Мой любимый зверь - Матильда Старр

– Все в порядке с ней. Похоже, сбежала, потому что сама так хотела.

Стас кивнул, а Александр продолжал говорить.

– Дело опасное. Могла испугаться…

Стас снова молча кивнул, вроде бы со всем соглашаясь, но видно было, что об отъезде напарницы он знал чуть больше, чем говорил. Так всегда – о напарнике знаешь больше. Нутром чувствуешь, понимаешь без слов. Потерять его – тяжело. Словно лишаешься части себя.

Александр виновато пробормотал:

– Тогда у нее дома, с тем парнишкой… Ты же знаешь, что мы не могли иначе.

Стас кивнул третий раз.

– Может, все-таки поговоришь с ней? – Сашке надоело смотреть, как он молча кивает. Пусть уж хоть что-нибудь скажет. – Узнаешь, что случилось…

– На чужую территорию без предупреждения… – наконец отмер Стас. – Нам сейчас только между собой конфликтов не хватало!

– Зачем без предупреждения? Свяжись с ними. Объясни, что по делам…

Стас усмехнулся:

– Они меня «встретят» на вокзале и будут вести всю дорогу, не отпустят ни на минуту. Только внимание к ней привлеку. Пока она для них – просто человек. Никто и не поймет, что у нее дар. Но стоит мне показаться рядом, и они ее уже не выпустят из виду. Нельзя, – он поднялся, завершая этот разговор. – Да, собственно, и незачем. Если она уехала, избавилась от телефона, по-моему, посыл ясен: она не хочет, чтобы я ее находил. И ты прав, ничего хорошего я ей не предложил. Пусть твой приятель за ней присматривает. И все на этом.

* * *

Через несколько дней в четырех стенах Инга была готова выть на луну, или за неимением оной на лампочку. Разницы никакой. Неподвижное сидение за ноутбуком раздражало так, что слова не складывались в текст, и она с трудом понимала, что написала секунду назад. Тело горело, мысли путались. Инга закрыла ноутбук. В конце концов, выходить на улицу вовсе не значит обязательно встречаться с людьми или теми, кто ими прикидывается. Можно пойти совсем в другую сторону. Инга посмотрела в окно, туда, где манил прохладой зеленый лес. Быстро натянула спортивные штаны, зашнуровала кроссовки. На глаза – солнцезащитные очки, на голову – бейсболку, в уши – точечки наушников. Она давно собиралась начать бегать, и все было как-то лень. А теперь, кажется, самое время.

Глава 31

Сидеть дома было практически невозможно. С каждым днем Инга все более ощущала, как давят на нее стены. Звуки, даже очень тихие, доносились отовсюду: из открытого окна, из соседних квартир… Лезли в уши, мешали, царапали. И запахи – чужие, ненужные…

Она просыпалась рано утром, старалась как можно быстрее сделать работу (час-два не больше, сосредоточившись до предела), а потом убегала в лес. И только забравшись в глухую чащу, начинала чувствовать, что ее отпускает.

Наушники теперь оставались дома, слишком громкие звуки стали невыносимы.

Ей больше нравилось прислушиваться к лесу, к его шорохам, безошибочно угадывать за кустами или в траве его мелких обитателей. Первое время Инга бегала по проторенным дорожкам, но вскоре это перестало ее устраивать. Ей хотелось забираться в чащу, туда, куда никто не заходил, а потом с легкостью находить дорогу назад. Это было необычно. И неожиданно.

Инга прислушивалась к себе, пытаясь понять, что именно становится другим. В том, что в ней что-то меняется, даже сомнений не оставалось. Пока она не уехала сюда и кружилась в бесконечном вихре городской жизни – работа, друзья, с одной стороны, охота, переживания, о том, что с ней происходит, с другой стороны – у нее не было времени заметить и почувствовать, как ощутимо меняется она сама.

Как можно узнать, что ты отлично видишь в темноте, если каждый вечер по привычке зажигаешь электрический свет?

Как понять, что ты легко различаешь каждый шорох, если все эти тихие, едва заметные звуки заглушает непрекращающийся гул телепрограмм?

Здесь в лесу ей было хорошо и комфортно, и в квартиру возвращаться не хотелось. Настолько не хотелось, что просто физически не несли ноги. Лето, тепло, зачем запирать себя в душном доме?

Всякий раз выходя из леса она испытывала чувство потери.

И однажды она оттуда не вышла.

* * *

Решение не возвращаться домой пришло легко и сразу. До этого Инга бесцельно носилась по лесу, пока не устала и не уселась у дерева, прямо в траву. Прислонилась, довольная, к шершавому стволу, а уже через минуту задремала.

Открыв глаза, она обнаружила, что над лесом уже взошла круглая луна. Ну и зачем бежать через весь лес, а потом еще будить соседей, громко стуча по ступеням и щелкая ключом в замке? Она перевернулась на другой бок и снова уснула.

Когда только-только начало светать, Инга проснулась с ощущением невероятного голода, будто не ела несколько дней. С едой в последнее время и правда было непросто. Все, что она привычно покупала, казалось ей невкусным. Ей всюду мерещились какие-то химические запахи и часто, окинув магазинные полки тоскливым взглядом, она уходила, забрав с собой несколько яблок, что-нибудь из овощей, да упаковку яиц, которые почему-то выпивала сырыми – сама мысль о том, что еда будет нагрета, казалась жутко неаппетитной.

В другой ситуации она наверняка бы решила, что беременна. Всем известно, что подобные выкрутасы во вкусах не происходят просто так. Только вот наука пока что отрицает непорочное зачатие. Значит – не беременность.

Инга вздохнула и неохотно засобиралась домой. Прогулка и так слишком затянулась…

Легкий, едва слышный шорох в кустах в десятке метров от нее. Она почему-то точно знает: там заяц. Настоящий лесной заяц, небольшой, костлявый, килограмма два-три. Молодой, беспечный, он совершенно не в курсе, что его может ждать опасность.

Опасность? Ежки-матрешки, какая ему может быть опасность от Инги, привалившейся к стволу дерева?

Конечно, она за последние пару недель поднаторела в беге по лесу, физически окрепла и ориентироваться научилась неплохо, и все-таки не настолько хорошо, чтобы поймать зайца.

Мысли о зайце пропали так же внезапно, как и появились.

Ингу бросило в жар. Душно. Даже в