Тень победы - Александр Белов

Вы можете идти, — обратился капитан к задержанному, переходя на вы, — но в следующий раз держите руки в карманах и сразу звоните нам, — с милицейской логикой посоветовал он Сергею.

— Я лучше уйду от греха подальше, — пообещал тот с виноватым видом.

— Правильно, — похвалил его капитан, — вы же профи, зачем вам с любителями драться. Вот на ринге другое дело… Кстати, — он заговорщицки подмигнул Сергею, — на бой-то свой следующий пригласите?

Тот дернулся, как от удара плетью, втянул голову в плечи. Сейчас этот крепкий мужественный парень выглядел жалким и подавленным.

— Не будет боя, — сказал с расстановкой он и медленно пошел к выходу — Не будет никакого боя…

Белов, Злобин, Светлана и, конечно же, сам виновник торжества — Степанцов — разместились в объемистом салоне «Лексуса». Говорить никому не хотелось. Светлана устроилась на заднем сиденье рядом с Сергеем, положила лёгкую ладонь на его разбитый кулак. Боксер всю дорогу сидел с просветленным лицом и без причины улыбался. Он уже забыл о своем заточении в ментуре и был счастлив уже тем, что Света сидит рядом, и он чувствует ее руку на своей.

Витек довез всех участников похода в отделение милиции до спортшколы «Гладиаторъ». Они вышли из машины. На ступеньках крыльца, у закрытой двери, как двое часовых, их караулили Вадик и Федор Лукин. Он чуть ли не рыбкой бросился с крыльца в ноги Степанцову.

— Прости меня, я, старый козел, — стоя перед ним на коленях и отбивая земные поклоны, заговорил он похожим на рэп речитативом, — поклеп на тебя возвел, дезертиром тебя называл, дурные слова о тебе возвещал… — при этом он в соответствующем ритме довольно громко стучал лбом о пыльный асфальт.

Некоторое время все стояли вокруг них полукругом и смотрели то на него, то на Степанцова, не зная, что делать. Федор продолжал в том же духе: судя по всему, ни малейшего недостатка ни в рифмах, ни в темах для покаяния он не испытывая. Боксер сначала остолбенел от неожиданности, а потом рывком

поднял Федора за плечи и придал ему вертикальное положение.

— Нефига тут рэп-сходняк устраивать, — сказал он недовольно, — все равно Децл из тебя не получится. Мне тебя прощать не за что, но если очень не терпится, считай, что простил.

— Аминь, — возгласил Федор с довольным лицом, отряхивая рясу на коленях.

Но, когда он попытался поцеловать у Степанцова руку, тот не позволил этого сделать, Федор отошел в сторону, бормоча что-то в том смысле что Сергей святой, а он, многогрешный, не достоин у него боксерки расшнуровывать.

Светлана подошла к Вадиму, положила ему руку на плечо и сказала, что им пора домой. Она попрощалась со всеми, кроме Сергея. На него она не смотрела, но всем присутствующим было ясно, что они сегодня еще увидятся.

— Эй, друг! — обратился боксер к Вадику. — Предупреди своих приятелей, что завтра тренировка состоится точно по расписанию.

Малец просиял. Он поднял глаза на мать. Во взгляде его светилось торжество: «Что я тебе говорил?»…

Когда Светлана с Вадимом ушли, Степанцов покопался в кармане, достал ключ и открыл дверь спортшколы. Федор с явным намерением войти двинулся было следом за ним, но Белов его остановил.

— Ступай-ка, Фидель, по своим делам, мне нужно с Сергеем серьезно поговорить. Вон Витек тебя в богадельню твою отвезет.

Федор обиделся за богадельню, состроил недовольную мину и, ни слова ни говоря, направился вслед за Витьком к джипу Через минуту тот стартовал, как на гонках Формулы-1…

Белов с Сергеем вошли в спортшколу, и Саша сразу запер дверь на замок. Он считал, что любой посторонний мог бы только помешать откровенному разговору. Они устроились в тренерской. Белов опустился в кресло. Сергей про себя отметил, что он занял то самое место, где вчера сидел Савин.

— Ну? И как это прикажешь понимать? — поинтересовался Белов, — Что стряслось-то, объясни!

Вместо ответа Степанцов протянул ему конверт. Белов достал письмо, развернул его и с явным интересом причитал сначала один раз, а потом, внимательнее, второй.

— Откуда это у тебя? — спросил он боксера, внимательно разглядывая его хмурое, недовольное лицо.

— Савин привез, — буркнул тот. и пояснил: — Он приезжал вчера.

Чтобы занять руки, Сергей взял электрический чайник, налил в него воды и включил.

Белов одобрительно кивнул.

— Вот это дело. Лучше чай пить, чем глушить водяру в «Дровишках» и делать из братков акробатов. Здоровее будешь. Ну и что ты сказал Савину? Ведь он, я так понимаю, приезжал за твоим ответом?

Сергей открыл шкафчик, достал второй стакан в подстаканнике, пачку чая и банку малинового варенья. Белов скинул пиджак и, ослабив узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. На дворе стояла жара, а им предстояло длительное чаепитие. Ответственное!

— Я сказал ему — нет! — Степанцов резким движением выплеснул в раковину остатки вчерашней заварки, давая волю своему раздражению.

Чайник уже вовсю пыхтел, через несколько секунд он стал бурлить. Сергей насыпал ложку заварки в один стакан, потом в другой. Белов с мрачным видом следил за его приготовлениями. Степанцов положил в каждый стакан по две ложки малинового варенья. Щелкнул автоматический выключатель: Сергей налил в стаканы кипятка — до краев.

— Надо сразу помешать, — сказал он. — Чтобы все чаинки осели на дно.

Мужчины сели друг напротив друга. Некоторое время было слышно только позвякиванье ложечек о стеклянные стенки стакана, да сосредоточенное «пф-ф-ф!».

— Значит, нет? — Белов в задумчивости подвинул к себе листы бумаги и хорошенько разгладил их, собираясь перечитать.

На фирменном бланке профессиональной североамериканской боксерской федерации было написано следующее.

Уважаемый мистер Степанцов!

Руководство Федерации считает своим долгом сообщить Вам, что Норман Хьюитт дисквалифицирован за употребление наркотических веществ. Таким образом, звание претендента на титул чемпиона мира в полутяжелом весе автоматически переводит к Вам, поскольку Хьюитт победил техническим нокаутом.

Бой за титул с действующим чемпионом мира Лapри Лейтоном в случае, если Вы согласитесь принять участиеу состоится через два месяца в Нью-Йорке,

в «Мэдисон Сквер Гарден». "

В случае Вашего отказа отбор претендентов будет проводиться обычным порядком, но Вы в нем участвовать уже не сможете.

Руководство Федерации убедительно просит Вас дать ответ до конца текущей недели…

К письму прилагался стандартный текст контракта, больше напоминавший кабальную запись или соглашение о добровольном рабстве. Чиновники из

Федерации весьма детально прописывали, какой процент от гонорара должен пойти американскому промоутеру Степанцова, какой — на оплату медицинской страховки, какую рекламу можно разместить на теле боксера и т. д.

Белов внимательно перечитал все еще раз. Это письмо, безусловно, многое меняло. Хьюитт, бывший соперник Сергея, попался на наркотиках. Наверняка разразился громкий скандал, насколько громкий, сказать трудно, поскольку Белов не следил за спортивными новостями из-за океана. А Степанцов вообще избегал любой информации, связанной с большим боксом.

Теперь, если отменить бой с действующим чемпионом, организаторы понесут огромные убытки, которые не так легко будет компенсировать. Поэтому и возникла такая расплывчатая, корявая формулировка, как «звание претендента на титул чемпиона мира в полутяжелом весе автоматически переходит к Вам, поскольку вы проиграли техническим нокаутом». Это пряник. А кнутом послужила угроза: «В случае Вашего отказа отбор претендентов будет проводиться обычным порядком, но Вы в нем участвовать уже не сможете».

По сути дела, это был завуалированный призыв о помощи: приезжай, мол, Сережа, подставляй свою голову под кулаки Пейтона и спасай наши денежки!

Белов, как бизнесмен, расценил это именно так.

— Тебя смущает сумма, указанная в контракте? — спросил он Степанцова. — Я поговорю с Лайзой, она свяжется с коллегами-адвокатами по спортивным делам, и мы сможем выбить из них вдвое больше. Похоже, у ребят форс-мажор, это они от тебя зависят, а ты их держишь за горло. Глупо было бы с твоей стороны сказать нет.

Сергею был неприятен это разговор. Для себя он все решил: с большим спортом покончено раз и навсегда. А заниматься самобичеванием и самокопанием нет смысла.

— Нет, Саша, ты не понимаешь. Дело совсем не в этом.

— А в-чем?

Степанцов, чтобы не отвечать сразу старательно подул на чай, отхлебнул из стакана… Потом вытянул руку и показал в сторону раковины:

— Вот в этом!

— Что ты имеешь в виду?

— Видишь, там висит белое полотенце? Я видеть его не могу! Считай, что я шизофреник, но всякий раз, глядя на него, я вздрагиваю. Я потерял уверенность в себе. А если нет уверенности, не стоит даже близко подходить к рингу Это раз, Степанцов загнул один палец. — У меня нет команды, команды, в которую я бы верил. В боксе важно иметь хороший угол. Это значит, что есть те, кто ждут тебя у скамейки, поддерживают тебя, поят водой, работают вместе с тобой мозгами… Они должны знать тебя, чувствовать, на что ты способен, после того, как тебя обработали, как боксерский мешок. Это два! И, наконец, ответственность. Знаешь, что будет, если мои мальчишки, — он и не заметил, как сказал «мои мальчишки», — увидят по телевизору, что меня побили? Я не смогу больше смотреть им в глаза! Вот в чем дело! Я боюсь, что и школа, и все твои… наши начинания пойдут прахом.