед этим юнец успел порешить пятерых в числе которых были Зифат и Кадар. Соратники ярлова сынка убили еще двадцать человек. Ранеными оказались почти все, исключая Джари, Махдукара и нескольких гребцов. Трое тяжелых.

Никто из арабов за всю свою жизнь не слышал такого страшного, звериного рыка, что родился на палубе датского корабля и настиг набравшее ход сарацинское судно как удар бича.

Похоже старина Пустая Берлога выловил из моря своих людей и понял, что живьем сынка больше никогда не увидит.

— Этих ободрать и за борт! — скомандовал Джари, указав на трупы данов. — Кто не занят — на весла!

Если судить по расстроенному реву, заставившему кружащих над волнами чаек втянуть головы, за смерть сына ярл Хастейн намерен мстить и мстить крайне жестоко. Лучший выбор для сарацин — дуть вверх по реке до первого большого селения, где смогли бы дать отпор страшным людям севера. Еще одной схватки с данами им не вынести…

— Ты хорошо говоришь по-нашему, — замечаю наблюдательный я, как только Джари перестает говорить.

— При дворе великого халифа много склавинов. Личная охрана, боевая дружина, есть среди них и военачальники. Так что — да, я хорошо говорю на языке склавинов.

Я задумчиво наблюдаю за беспрестанно жующим Махдукаром. Он и Джари сожрали вдвое больше нас четверых. Оно и понятно — с припасами на судне последние дни большая напряженка, хорошо хоть вода кругом пресная. Сожрали и на здоровье. Собственно, за тем и пригласили…

Услужливый хозяин с масляной улыбочкой подводит к нашему столу пару светловолосых, румяношеких соплюх, предлагает попользовать в качестве десерта. Каков мерзавец, но расторопен подлец и сервис такой ненавязчивый, как раз в духе этой тухлой рыгаловки.

— Не надо девок, — машу я на него. — Потом.

Оживившийся было Джари, понимающе кивает — дело превыше всего, тем более такое, когда на кону собственная жизнь. Он смотрит вослед уводимым корчмарем девкам и шумно вздыхает.

Если я правильно понял, Ольдар за отсутствием батяни и старшего братца в Полоцке нынче самый главный. Не знаю, может и оставил папа Рогволд кого из бояр за себя на пару дней да и узнавать неохота, Ольдар как исполняющий обязанности меня вполне устраивает. Делиться ни с кем не надо будет.

Я подвожу итоги сказанному Джари и прочавканному Махдукаром. Гражданин Пустая Берлога сильно огорчен убийством сынули какими-то торгашами и страстно желает побазарить с ними по душам. Людей у него еще предостаточно, чтобы разнести сарацинский корабль в щепки, а экипаж покрамсать в лапшу. Это ж сколько километров убитый горем папаша протащился за своими кровными врагами сквозь чужие земли ради одной единственной цели — довести начатый абордаж до логического конца! Ну а зачем откладывать месть в долгий ящик? Вот он — враг, удирает на всех парусах, нужно только догнать и вгрызться в глотку…

Итак, что мы имеем? Двадцать три человека вместе с двумя нашим сотрапезниками на сарацине. Два десятка бойцов у меня с Сологубом, то есть у Ольдара. Желание арабов сохранить свои жизни и товар, плюс наше желание немного подзаработать и обзавестись боевым корабликом. Мне кажется, вполне достаточно, чтобы ввязаться в эту авантюрку. Вот только в отличии от операции по изъятию соли у недобросовестного хозяина, в этот раз необходимо валить всех, остаться чистенькими не получится, с данами такие шуточки не пройдут. Всех валить наглухо, никого не щадить. Ну, может быть, одного, на поболтать…

До утра, когда по прикидкам Джари Садуллаевича стоит ждать появления корабля данов у полоцких причалов, времени еще навалом. Я начинаю в подробностях излагать свой план.

Глава двадцатая

Когда мы впервые осматривали корабль магометян, Джари представил нам почтенного Файзуха. Невысокий, слегка переупитанный смуглец лет сорока, с бабьей фигурой, жгучими черными усиками и грустными глазами циркового пони сейчас является первым человеком на корабле после трагически усопших хозяина Зифата и его племянника. Файзух подвизался у Зифата кем-то вроде казначея или счетовода. Именно Файзух уговорил Джари попросить помощи у русов, нас то есть, ибо над телами погибших патронов сам себе поклялся привести корабль и большую часть средств за вырученный товар обратно в халифат семье купца Зифата.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я поначалу напрягся. Человек, по долгу службы имеющий дело с деньгами, в особенности с чужими деньгами, как правило, очень расчетлив и фантастически прижимист, каждую копейку жмет пуще своей. Однако Файзух оказался сущим душкой. Балаболил на своем очень эмоционально, рассказывал как сильно он нас всех отблагодарит, если избавим их от преследования ужасных данов.

Обещать, не значит жениться, но я склонился уверовать в посулы казначея и даже задаток брать не хотел, да Ольдар настоял. Саму казну — небольшой сундучок в углу помещения в кормовой надстройки я видел собственными глазами, когда, заслонив жирной спиной, Файзух вытаскивал из него десяток золотых солидов. Оставалось надеяться, что заветный сундучок так же полон золота и серебра как я энтузиазма.

— Странная у них лодка, — делюсь я своим мнением с окружающими, едва мне удается как следует разглядеть бесшумно возникший в призрачном утреннем тумане корабль, на который с веским: "Идут!" указал Джари.

Идут…

Вот ведь мстительный народ эти даны! Столько речных миль пропахать в погоне за непролитой кровью, это надо быть очень терпеливым. И очень смелым. У Хастейна Пустой Берлоги определенно железные яйца, коль на одном кораблике с кучкой бойцов безбоязненно чапает по чужим землям, вернее — водам, аки по своему собственному подворью. Мне любопытно кем он представляется мытарям пристаней, проход мимо которых платный, как у нас в Полоцке? Купцом? Тогда с него потребуют плату в серебре, соразмерную количеству перемещаемого товара, или самим товаром частично. Зато, пока находится на территории полоцкого княжества, такой торгаш под защитой княжеской дружины и сможет рассчитывать на справедливый суд в случае какой либо передряги. Поразмыслив, я прихожу к выводу, что ярл Хастейн не станет притворяться купцом. Не купеческое у него судно, это издалека видно даже мне. Да и защита ему на хрен не сдалась, сам кого хочешь обидит. Скорее, лепит легенду, мол, идет к кому нибудь в гости или по делам, да мало ли тут разных затейников плавает, а уплатить пяток серебряков за "крышу" — не велика трата. Ежели транзитную пошлину не платить, то княжеские людишки могут устроить какую-нибудь бяку на обратном пути, либо если рожу топором и переть буром мимо пристаней — догонят на боевых лодиях и чещую сбреют от головы до хвоста. Тут вам не в Дании. Разбоем русские князья давно не промышляют. Живут поборами с торговых путей, с волоков на междуречьях, да со смердов шерсть состригают в качестве ежегодной дани различным товаром. Рогволду повезло, Полоцк стоит уж больно удачно — на пути в Балтику, доход стабилен большую часть года. А зимой князь сам за данью катается, каждую подчиненную ему весь, каждое городище объедет, положенное заберет, кого потребуется словом княжьим обласкает, кого надо строго накажет, спорщиков рассудит. Так надежнее, чем постоянно ходить за добычей в набеги, из которых очень легко однажды не вернуться.

Полоцкий князь гарантированно рассердится, когда узнает, что какой-то дан на его участке Двины быкует. Город-то большой, с реки видны и подол и крепость нехилая, значит дружина тоже есть и не малая. То, что корабликов боевых в поле зрения не наблюдается ни о чем не говорит, корабли можно в протоках попрятать.

Нет, не станет ярл в Полоцке пальцы гнуть. Пристанет и заплатит сколько положено, заодно про сарацинского купца вскользь поинтересуется. И узнает — ушел мавр. Ушел еще затемно…