Русская гейша. Во имя мести - Ольга Лазорева

– Вы имеете в виду гейш?

– Именно! В этом я вижу основную трудность. Тебе не надо объяснять, что это за специфическая специальность. Девушки должны обладать талантами, воспитанностью, утонченностью и обаянием. И внешность должна быть соответствующая. Где ты найдешь таких девушек? Допускаю, что на первых порах тебе самой нужно будет выступать в этом качестве. Но если ты будешь во главе дела, то на это у тебя просто не останется времени, понимаешь?

Я молчала, переваривая все услышанное. Настроение упало. Моя затея казалась сейчас трудно осуществимой.

– Вот что, Таня, – сказал господин Ито, видя, что я молчу. – Давай отложим этот разговор на какое-то время. Я подумаю и потом выскажу свои соображения. О’кей?

– Хорошо, Ито-сан, – улыбнулась я. – И спасибо, что принимаете участие в моих делах.

– Не за что! – рассмеялся он. – Мы ведь не совсем чужие, да?

То, что он отказался вложить свои деньги, огорчило и насторожило меня. Возможно, задуманное предприятие было не таким выгодным, как я считала.

В конце мая закончились занятия в «Нодзоми». Мы дали заключительный концерт на одном из школьных вечеров. Я даже выступила сама. Исполнила японский танец «Итакодэдзима» с игрой веера и пластический этюд «Айседора», поставленный мной. Этот номер я исполняла босиком. Присутствующие пришли в восторг и даже вызывали меня на «бис». Но все-таки «Нодзоми» – это детский коллектив. Я чувствовала определенную неловкость, выступая после своих воспитанников. И несмотря на успех, решила, что больше этого делать не буду. После концерта дети тепло попрощались со мной до нового учебного года и подарили сувенирную куклу в кимоно. Отпуск у меня был, как у преподавателей, 48 дней. Я написала заявление на июль-август.

– Ну, в июне можешь пока помочь библиотекарю, – сказал Михаил Феликсович. – Надо учебники принять, привести их в порядок, разложить по полкам.

– Да? – вяло спросила я. – Там и без меня помощников хватит.

– А что ты предлагаешь? Ты официально оформлена уборщицей. Хочешь тряпкой помахать? – засмеялся он.

– Михаил Феликсович, голубчик! Можно за свой счет в июне? – просительно сказала я. – А в конце августа я выйду, как положено.

И он согласился. Я выбежала из школы в состоянии эйфории, словно сама была ученицей и у меня начались долгожданные летние каникулы.

Я решила сразу уехать домой. Тем более Тим по-прежнему жил у меня и он в мое отсутствие присмотрел бы за квартирой. Но поразмыслив, я поняла, что весь отпуск находиться с родителями не имеет смысла. Чем бы я там занималась? Сидела бы с ними в квартире и смотрела телевизор? Или поехала бы к бабушке и дедушке? Они жили в небольшой деревеньке недалеко от города. Или гуляла бы по вечерам в городском парке в полном одиночестве? Я потеряла связь с подругами. И потом я настолько изменилась внутренне, что мне просто не о чем было бы с ними говорить. И я осталась в Москве. Хотя по-прежнему чувствовала себя не совсем спокойно из-за Степана. Он, правда, никак не проявлял себя, но я не верила в то, что он так просто оставил меня.

Несколько раз я встретилась с Ашотом. Он ухаживал красиво, но, в принципе, однообразно. И, по-моему, относился ко мне, как к дорогой и редкой кукле, которой он пополнил свою обширную коллекцию. Правда, всегда был предупредителен и галантен и выполнял все мои прихоти. Я продолжала поддерживать с ним отношения, так как по-прежнему не оставляла мысли открыть салон и думала, что он мне будет полезен.

Господин Ито вновь начал появляться на вечеринках и приемах и часто в сопровождении гейши Аямэ. Я видела, как он более внимательно выслушивает предложения на мой счет, которые продолжали к нему поступать, видимо, просчитывая возможность успеха задуманного мной дела. Я больше не напоминала ему о нашем разговоре, а просто ждала, когда он созреет и сам заговорит об этом.

Кроме этого я довольно часто составляла компанию Тиму и его дружкам. Мне нравилось шататься с ними по клубам и дешевым кафешкам. Я одевалась в молодежном стиле, заплетала косички и чувствовала себя безбашенным и довольно нахальным подростком. Это словно переносило меня во времена беззаботной юности и помогало забыть мою несчастную любовь и ту боль, которая притаилась на дне души и никогда меня не покидала.

Как-то мы с Тимом и его дружком Максом засиделись в ночном клубе «Арлекино». Мы пили и болтали о всякой ерунде под грохот музыки. Вдруг Тим привстал и махнул рукой каким-то двум парням.

– Антон! – крикнул он. – Иди к нам!

Те подошли. Второго парня звали Игорь. Он был маленького роста, худощавый и не снимал низко надвинутую на лоб шляпу. В сочетании с широкоплечим кителем какого-то военного образца, джинсами и тупоносыми ботинками на высокой тракторной подошве это смотрелось странно, но авангардно.

– Привет, – спокойно сказал Игорь и сел напротив меня.

– Пивка? – предложил Тим.

Антон согласно кивнул, а Игорь отказался. Его глаза, внимательно глядящие на меня из-под полей шляпы, показались мне голубыми бездонными озерами. Тим нас представил.

– Таня? – переспросил Игорь. – А я подумал, что ты японка.

– На четверть, – засмеялась я. – И была недавно в Японии.

– Всегда мечтал там побывать, – улыбнулся Игорь. – Загадочная философия жизни и смерти.

– Я думаю, съездишь еще! – рассмеялся Антон. – Ты же у нас теперь зазвездился!

– А ты же…, – начал Тим и хлопнул себя по лбу, – вот же мы идиоты! Антоха, предупреждать надо. То-то я смотрю!

– А что такое?! – одновременно спросили мы с Максом и дружно расхохотались.

– Ребята, – зашептал Тим с конспиративным видом, – это же один из «Иванушек»!

– Так я и знал, – хмуро сказал Игорь. – А как хорошо все начиналось.

– Мне нравится песня «Тучи», – сказала я. – И вот увидите, это хит всех времен и народов.

– Матвиенко планирует и клип снять, – сказал Игорь.

– Будем ждать! – опять хором сказали мы с Максом.

– Ну, эти сегодня сговорились! – засмеялся Тим.

Я с любопытством смотрела на Игоря, все-таки – звезда. Их дебютный альбом «Конечно он» вышел в этом месяце и наделал много шума. Песни «Иванушек» доносились из всех палаток. Но Игорь совсем не походил на попсовую звезду. Он был тихим, молчаливым, иногда озирался по сторонам из-под полей шляпы. Видимо, так быстро свалившаяся слава уже тяготила его.

– А мы тоже артисты! – неожиданно хвастливо заявил Тим. – А Таня вообще хореограф!

– Да! – гордо выпрямился Макс, который перед этим лежал на плече Тимура.

– И в каком жанре? – улыбнулся Игорь.

– Хватит тут пыль в глаза пускать! – ехидно сказал Антон. – Стриптизеры они! Тоже мне – артисты!

– И что?! – тут же стал агрессивным Тим. – Мы только тела обнажаем, а вы – души! И еще неизвестно, что хуже.

Я внимательно глянула в его синие глаза с очень расширившимися зрачками и нахмурилась.

«Не иначе в туалете опять кокс нюхнули», – подумала я.

– Возможно, вы правы, – спокойно сказал Игорь. – У каждого свой дар и его надо реализовать. И не просто как необходимый продукт, а как дар, понимаете? Таня ставит танцы, а ребята позволяют любоваться прекрасным телом, данным им от природы.

– А ты поешь песенки перед ошалевшими от восторга девчонками, – добавил Тим.

– Я еще и стихи пишу, – тихо сказал Игорь.

– Да-а? Сти-и-хи? – дурашливо протянул Макс и захихикал.

– Ребята, может, хватит? – встряла я. – Чего прицепились?

– «Далеко-далеко, у зеленой реки, где не знают холодного ветра, собирает цветы, оставляя следы на горячем песке, лето», – медленно продекламировал Игорь.

Его глаза словно начали таять, как голубые льдинки под ласковыми лучами солнца.

– Красиво, – сразу подобрел Тим. – Твое?

– Да. И еще много других, – ответил Антон. – И одно другого лучше. Так что, пацаны, нечего наезжать! Завидки берут, так и скажите!

Игорь в этот момент достал из кармана блокнотик, вырвал листок и что-то быстро писал на нем. Закончив, он встал, протянул листок мне и сказал:

– Приятно было пообщаться. Но нам пора! Всем – до свидания!

Антон тоже встал. Они ушли, а Тим и Макс взяли листок, который я положила на стол. Тим хмыкнул и громко прочитал вслух:

– Мудрые старцы с седыми главами

Веками внушают нам опыт былой.

А мы – дети ветра, потомки иль предки

Воздушные замки возводим нередко

И ищем дороги и чужд нам покой[27]

Когда он закончил читать, мы посмотрели друг на друга в каком-то оцепенении.

– А что, клево! – вдруг сказал Макс.

– Он большой талант, – задумчиво произнесла я, убирая листок в сумочку.

И я до сих пор бережно храню его.

Свиток девятый. Зрачки смерти, глядящие мимо меня

«Как соловей поет,Как будто прутьев клеткиНе видит пред собой».

Тайги

Господин Ито решил снять на лето загородный дом. И устроил по этому поводу вечеринку. Он всем прислал красивые открытки, в которых было указано, что он приглашает друзей на «праздник любования цветением сирени». Пригласил и меня, но сказал, что хочет, чтобы я присутствовала, как Таня, а не как Аямэ. Я купила новое платье светло-сиреневого цвета и после небольшого раздумья надела кулон в виде лилии, подаренный мне Павлом Николаевичем. Он идеально подходил к моему наряду. За мной заехал господин Кобаяси с супругой, которая в этот раз была гораздо любезнее. Тим вышел провожать меня на улицу, и она незаметно окинула его фигуру в трикотажной майке и коротких джинсовых шортах оценивающим взглядом. И окончательно расцвела. Всю дорогу она обращалась ко мне исключительно, как к «Танечке» или «милочке». А когда мы подъехали к месту назначения, наклонилась ко мне и зашептала, какой у меня очаровательный дружок. Я не стала ее ни в чем разубеждать, а только молча кивала.