Жизнь не сможет навредить мне - David Goggins

случае успеха полученные сведения должны были помочь определить стратегию более масштабного наступления в ближайшие недели. Я знал всех четверых.

Дэнни Дитц был со мной в классе 231 BUD/S. Он получил ранение и попал в плен, как и я. Майкл Мерфи, командир миссии, был со мной в классе 235 до того, как его забрали. Мэттью Аксельсон был в моем классе Hooyah, когда я закончил школу (подробнее о традициях класса Hooyah мы расскажем чуть позже), а Маркус Луттрелл был одним из первых, кого я встретил на своем первом круге BUD/S.

Перед началом обучения каждый новый класс BUD/S устраивает вечеринку, на которую всегда приглашаются ребята из предыдущих классов, которые еще проходят обучение в BUD/S. Идея состоит в том, чтобы выжать из "коричневых рубашек" как можно больше информации, потому что никогда не знаешь, что может помочь тебе пройти через решающую эволюцию, которая может сделать разницу между выпуском и провалом. Маркус был ростом 180 см, весом 225 фунтов, и он выделялся в толпе, как и я. Я тоже был покрупнее, к тому времени до 210, и он искал меня. В каком-то смысле мы были странной парой. Он был суровым техасцем, а я - самодельным безумцем с кукурузных полей Индианы, но он слышал, что я хорошо бегаю, а бег был его главной слабостью.

"Гоггинс, у вас есть для меня какие-нибудь советы?" - спросил он. "Потому что я не могу бежать, чтобы спасти свою жизнь".

Я знал, что Маркус был жестким человеком, но его скромность делала его настоящим. Когда через несколько дней он выпустился, мы были его классом Hooyah, что означало, что мы были первыми, кому разрешили отдавать приказы. Они приняли эту традицию "морских котиков" и велели нам идти мокнуть и пачкаться. Это был ритуал посвящения в котики, и для меня было честью разделить это с ним. После этого я долгое время не видел его.

Я думал, что снова столкнулся с ним, когда собирался выпускаться из класса 235, но это был его брат-близнец, Морган Латтрелл, который вместе с Мэтью Аксельсоном был частью моего класса "Хуая", класса 237. Мы могли бы восстановить поэтическую справедливость, но после того, как мы закончили школу, вместо того, чтобы сказать их классу, чтобы они шли мокнуть и песочить, мы сами бросились в прибой в своих белых платьях!

Я имею к этому отношение.

В отряде "морских котиков" вы либо служите и действуете в полевых условиях, обучая других "котиков", либо сами находитесь в школе, изучая и совершенствуя навыки. Мы проходим больше военных школ, чем большинство других, потому что нас учат всему, но когда я проходил BUD/S, мы не учились свободно падать. Мы прыгали по статическим линиям, которые автоматически раскрывали наши парашюты. В те времена нужно было пройти отбор в Школу свободного падения армии США. После второго взвода меня отобрали в "Зеленую команду", которая является одним из этапов подготовки для зачисления в группу развития спецназа ВМС (DEVGRU), элитное подразделение "морских котиков". Для этого мне нужно было получить квалификацию по свободному падению. Это также требовало, чтобы я столкнулся со своим страхом высоты самым конфронтационным образом.

Мы начали с учебных классов и аэродинамических труб в Форт-Брэгге, Северная Каролина, где я вновь встретился с Морганом в 2005 году. Плавая на ложе из сжатого воздуха в аэродинамической трубе высотой пятнадцать футов, мы учились правильному положению тела, смещению влево и вправо, толчкам вперед и назад. Чтобы двигаться, нужно делать очень маленькие движения ладонью, и тогда легко начать неуправляемое вращение, что никогда не бывает хорошо. Не все могли освоить эти тонкости, но те из нас, кто мог, покинули Форт-Брэгг после первой недели обучения и отправились на взлетно-посадочную полосу в кактусовых полях Юмы, чтобы начать прыгать по-настоящему.

Мы с Морганом тренировались и проводили вместе четыре недели в летней пустыне при 127-градусной жаре. Мы совершили десятки прыжков из транспортных самолетов C130 с высоты от 12 500 до 19 000 футов, и ни один прыжок не сравнится со всплеском адреналина и паранойи, которые возникают при падении на землю с большой высоты на конечной скорости. Каждый раз, когда мы прыгали, я не мог не думать о Скотте Гирене, параспасателе, который выжил после неудачного прыжка с большой высоты и вдохновил меня на этот путь, когда я встретил его, будучи учеником средней школы. Он постоянно присутствовал в пустыне и был для меня предостережением. Доказательство того, что во время любого прыжка что-то может пойти ужасно не так.

Когда я впервые выпрыгнул из самолета с большой высоты, все, что я чувствовал, - это сильный страх, и я не мог оторвать глаз от своего альтиметра. Я не мог принять прыжок, потому что страх заблокировал мой разум. Все, о чем я мог думать, - это о том, откроется ли мой балдахин. Мне не хватало невероятных острых ощущений от свободного падения, красоты гор, вырисовывающихся на горизонте, и широкого неба. Но по мере того как я привыкал к риску, моя терпимость к этому страху возрастала. Он всегда был рядом, но я привык к дискомфорту и вскоре смог справиться с несколькими задачами во время прыжка и тоже ценить момент. Семью годами ранее я рыскал по кухням фастфуда и открытым мусорным контейнерам, отлавливая паразитов. Теперь я летал!

Последним заданием в Юме был полуночный прыжок в полном снаряжении. На нас взгромоздили пятидесятифунтовый рюкзак, пристегнули винтовку и кислородную маску для свободного падения. Мы также были оснащены химическими фонарями, которые были просто необходимы, потому что, когда открылась задняя рампа C-130, наступила кромешная тьма.

Мы ничего не видели, но все равно прыгнули в это безлунное небо - восемь человек в линию, один за другим. Мы должны были образовать стрелу, и пока я маневрировал в аэродинамической трубе реального мира, чтобы занять свое место в грандиозном проекте, я видел только мечущиеся огни, проносящиеся, как кометы в чернильном небе. Мои очки запотевали, когда ветер пронизывал меня насквозь. Мы падали целую минуту, а когда раскрыли парашюты на высоте около 4 000 футов, всепоглощающий шум перешел от полного торнадо к жуткой тишине. Было так тихо, что я слышал, как бьется мое сердце в груди. Это было блаженство, и когда мы все благополучно приземлились, мы получили квалификацию по свободному падению! Мы и не подозревали, что в тот момент в горах Афганистана Маркус и его команда оказались втянуты в тотальную битву за свою жизнь, оказавшись в центре