Детективное агентство Дирка Джентли - Дуглас Адамс

— Еще бы, — скептически фыркнул профессор. — Временами он и мне казался слишком расслабленным. Я, пожалуй, приготовлю кофе.

Профессор исчез в кухне. Оттуда донеслось его довольное хихиканье.

— Это иные миры, — пробормотал себе под нос Ричард. Качая головой, он сел на стул.

— Но, к несчастью, когда он полностью владел собой, я, как бы это сказать, оказывался не в форме, и у нас ничего не получалось, — признался призрак. — Все, что он написал тогда, было сильным искажением…

— Это еще надо проверить, — сказал про себя Ричард.

— Профессор! — крикнул в кухню Дирк. — Может, вопрос покажется нелепым, но скажите… Кольридж когда-нибудь… э-э-э… пробовал воспользоваться вашей машиной времени? Готов был обсудить с вами все аспекты этого, наиболее привлекательные для вас?

— Что ж, могу сказать, — выглянул из кухни профессор, — он действительно приходил однажды, интересовался, приглядывался, но, мне кажется, он был слишком расслаблен, чтобы что-либо понять.

— Вот как, — промолвил Дирк. — Но почему, — обратился он к странно обмякшему на стуле призраку, — почему ваши поиски длились так долго?

— Бывают периоды, очень долгие периоды, когда я слабею и как бы совсем исчезаю. В такие моменты я не могу ни на кого оказывать воздействие. И вот еще что. Ведь тогда здесь не было машины времени, и, значит… у меня не было никакой надежды…

— Возможно. Призраки существуют в виде волн, — высказал предположение Ричард. — Как некие помехи между действительным и возможным. Со своими пиками и впадинами, как в музыкальной волне.

Призрак перевел свои волоокие глаза Майкла на Ричарда.

— Это вы… вы написали статью?

— Да.

— Она произвела на меня глубокое впечатление, — продолжил призрак со странной щемящей печалью в голосе, что было неожиданным не только для слушавших его, но и для него самого.

— О, понимаю, — сказал Ричард. — Благодарю вас. В последний раз, когда мы виделись, мне показалось, что она вам не понравилась. Да, конечно, я понимаю, тогда это были не вы…

Ричард умолк и, растерявшись, сел, очень недовольный собой.

— Итак, — вмешался Дирк, — вернемся к тому, с чего начали…

Призрак, набравшись сил и духа, начал сначала.

— Мы были на корабле, — промолвил он тихо.

— На космическом корабле?

— Да. Мы стартовали с Салаксалы, планеты очень далекой от вас. Это суровое и неспокойное место. Мы — нас было около сотни — решили пуститься в путь, как это часто делают люди, чтобы искать для себя новые миры. Все планеты нашей системы были непригодны для этой цели. На вашей планете мы сделали остановку лишь для того, чтобы пополнить запасы некоторых необходимых нам минералов.

К несчастью, наш аппарат, приземляясь, в результате неудачного вхождения в атмосферу получил повреждение. Оно было достаточно серьезным, но устранимым.

Я как борт-инженер отвечал за организацию ремонтных работ и благополучное возвращение экспедиции на космический корабль. Теперь, чтобы понять, что произошло дальше, следует кое-что знать о психологии высокоавтоматизированного общества. Нет такой задачи, которую нельзя было бы с завидной легкостью выполнить с помощью высокой компьютеризации. Во время этого полета предстояло решать ряд специфических задач, отвечающих основной цели полета…

— А именно? — неожиданно резко и настороженно спросил Дирк. Удивление в глазах призрака означало лишь одно: разве столь очевидное нуждается в каком-либо разъяснении.

— Мы искали новый и лучший мир, где могли бы жить свободно, в спокойствии и гармонии… — недоуменно ответил он.

Дирк скептически вскинул брови.

— Вот как? Любопытно, — заметил он. — Надеюсь, вы хорошенько все обдумали, прежде чем отправились в столь далекое путешествие?

— Это было сделано за нас уникальными приборами. Они обосновали нашу веру в цель и поддерживали ее даже в самые критические моменты. Приборы всегда работали безукоризненно, но теперь я понимаю, что мы слишком привыкли на них полагаться.

— Что же это за приборы? — поинтересовался Дирк.

— Вам, наверное, будет трудно понять, насколько мы верили автоматике. Вот почему я совершил роковую ошибку. Я хотел знать только одно: старт безопасен. И не допускал мысли, что он может быть небезопасным. Я хотел быть уверен лишь в его безопасности, и только. Поэтому, вместо того чтобы самому проверить все, я послал одного из роботов, Электрических Монахов.

32

Медная табличка на красной двери дома на Пеккендер-стрит отражала желтый свет фонаря. Она блеснула ярко лишь однажды, когда мимо промчалась полицейская машина, и слегка затуманилась, когда сквозь нее прошел некий бледный венчик света и даже замерцала, когда он лихорадочно задрожал.

В темном коридоре призрак Гордона Уэя остановился. Он искал, на что бы опереться, но, разумеется, так и не нашел. Он хотел собраться, взять себя в руки, но это ему не удалось. Бедняга почувствовал спазм рвоты от всего, что видел, но его не вырвало, ибо желудок был пуст. Полуспотыкаясь, полуплывя, он поднимался по лестнице, словно тонущий, который хватается за воду.

Он прошел сквозь стену, затем сквозь письменный стол, дверь и попытался усесться за стол Дирка.

Если бы спустя несколько минут кто-то зашел в кабинет Дирка, — например, уборщица, если таковая у Дирка имелась, что маловероятно, если учесть, как не любил он платить жалованье, или же воришка, если бы решил, что здесь есть что-либо, стоящее его усилий, чего, конечно, и в помине не было, — его глазам предстала бы странная картина.

Трубка большого красного телефонного аппарата внезапно закачалась и свалилась с рычага на стол.

Послышался гудок. Затем одна за другой были утоплены семь кнопок и исследовала долгая пауза, та самая, которую Британская телефонная компания дает абоненту на то, чтобы хорошенько собраться с мыслями или же забыть, кому он звонил. Лишь после этого можно было рассчитывать, что последует ответный сигнал на другом конце провода.

Два сигнала, щелчок, гудение и выдох, похожий на шум, какой издают кузнечные мехи, а потом голос:

— Алло, это Сьюзан. Я не могу подойти к телефону, потому что мне не дается нота ми бемоль. Если вы оставите свое имя и…

— Итак, мы остановились… Я не могу заставить себя произнести слова «Электрический Монах». — В голосе Дирка звучала явная насмешка. — …Значит, вы попытались поднять корабль в воздух, но вместо этого, к вашему удивлению, он взорвался. С тех пор вы…

— Да, с тех пор, — потерянно произнес призрак, — я остался один на чужой планете. Один с сознанием того, что из-за меня погибли мои товарищи. Совсем один, один…

— Ладно, что же было дальше? — сердито оборвал его жалобы Дирк. — Что сталось с главным кораблем? Он продолжал полет и поиски новых…

— Нет.

— Что же с ним произошло?

— Ничего. Он по-прежнему находится в космосе.

— Он все еще там?

Дирк вскочил как ошпаренный и забегал по комнате, свирепо хмуря брови.

— Да. — Голова Майкла поникла, он с мольбой взглянул на профессора и Ричарда. — Мы все были на борту корабля-челнока. Меня потом неотступно преследовали призраки погибших друзей. Лишь много веков спустя мне стало казаться, что все это — мое воображение. Миллионы, а потом уже миллиарды лет я в полном одиночестве своего бессмертия месил грязь веков. Никакая фантазия не способна нарисовать вам картину моих скитаний и невыносимых мук, терзавших меня. А потом, — добавил он, передохнув, — совсем, в сущности, недавно на Земле возникла жизнь. Жизнь. Твердь и вода. А в них — жизнь. Растения и миллиарды живых существ. А потом появились вы, люди. Разумная жизнь. Теперь я могу обратиться к вам за помощью и попросить положить конец моим мучительным скитаниям.

Голова призрака печально упала на грудь, но всего лишь на мгновение. Неуклюжими и медленными движениями он поднялся со стула и стоял, молча глядя на них большими воловьими глазами Майкла, в глубине которых горел странный темный огонь.

— Прошу вас, отправьте меня обратно, — наконец промолвил он. — Умоляю вас, помогите мне попасть на корабль-челнок. Я должен исправить допущенную ошибку. Одно мое решение, одно только слово — и все будет спасено. Неисправность будет устранена, и челнок с его пассажирами вернется на космический корабль. Мы снова сможем продолжить свой путь. Придет конец моим страданиям, и для вас я перестану быть обузой. Я прошу вас…

В наступившем молчании последняя фраза продолжала эхом звучать в воздухе.

— Но из этого, может, ничего и не получится! — воскликнул Ричард. — Если мы вернем вас в прошлое, возможно, окажется, что этого вообще не произошло. Разве мы своими действиями не порождаем массу парадоксов?

Профессор словно очнулся:

— Одним парадоксом больше, одним меньше — это дела не меняет. Если бы Вселенная из-за каждого сомнения в том, что на ней произошло, оказывалась на грани гибели, она не просуществовала бы дольше одной пикосекунды. А таких случаев было немало. Она как человеческое тело. Несколько порезов и ушибов не способны нанести Вселенной серьезного ущерба. Даже хирургическое вмешательство, если оно сделано умелыми руками. Парадоксы для нее — не более чем шрамы. Время и пространство сами врачуют себя, а люди помнят лишь версии событий.