Моя навсегда (СИ) - Шолохова Елена

Даже если Потапов будет врать — Роман это поймет. Сколько он уже видел их таких, пытающихся выкрутиться. Все они ведут себя одинаково, когда припрет. Как будто их всех где-то этому учили. И чем больше они врут, тем лишь сильнее выдают себя. И Ройзман тоже наверняка замешана.

— Оль, — подозвал ее Роман. Расслабленная улыбка сменилась сосредоточенным, почти хмурым выражением. Оля даже сразу напряглась.

— Что? — робко спросила она.

— Расскажи мне подробно, как, когда, при каких обстоятельствах ты подписывала те счета. Пожалуйста, ничего не упускай. Каждая деталь может быть важной.

На несколько секунд она задумалась.

— Да в общем-то всегда было одинаково. Зинаида Георгиевна уходила на больничный, а меня оставляли исполняющей обязанности главбуха. Иногда ее не бывало дня три, иногда — пару недель. Но она действительно болела. В последний раз — точно. Она в больнице лежала.

— Когда это было? Впрочем, я могу в кадрах взять. Дальше что?

— Ну вот в первый раз, помню, пришел счет на сто с лишним тысяч. Я его отложила. Потому что ведь и Павла Викторовича не было на месте, он как раз по объектам ездил с проверкой. Но Зинаида Георгиевна позвонила сама. Сказала, что ее подрядчик теребит, требует срочной оплаты, а иначе груз там какой-то вовремя не отгрузят. Я сказала, что директора нет на месте. Должен быть завтра. А она: некогда ждать до завтра. Мол, знаешь, во сколько предприятию встанет такой простой? Целые сутки, мол. В общем, сказала, что можно и без визы директора, она, мол, сама так делает всегда, когда срочное что-то. И Павел Викторович в курсе. Он и правда подтвердил, я ему все-таки перезвонила тогда. Ну как я могла им не поверить, Ром? Они же единственные, кто ко мне отнесся по-человечески. Я, когда только-только устроилась, еще до первой зарплаты, совсем без копейки была. И он просто так дал денег. Посмотрел на меня и говорит: тебе что, совсем жить не на что? И выдал аванс. Без расписки, под честное слово. Я до сих пор помню, как купила всего и побежала домой… и такое было облегчение… Или вот тогда же мы тут с Ромочкой замерзали зимой, Пашка еще служил, так он за свой счет отправил нам грузовик с дровами.

— Сомневаюсь, конечно, что за свой счет. Но в любом случае, Оль, я думаю, они оба тебя намеренно… приручили. Ты просто слишком доверчива и наивна, — Роман заметил, как она поникла. — Не обижайся, здесь нет ничего постыдного. Наоборот, позор такими людьми пользоваться, еще и играть на чувстве благодарности. Но ничего, все они ответят, я тебе обещаю.

Эпизод за эпизодом Оля припомнила все эти моменты. В общем-то, схема была всякий раз одинаковая. Жаль лишь, что Олины слова в суде ничем не подтвердить, но это не критично. Он найдет другие доказательства их участия. Повесомее ее подписей. Потому как после любого финансового преступления остаются следы, как бы ни пытались их замести, уж он-то это знал. Надо только уметь их находить. К тому же особой фантазией Ройзман с Потаповым не отличились, тем еще проще.

Роман перезвонил Потапову, обрадовал его:

— Я буду через час возле гостиницы «Узоры». Пусть ваш водитель туда подъедет.

— Отлично, дорогой! — воспрянул духом Павел Викторович.

Оля разнервничалась, будто он не к вороватому директору на дачу собрался, а в бандитское логово. Это его даже тронуло.

— Все будет хорошо.

Он уже одетый стоял на пороге, когда к нему подошел маленький Ромка.

— Уходишь…

Ну хоть дядя не сказал, и на том спасибо.

— Я вернусь. Вот накажу плохих людей и вернусь. Обещаю тебе.

— Вот, — сказал Ромка и вложил ему что-то в карман пальто. — Он поможет победить всех плохих людей.

— Спасибо, дружище, — улыбнулся Роман и, наклонившись, порывисто обнял мальчика. Потом поцеловал в светлую макушку и поднялся.

Когда вышел на крыльцо, в окошко постучали. Оба — Оля и маленький Ромка — прильнули к стеклу и махали ему. И он вдруг растрогался. Наверное, в этот самый миг хроническое чувство глухого одиночества окончательно исчезло…

А потом уже, выйдя за ограду, Роман сунул руку в карман, достал подарочек сына и широко улыбнулся. На ладони лежала маленькая фигурка человека-паука.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

46

Роман едва успел за час дойти до «Узоров». Потаповская машина его уж там поджидала. Подхватив с собой Лилю, он попросил завезти его сначала домой. Надо было хоть переодеться.

Лиля засобиралась подняться с ним вместе, но Роман попросил ее подождать в машине. А когда спустился, она уже вовсю болтала с водителем. И тот неожиданно купился на ее невинный взгляд и простодушный щебет.

— Директор ваш такой гостеприимный, такой компанейский, да? — ворковала Лиля.

Водитель Потапова, обычно смурной и вечно чем-то недовольный, тут охотно подхватил:

— Да, Пал Викторович — человек простой, понимающий… нос не воротит. Когда надо — всегда поможет, в положение войдет. Работенку порой подкинет. Ну, не мне, конечно. Я-то при деле. А так… парням. Толяну вот, брательнику моему младшему. Тот отсидел по дурости… из-за ерунды…

Водитель бросил на Романа взгляд в зеркало заднего вида и как-то резко осекся. Словно понял вдруг, что сказал лишнее.

— И что? — не поняла его внезапной паузы Лиля.

— Да ничего. С работой у нас плохо. Даже тем, кто без судимости, не устроиться, — пробубнил он под нос и снова стал угрюмым. А затем вообще включил радио.

Под хиты шансона часа за два они доехали до дачного поселка. Роман помнил это место еще с детства. Сами они дачей не обзавелись, матери всегда не до того было. «Грядки — это не мое», — говорила она.

А вот к Потапову они несколько раз приезжали летом.

Поселок-то Роман узнал, а вот участок Потапова как будто увидел впервые. От того маленького и уютного дачного домика с мансардой ничего не осталось. Теперь за забором из темно-коричневого профнастила, точно такого же, каким огорожена территория комбината, возвышался добротный особняк. Да и сам участок стал в два раза больше. Видимо, Потапов выкупил соседний и объединил.

Чуть в стороне среди заснеженных елей стоял еще один домик, поменьше, бревенчатый. Баня, догадался Роман. А рядом с ней — беседка, ну или мангальная. И колкий морозный воздух, пахнущий хвоей и свежестью, уже вовсю напитался ароматом шашлыков.

Неплохо обустроился Павел Викторович, подумал Роман, оглядев владения.

Как только они вместе с Лилей вышли из машины, на крыльцо выскочил сам хозяин дачи и по вычищенной от снега дорожке поспешил к ним навстречу, источая радость.

— Рома! Дорогой! Лилечка! А мы вас уже заждались. Добро пожаловать!

В доме было жарко натоплено и пахло чем-то пряно-чесночным. Потапов кружил рядом с ними обходительный, как паж. Принял пальто у Романа, кому-то передал повесить, затем — шубку у Лили, подал тапочки, проводил в ванную. И все эти суетливые движения сопровождал сладкими речами о том, как безумно счастлив дорогим гостям.

За столом, помимо самого Павла Викторовича и его супруги, обнаружились Зинаида Георгиевна Ройзман и две семейные пары, помоложе и постарше, и совсем юный паренек. Потапов их сразу же ему представил.

— Это моя сестра с мужем и сын их Вовка, мой племянник. Вот его, кстати, наша Ольга Николаевна поднатаскала по математике. Умница. Жаль, она отказалась присоединиться к нам. Я прямо в ней души не чаю. Она мне как родная. А это Катя, моя дочь, и мой зятек Игорь. Ну а Романа Владимировича нашего дорогого все знают.

На Романа воззрились все сидящие за столом с одинаковыми, словно приклеенными, улыбками. Даже жевать перестали. А у Романа от упоминания Оли внутри заклубилась тихая ярость. Потапов же, ничего не подозревая, продолжал разливаться соловьем:

— Ну а это Лилечка, Ромина помощница. Прошу любить и жаловать.

Усадил их Павел Викторович рядом с собой, а его жена тотчас принялась хлопотать, подкладывать на тарелки то одно, то другое. Потапов же распоряжался выпивкой. Дамам наливал домашнее вино, мужчинам — коньяк и отказы даже слушать не желал. Только водителю своему не предлагал. Тот сел в дальнем конце стола и угрюмо жевал шашлык.